На краю рыночной площади стояла кофейня, которую они часто посещали. Сауд ускорил шаг, его жирное тело дрожало, когда он спешил по узким улицам, чтобы найти вора Туалаги. Если бы Талиш не проявил интереса к этим двум мужчинам, он сказал бы ему, что у них был кошелек, полный золота. Это определенно заинтересует туалаги.

Позже Сауд всегда мог заявить, что чужаки, должно быть, потеряли его или спрятали. Если Талиш расстроится или разозлится из-за отсутствия золота, это сработает только против двух незнакомцев. И что касается Сауда, то все это было к лучшему.

***

Уилл и Алум пробирались сквозь груды мусора и обвалившейся каменной кладки. Северная часть города находилась в самом плачевном состоянии. Дома были оставлены гнить и разрушаться и были захвачены скваттерами – бедными, безработными, склонными к преступлениям. Время от времени они замечали лица, украдкой поглядывающие на них сквозь осыпающиеся дверные проемы. Как только их заметят, наблюдатели отступят в тень домов.

Улицы здесь были узкими и беспорядочно петляли, огибая дома, которые рухнули и просто остались там, где упали, постепенно превращаясь в бесформенные груды каменной кладки. Уилл уже давно потерял чувство направления. Он надеялся, что Алум знает, куда они направляются. Лейтенант Арриди, несомненно, уверенно шел впереди.

Уилл вздохнул с облегчением, когда они наконец вышли из извилистого, запутанного переулка и он увидел остатки северной стены впереди.

Первоначально вдоль внутреннего основания стены тянулась широкая, чистая тропа, и зданиям не разрешалось приближаться к ней ближе чем на три метра. Но в последние годы люди строили лачуги и навесы у самой стены-часто используя обвалившиеся глиняные кирпичи, которые составляли часть стены, чтобы построить свои темные маленькие хижины.

Они продвинулись дальше на восток, чем планировали, вынужденные делать один извилистый, случайный крюк за другим, пробираясь через разрушенные дома. Теперь Уилл увидел, что сторожевая башня, которую он выбрал в качестве наблюдательного пункта, находилась примерно в двухстах метрах. Он узнал его по обвалившейся балке крыши, зацепившейся за перила смотровой площадки. Луч торчал под острым углом.

Он посмотрел на солнце. Он поднимался все выше в восточное небо, и башня была далеко. Еще один был ближе к ним, всего в пятидесяти метрах. К тому времени, как он проберется мимо навесов и груды обломков, он может оказаться слишком поздно. Им потребовалось больше времени, чем они рассчитывали, чтобы пересечь разрушенную часть города.

- Он указал на ближайшую башню.

-Придется, - сказал он, и Алум кивнул. Он выглядел обеспокоенным.

-Уже поздно, - сказал он. - Они начнут с минуты на минуту.

Почти бегом они пробирались сквозь хаос рухнувшей каменной кладки и лачуг к ближайшей из двух сторожевых башен.

Глава 43

Умар присел на корточки за большим гранитным валуном в начале оврага, прищурив глаза, сосредоточенный на сторожевой башне, которую они с Уиллом выбрали накануне. Наполовину упавшая балка позволяла легко отличить ее от соседних.

За его спиной послышалось какое-то движение, он обернулся и увидел Хасана. Молодой человек пробрался вперед с позиции дальше в овраге, где спокойно ждали главные силы бедуллинов.

-Что-нибудь слышно о нем, Асейх? - спросил Хасан.

Умар покачал головой. - Он уже должен быть на месте. Уже почти девять.

-Может быть, казнь отложили?- предположил Хасан. Умар задумчиво почесал бороду.

- Может быть. Но я не вижу, чтобы этот дьявол Юсал упустил такой шанс произвести впечатление на местных. - Он поднял руку, призывая к тишине, и слегка повернул голову, прислушиваясь. Из глубины Маашавы доносился глубокий, ритмичный гул бас-барабана, доносившийся до них легким утренним ветерком.

-Нет, - сказал он. - Казнь продолжается. Что, черт возьми, случилось с Уиллом и Алумом?

-Мне привести людей наверх, Асейх? - спросил Хасан.

