– Поняла, госпожа, – уныло произнесла Циния.

Сестры с видимым удовольствием наблюдали за разносом, который учинила ей старшая пчела. Они и сами готовы были принять в нем участие. Впрочем, слишком «наседать» на Цинию у них никогда не получалось. Язычок у нее был острый и она очень даже могла за себя постоять.

– Циния, – сказала Калатея, – когда примешься за работу, не забудь почистить ячейки под потолком, а то малышки до них не достают.

– Не волнуйся, все сделаю как надо – отвечала Циния, – я ведь не такая коротышка, как ты.

– Надеюсь ты постараешься, – вставила Азалия. – Будет плохо, если госпожа Кливия найдет какие-нибудь недоработки.

– А откуда она о них узнает? Уж не от тебя ли?

– Прекратите этот галдеж! – одернула воспитанниц наставница. – Ступайте молча за мной и ведите себя прилично, чтобы мне не было за вас стыдно.

Кливия вновь проползла сквозь ячейку без дна на противоположную сторону сота. Ученицы последовали за ней. Циния была последней. Ей было очень грустно. И не только из-за наказания. Злорадство сестер ее тоже тяготило, хотя она никогда бы в этом не призналась. «И почему меня никто не любит?» – не раз уже задавалась она вопросом. На самом деле причина нерасположения к ней лежала на поверхности и не надо было обладать большой проницательностью, чтобы ее увидеть. Как-то так получилось, что с самого своего рождения Циния была «не такая, как все». Игры сестер, их детские тайны, интересы, увлечения и стремления совершенно ее не занимали. Сама не зная почему, она находила их мелочными и наивными. И действительно, мирок рабочих пчел достаточно узок. Они целиком погружены в заботу о своем гнезде, которое представляется им центром мироздания. А все, что находится за пределами гнезда, они воспринимают только как приложение к нему. Но Циния, сама не зная почему, имела тягу именно к этому, далекому и «запредельному». И поскольку вокруг не оказалось никого, с кем бы она могла поговорить на интересующую ее тему, наша пчелка искала друзей в другом месте. Так уж получилось, что из всех ее знакомых один только Фикус думал и чувствовал также как она. Конечно, будь Циния чуточку хитрее, она могла бы притворяться, изображать интерес, хотя его на самом деле не было. Но как раз притворство было Цинии совершенно чуждо. Обычно она говорила то, что думала. Стоило ли удивляться, что все считали ее «странной» или того хуже – «гордячкой» и «зазнайкой»?

Добравшись до Третьего сота, госпожа Кливия остановилась рядом с ячейками, в которых несколько пчелок занимались приготовлением перги.

– Итак, – сказала она, – проверим, как вы усвоили вчерашний урок. Скажи мне, Анемона, из чего пчелы делают пергу?

– Из пыльцы цветов, госпожа.

– А где цветы прячут свою пыльцу, Циния?

– В тычинках, госпожа. Каждая тычинка заканчивается маленькой подушечкой. В них пыльца и храниться. Едва коснешься подушечки, как пыльца просыпается как пудра прямо на пчелку, прилетевшую в цветок за нектаром.

– Все верно, – подтвердила Кливия. – А потом сборщица счищает с себя пыльцу, скатывает в маленький комочек, смачивает ее нектаром, приносит в гнездо и передает приемщице. А что происходит с пыльцой дальше, мы как раз сейчас и наблюдаем.

Действительно, прямо на их глазах пчелки-приемщицы быстро наполнили пустую ячейку разноцветными комочками. Пыльца, собранная с разных цветков, переливалась всеми цветами радуги. Когда в ячейке больше не осталось места, одна из пчелок старательно утрамбовала содержимое своей головой.

– Теперь, – продолжала рассказ наставница, – можно приготовить пергу. Для этого пыльцу заливают медом. Так получается тесто для наших любимых хлебцев. Но чтобы тесто превратилось в пергу, требуется выдержать его некоторое время в тепле и дать как следует перебродить. В результате получается вкусное и питательное кушание, которое вы впервые попробовали, когда были еще слепыми личинками.

– Обожаю пергу! – прошептала маленькая Калатея. – Ничего вкуснее в жизни не пробовала.

– Так ты еще ничего и не видела, кроме классной ячейки, – заметила Циния.

– А теперь идем дальше, – объявила Кливия. – Узнаете, как мы пчелы готовим мед.

