Как только он прикоснулся к ее щеке, девушка схватила его за руку и обняла ее, утягивая глубже на кровать. В конце концов, она затянула Вадима в постель; свернувшись клубком поперек его груди, устроив голову у сердца, а ногами упираясь в подмышку, она умиротворенно засопела. Мужчина улыбнулся про себя, понимая, что если до утра она не сменит позу, будет злиться и шипеть на него еще неделю. Так она не делала очень давно, не желая демонстрировать свою слабость и уязвимость. Меньше всего ее заботило то, что когда она засыпала так в свои четырнадцать — пятнадцать на полу заброшенного охотничьего домика, мужчина не знал, куда деть свои глаза и руки, чтобы лишний раз не прикоснуться к ней, ненавидя себя за сны и фантазии, которые провоцировали нежные подростковые руки, обвивающиеся вокруг его шеи. Когда опасность миновала, девушка еще несколько недель приходила к нему ночью, не имея возможности уснуть. А потом был ее день рождения, потом был разговор. И больше он не видел ее ночью в своей спальне, если никому не угрожала опасность. Даже вдрызг пьяной она заваливалась к нему, чтобы наорать, или утащить на какую-то тусовку, но не так, как сегодня. Вадим снова улыбнулся, покрепче обнял ее и спокойно уснул, запомнив напоследок каждый элемент, каждую деталь, понимая, что шансы на повторение такой ночи ничтожно малы.
Осторожно выбравшись из цепких объятий девушки, он медленно выскользнул из комнаты, чтобы удивить ее бодрящим кофе в постель. Дом оглушал тишиной, хотя день уже вошел в свои права. Прислуга будто испарилась, но судя по отсутствующим признакам вчерашней вечеринки, она уже сыграла свою роль в наведении порядка. Уже подойдя к коридору, ведущему в кухню, он почувствовал что-то странное, что оказалось в итоге запахом кофе с молоком, смешанным с запахом гоголь-моголя.
Вадим, повернувшись лицом к вошедшему, уже протягивал ему чашку черного кофе. У островка по кругу сидели Клеман, подперев голову рукой и потягивая яичный напиток, и Эван, почти допивший свою порцию кофе с молоком. Вадим все еще стоял у кофеварки, терпеливо ожидая, пока Генри наконец отомрет и возьмет приготовленную для него чашку.
— Я услышал, как ты идешь и сварил сразу две порции. — Генри кивнул, принимая теплый напиток. Вадим повернулся к кофемашине, наполняя ее зернами. — Ну, так какой кофе пьет Лайла?
— Как ты?.. — Вадим ухмыльнулся, отчего парень почувствовал себя глупо.
— Нетрудно догадаться. Все вы, кроме, очевидно, Клемана, пришли сюда с одной целью… — Он одним глотком допил свой кофе и вопросительно уставился на Генри.
— А ты сам сюда с какой целью пришел? — Спортсмен видимо очень мучился, потому что голос его прозвучал слабо и хрипло. Но вопрос остался без ответа. Мужчина только бросил на него нечитаемый взгляд, а затем вернул его Генри. Он отмер:
— Капучино. — Вадим что-то нажал на аппарате, раздалось тихое жужжание, от которого Клем чуть сморщился, и в чашку полилось взбитое белое молоко. Вадим дождался, когда последние капли кофе упадут на пушистую пену и указал головой на шкафчик:
— Свежая выпечка.
Сделав еще одну чашку, на этот раз эспрессо, он удалился из кухни, прихватив рогалик. Эван молча сервировал поднос для Жасмин, а Генри все еще приходил в себя от неожиданной встречи. Надо же. Им с Эваном пришла на ум одна и та же идея…
— Эй, друг, а кто тебе приготовил эту штуку? — Генри указал на бокал с желтоватой густой жидкостью.
— Это Вадим меня пожалел. Я вырубился вчера… Эти коктейли стали для меня убойным оружием… — Сделав еще один глоток кремового напитка, он закрыл глаза. — Мне уже полегчало. Видимо, он знал, что делал. — Клем чуть потряс рукой с бокалом и блаженно приложил его ко лбу.
— Эван, вы когда придумывали весь этот сюрприз, вы же наверняка спланировали что-то и на сегодня?
