— Вот! Этот боевой настрой мне нравится гораздо больше!

— Давай напьемся, а? — Лайла озорными огоньками глаз так и соблазняла Жас на выходку.

— А давай!

Утро девочки встретили сонными, пьяными, но счастливыми. Жас уснула на руках Эвана, который немного обеспокоенно осмотрел ее и понес в машину, предварительно попытавшись оплатить счет на баре клуба, где его девушка с подругой оказались уже после трех ночи. Лайла нахмурилась и достала свою Визу:

— Я самодостаточная и самостоятельная взрослая женщина. Я могу оплачивать свои счета! — Она проговорила это с вызовом. Но ее так качало, и язык так заплетался, что всерьез ее воспринимать было трудно.

Эван позвонил Генри, но телефон был недоступен. Лайла в ответ на его действие только пожала плечами. Но отказалась от его компании, и наотрез запретила везти себя домой или к ним с Жас.

— Меня заберут. Вот-вот подъедет машина.

Поскольку взгляд ее совсем расфокусировался, Эван с сомнением посмотрел на бармена. Но тот кивнул:

— Она позвонила кому-то, и я так понял, что ей ответили положительно.

Парень отнес крепко спящую Жас в машину, поудобнее расположив ее на заднем сидении, и уже хотел вернуться к ее подруге, но увидел, как к дверям подъехало авто, из которого буквально выбежал какой-то мужчина. Спустя минуту он вывел под руку Лайлу, аккуратно придерживая ее за плечи. Смотреть на продолжение он не стал, потому что узнал в водителе мсье де Буйона. В джинсах и футболке, он был совсем не похож на отпрыска аристократической семьи, но это был однозначно Николя. Наблюдая эту сцену, он сделал несколько вполне ожидаемых выводов, но решил, что их лучше оставить при себе.

***

Недели были насыщенными до умопомрачения. Музеи, галереи, бутики и тысячи потраченных долларов. Причем не только на «Катю», но и на Вадима и Клемана. Новые гаджеты, куча бесполезной одежды, и тонны неподъемных впечатлений — это оказывается тяжелая работа — культурная жизнь. Причем вокруг них всегда была толпа людей, которые пихались, толкались, стремились просочиться к невидимой, но очевидной цели — какой-нибудь картине, или статуе, или бару на худой конец. «Катя» была совсем не Катей. Она была скупа на общение, играя роль только на публике, высказывания у нее были простыми и сухими, лишенными эмоций и интереса. Однако их пара постоянно умудрялась оказываться в центре внимания, будь то ресторан, или выставка, или ночной клуб. Море фото в сомнительной прессе, и совершенно бессмысленное ожидание весточки от Кати. Вадим мрачнел с каждым днем, безуспешно стараясь ничем не показать волнение. И только благодаря тому, что Клем успел изучить мимику своего вынужденного знакомого, он понимал, насколько сильно тот беспокоится за свою подопечную.

Лежа у бассейна и пытаясь поспать перед обедом, Клеман все время возвращался к мыслям о Жасмин. Наверное, расстояние и некоторая эмоциональная отчужденность позволяли ему объективнее взглянуть на свою возлюбленную. Хотя даже эта формулировка теперь вызывала сомнение. У шезлонга появилась «Катя», молча бросив ему солнцезащитный крем. Когда он приблизился к ней, чтобы размазать пока прохладный крем по спине, та заговорила:

— Сегодня ровно две недели как мы здесь, и пока не продвинулись ни на шаг. Нужно их спровоцировать, поэтому я предложила Вадиму меня убить. Он разрабатывает план.

— Тебя что? — Клем еле удержался, чтобы не закричать.

— Думаю, проще всего использовать снайпера. Эй, пониже. И не бойся потрогать мою задницу. За нами наблюдают даже сейчас. Так что… Мы вроде как спим вместе?

— Это был риторический вопрос. — Клеман даже не покраснел. За эти дни он привык в манере общения «Кати», поэтому просто размазал новую порцию крема по ее ягодицам и улегся на шезлонг. Он настолько поднатарел в изображении бурных отношений, что перестал сравнивать то, как они общались с Катей, с той линией поведения, что они избрали с Лилой. Да, тут было что сравнить. Забавно, что в начале и с Катей они изображали пару. И Клем периодически вспоминал, что и как делала девушка, чтобы правдиво сыграть. Вот только потом их отношения в корне поменялись, и парень искренне сожалел, что упустил этот момент. Хотя вряд ли это что-то изменило бы. Тем не менее, жизнь продолжалась, о чем ему безапелляционно напомнила «Катя», просовывая руку в его ширинку в мужском туалете.