Они поднялись по соту к другому ряду ячеек, где так же трудились приемщицы.

– Расскажи нам, Бегония, – велела наставница, – из чего обычно делают мед?

– Из нектара, госпожа.

– А что такое нектар?

– Сладкий сок, укрытый в глубине цветка.

– Действительно, это так. Многие насекомые питаются нектаром и умеют его высасывать. Но только мы, пчелы, да еще, пожалуй, шмели, научились превращать нектар в мед. Это великое искусство недоступно больше никому! Взгляните на пчелок, ваших старших сестер. Они как раз заняты приготовлением меда.

Каждая из приемщиц, на которых указала госпожа наставница, держала перед ртом маленькую янтарную капельку.

– Благодаря дыханию, – продолжала Кливия, – из нектара испаряется большая часть воды, и остается густой сироп. После этого капельку подвешивают в открытой ячейке для последующего усыхания. Когда сироп еще больше загустеет, он через несколько дней превращается в мед. Мы можем хранить его на протяжении долгого времени. Мед не забродит и не испортится. Но не подумайте, что кто-то другой, подышав на нектар, сумеет сделать его медом! Для того, чтобы все вышло как надо, нектар обязательно должен побывать в пчелином зобике. А теперь скажи мне, Азалия, для чего нам необходим мед?

– Чтобы его есть, госпожа, для чего же еще?

– Не думаю, что этот ответ можно считать исчерпывающим. Кто-нибудь сможет дополнить? Например, ты, Камассия?

– Мне нечего добавить, госпожа, – призналась староста.

– Я, я могу добавить! – сказала Циния. – Мед нужен нам для того, чтобы быть сильными и выносливыми. Благодаря ему мы можем улетать далеко от гнезда, переносить большие тяжести. И наконец, благодаря меду мы можем не бояться холода.

– Верный ответ, – согласилась наставница. – Вы, юные пчелки, родились весной и не знаете, что такое холодная зима! Но я гораздо старше вас и поэтому видела намного больше. Зимой в лесу становится так холодно, что вода превращается в белый скрипучий порошок, называемый снегом. Снег засыпает всю землю, не остается ни травы, ни цветов. Даже листьев на деревьях нет, потому что они не выносят холода и опадают. Мороз пробирается всюду, насквозь промерзают и стволы деревьев. Лишь в нашем запечатанном дупле также тепло, как летом! Вы спросите, почему? Потому что каждая пчелка ест мед. Когда она обмахивает себя крыльями, то благодаря меду начинает испускать тепло. И она такая горячая, что согревает воздух вокруг себя. Ваши личинки вышли из яичек, когда на ветках этого дерева еще лежал снег. Но мы согревали вас своим теплом, и вы стали такими, какие сейчас. Вот что такое мед! Вот почему он нам так нужен!

Юные ученицы, забыв обо всем, слушали рассказ наставницы. Неожиданно из верхней части сота до них донеслось громкое жужжание. С чего бы это? Все с любопытством стали всматриваться вдаль. Ведь внутри дупла, как вы сами понимаете, никаких ламп нет, и там достаточно темно. Оказалось, что неподалеку зачем-то собралось множество пчел. Все они были очень возбуждены: глухо гудели, махали крылышками и даже запрыгивали друг другу на спину.

– Это царица! – воскликнула Кливия. – Повернитесь и приветствуйте нашу матушку. Быстрее!

Впрочем, пчелки не нуждались ни в каком понукании. Они были еще очень молоды и никогда прежде не видели свою матушку, хотя постоянно о ней слышали. Теперь они смотрели на нее во все глаза. Царица Розалинда выглядела весьма внушительно, даже если забыть про окружавшую ее пышную свиту. Она была гораздо крупнее своих дочерей. Ее отличали короткие блестящие крылышки, большая величественная голова и длинное острое брюшко с яйцекладом, которое она с важностью влекла за собой. Это брюшко было окружено в пчелиной семье особенным вниманием и почитанием. Ведь все тысячи проживавших теперь в гнезде пчел именно из него появились когда-то на свет в виде крохотных яичек. И десятки тысяч тех пчел, что жили до них, тоже когда-то вышли из яичек, отложенных царицей Розалиндой. Равным счетом, как и те, что появятся позже. Ведь царицы в пчелиных семьях живут удивительно долго. На протяжении их жизни успевают смениться несколько поколений рабочих пчел и трутней.