— Да. Пока в наш план не внесли неожиданный корректив эти пираньи, мы думали остановиться на ночь в отеле в городе. А на два часа у нас забронировано SPA. Катя сказала, что нам всем нужна будет экстренная реабилитация после тяжелой ночи. Но я думаю, мне стоит отменить бронь.
— Давай подождем, пока девочки проснуться. Спроси у Жас, что она думает по этому поводу. Мы с Лайлой планировали перед экзаменами провести за городом время вместе. Думаю, если к нашей компании присоединитесь и вы, будет только веселей. В любом случае, мандраж перед экзаменами никому на пользу не пойдет.
Эван кивнул и отправился со своим подносом наверх. Генри, уточнив, справится ли Клем, последовал его примеру.
Поставив чашку эспрессо на прикроватную тумбочку, Вадим аккуратно присел на кровать и потянулся через спящую девушку, чтобы достать рубашку, оставшуюся у дальней подушки. Он расчитывал, что пока она будет просыпаться от кофейного аромата, он успеет одеться и выскользнуть из комнаты, чтобы не нарваться на ее буйное настроение. Но Катя внесла уточнение в его план — почувствовав его тепло, она тут же обняла его за шею и притянула к себе.
— Ммм… Какой ты теплый… И так вкусно пахнет кофе… Классный сон, не хочу просыпаться…
Мужчина замер и медленно натянул на нее одеяло, чтобы осторожно выбраться из объятий.
— Не просыпайся… — он шепнул ей на ухо, — это твой сон, наслаждайся им…
— Мг, — Катя согласно кивнула, — хорошо! — И она поцеловала его в чувствительное местечко между скулой и мочкой уха и глубоко вдохнула. Потом выдохнула, теплый воздух щекотно касался шеи Вадима, и ситуация стала совсем неловкой от все возрастающего возбуждения мужчины. Дождавшись, пока девушка расслабится, он все-таки исполнил свой план, убежав из комнаты при первой же возможности. И только стоя за дверью, застегивая пуговицы на рубашке, он понял, что опять поступил как трус. Он опять не использовал шанс, предоставленный ему то ли Катей, то ли госпожой Фортуной, то ли самой судьбой. Так что он не только трус, но и идиот. В этот же момент он понял, что не забрал кофе с тумбочки, а значит, она поймет, что это был не сон. В этот момент дверь с обратной стороны вздрогнула, и он услышал звук разбитой чашки с блюдцем и нервное звяканье ложки о пол. Точно идиот!
Ближе к часу на совместном позднем завтраке было решено не возвращаться в город, чтобы не дразнить снующую в поисках сенсации прессу. Поэтому бронь все же отменили, пообещав себе, что после экзаменов они точно туда доберутся, и все вместе махнули в Сен-Женив. Тихое потрясающей красоты место с радостью приняло большую компанию, где каждый нашел что-то для себя. Вечер субботы проходил настолько по-семейному, что царящая атмосфера поглотила всех без исключения, заражая ощущением всеобщего доверия, единения и тепла. Катя, пришедшая в восторг от старого рояля — «Клем, это же Стэйнвэй! Судя по номеру — это начало прошлого века!!!», сразу же спросила разрешения опробовать инструмент. Ее парень застыл в шоке — Катя спросила разрешения, но быстро пришел в себя, когда его втянули в беседу Генри и Жасмин. Лайла с интересом слушала рассказ своего любимого о том, чем такой инструмент особенный, и почему он вызвал столько восторга у Кати. Потом Генри сыграл несколько миниатюр, к последней подключилась и восторженная фанатка Стэйнвэя. В четыре руки «Считалочка другого лета» Яна Тьерсена звучала просто восхитительно. В конце концов Катя осталась лениво перебирать клавиши, о чем-то размышляя, Клем с Жасмин и Эваном расположились на большом диване у камина и обсуждали перспективы обучения на разных специальностях. Эван был удивительно многословен, а Жас, наоборот, молчалива. Генри с Лайлой разместились на полу, совсем у дверей на террасу, подставляя спины майской долгожданной прохладе.
— Прости меня, пожалуйста, за ту глупую смс. Я понимаю, что ревность не украшает, и что мне нужно лучше держать себя в руках. Но я был так далеко, и думать о том, что ты там одна… Я дурак!
— В твое оправдание могу сказать, что фото выглядело очень провоцирующе… Кто бы его ни снял, он однозначно выполнил свою задачу!