Это было на второй неделе их пребывания здесь. Устроители еженедельной вечеринки не нашли ничего лучше, чем использовать для ее названия тривиальный каламбур «Агрессивная среда». «Катя» весь вечер одергивала излишне напряженного Клема, периодически громко сетуя: «Ну не злись, зайка, хватит дуться!» А потом просто схватила его за руку во время очередного танца и потащила в туалет. Там она буквально зашипела ему на ухо, рвано дергая молнию на джинсах:

— Ты не забыл, что от твоей убедительности зависит жизнь объекта? Если она не подала сигнал, это еще не значит, что случилось что-то плохое. А ты, как размазня, постоянно угрюмый и недовольный. Так что расслабься и получай удовольствие от жизни!

Клем перехватил ее руку:

— Я-то расслаблюсь, а ты не переходи границы, мне вполне хватает нашей физкультуры на кровати и гимнастики в ванной, совсем не обязательно…

— Ой да заткнись, — она ловко вывернула руку из его хватки и продолжила освобождать его член от лишней ткани. — Ты никогда в жизни не изобразишь на лице то безмятежное блаженство, что снисходит на вас после оргазма.

Почувствовав чужие, незнакомые пальца на довольно оптимистично отреагировавшем органе, он напрягся и постарался отстраниться:

— Ну, так ты сымитируй то самое блаженство, будто это я тебе здесь отлизал! — Даже излишняя пошлость не смутила парня. Ему было неприятно заниматься сексом из необходимости с едва знакомой девушкой.

— А что бы Катя сказала тебе в такой ситуации?

Клеман всего секунду думал перед тем, как ответить:

— Расслабиться и получать удовольствие. — Он тяжело вздохнул и откинулся головой на стену, закрывая глаза. У него не заняло много времени полностью отключиться от ситуации и просто плыть по течению. И хотя движения были непривычными, а запахи и вовсе не располагали к подобному, он все же стерпел оставленный на шее засос и, оттолкнув ладонь девушки, сам довел себя до конца. Видимо, на его лице отобразилось нужное выражение, потому что Лила спустя всего минуту уже выволакивала парня обратно на танцпол.

В душе Клем чувствовал себя использованным и грязным. Он, конечно, заразился от Кати цинизмом и прагматичностью, но убить в себе романтика полностью так и не смог. И вот такие «потрахушки» окончательно выбили его из колеи. Вадима как назло не было в поле зрения, что немного насторожило Лилу, но из роли та не вышла. Она заказала вип-обслуживание за столиком и уселась на колени парня. Спустя два коктейля, которые спортсмен зарекся пить после празднования окончания учебы, его достаточно развезло, чтобы Лила продолжила своеобразную экстренную терапию. Она села на него верхом, уложив его ладони под свою юбку. Учитывая громкость музыки разговаривать можно было только прямо в ухо собеседника:

— Ну что с тобой такое? Чего тебя переклинило?

— Я как манекен! — чуть пьяно пролепетал Клеман, — куда нужно, туда и поставят, причем в удобной позе… Скажут прыгать — прыгну! Скажут трахнуть — трахну… Только мне обидно, что я сам на это подписался…

— Парень, ты хорошее дело делаешь! И не надо приплетать душу к телу. Есть простая физиология. Телу нужна разрядка, чтобы мысли были простыми и быстрыми. Чтобы лишние гормоны не мешали мозгу принимать верные решения. То, что ты нуждался в этом, не делает тебя манекеном. Это делает тебя человеком. И меня тоже. — С этим словами она переместила его ладонь между своих ног, чтобы он мог почувствовать влажную ткань ее белья. — Пожалуйста… — Она вильнула бедрами, прижимаясь теснее к его руке и чуть сдвинула кружево в сторону. Ее методы убеждения сработали, потому что в следующую минуту парень перевернул ладонь поудобнее и вошел в нее двумя пальцами. Девушка сделала практически все остальное сама.