Умар колебался. Скорее всего, никто не будет смотреть в этом направлении, и они смогут получить фору на пыльной дороге, ведущей в город. Но он отверг эту идею. Достаточно было одной любопытной пары глаз, чтобы увидеть их, и поднималась тревога.

-Мы подождем Рейнджера,- сказал он.

***

Окруженные стражниками, семеро пленников спустились по длинному глиняному пандусу из пещеры-хранилища на улицы самого города.

Толкаемые и толкаемые, они спотыкались на неровной земле, выстроившись в длинную шеренгу, которым было запрещено разговаривать друг с другом. По большей части жители Арриди наблюдали за ними со смесью апатии и болезненной жалости. И все же, как всегда в толпе, нашлись те, кто предпочел издеваться над пленниками и бросать в них камни, комья земли и мусор. Холт впился взглядом в группу молодых людей лет двадцати. В отличие от большинства арриди, они явно пили могущественный дух, известный как арарики. Они спотыкались и шатались вместе, их глаза покраснели, а челюсти отвисли, когда они осыпали оскорблениями шеренгу заключенных. Холт обернулся и посмотрел через плечо на Селетен, следующую в очереди за ним.

-Я думал, ваша религия запрещает алкоголь, - сказал он. Селетен с отвращением оглядела шумную кошачью компанию и пожала плечами.

-В каждом обществе есть низкий элемент, - сказал он. - Такие люди просто слишком рады, что сегодня их не ведут на плаху.

Стражник шагнул вперед и ужалил двух мужчин узловатым концом веревки.

-Попридержите языки!- крикнул он им. -Никаких разговоров, мы же сказали!

Теперь они вышли на саму площадь. Он был переполнен людьми, и их сопровождающим пришлось толкаться, чтобы проложить им дорогу. Половина тех, кто наблюдал, были туалаги, заметил Холт. Они наслаждались жизнью, надеясь, что в последний момент нервы пленников сломаются и они начнут вопить о пощаде.

Не то чтобы их слушали. Понятия жалости и милосердия были неизвестны туалаги.

На дальней стороне площади, рядом с приподнятой деревянной платформой, которую они теперь могли ясно видеть впервые, раздался глубокий гул барабана. Оно продолжалось в медленном ритме, как биение огромного сердца. Это был сигнал для толпы вокруг них удвоить свой шум. Вереница заключенных проталкивалась сквозь толпу, пока они не оказались у ступеней, ведущих на платформу.

Холт поднял глаза. Юсал стоял над ними, одетый сегодня в развевающиеся темно-синие одежды, широко расставив ноги в сапогах и уперев руки в бока. Как всегда, его лицо было скрыто темно-синей вуалью. Были видны только его глаза, такие же холодные, как всегда. Теперь он смотрел на толпу, вглядываясь в лица перед собой, ожидая, когда наступит тишина.

Постепенно крики стихли, сменившись редкими восклицаниями. Затем они тоже замерли, когда солдаты Туалаги в толпе набросились на любого, кто хотел прервать их лидера. На площади воцарилась неестественная тишина.

-Ведите пленников наверх, - приказал Юсал, и теперь его резкий голос был отчетливо слышен во всех углах площади.

Стражники подтолкнули своих пленников вперед, и они стали подниматься по грубым ступеням на платформу. Он почувствовал, как ступени задрожали под его ногами, когда Селетен поднялась по ним следом, а Свенгал последовал за арриди.

Юсал схватил Холта за плечо, когда тот двинулся вдоль платформы, освобождая дорогу тем, кто следовал за ним.

-Оставайся здесь,- сказал ему Туалаги. - Ты будешь первым.

В толпе раздалось сердитое рычание одобрения со стороны воинов туалаги. Другие заключенные могли бы обеспечить забаву и развлечение своими казнями. Двух Рейнджеров ненавидели.

Барабан, временно прекративший свой зловещий гул, заиграл снова.

Когда Гилан поднялся на платформу вслед за Эраком и Эванлин, Юсал жестом велел ему встать рядом с Холтом. Еще один шепот удовольствия донесся от наблюдавших за ним Туалаги.