В толпе внизу послышалось какое-то движение, и Тошак протиснулся вперед. Он ухмыльнулся, глядя на Холта.

-Вот здесь ты получишь пулю в шею, Рейнджер! - крикнул он.

Холт проигнорировал его, отвернувшись, оглядывая толпу, надеясь, что где-нибудь увидит Уилла. Он по-прежнему безрассудно верил в то, что его ученик выжил и что он не отпустит их на смерть, не попытавшись спасти.

Если бы его спросили, почему он придерживается этой веры, он не смог бы дать разумного ответа. Это была вера. Вера в изобретательность и отвагу молодого человека, которого он полюбил, как родного сына. Уилл будет там, потому что он нужен. И Уилл никогда не подводил его в прошлом.

Он смутно осознавал, что Эрак отвечает Тошаку, приглашая его подняться на платформу.

-Даже со связанными руками я уверен, что смогу сломать тебе твою предательскую шею, Тошак! Тошак яростно ухмыльнулся.

- Я отвезу твою голову обратно в Скандию, Эрак,- сказал он. - Я использую твой череп как пивную кружку.

Юсал сердито посмотрел на двух северян. У него было чувство театра и случая, а также склонность к драматизму. Их некультурным, шумным пререканиям здесь не было места.

-Молчи!- приказал он. Тошак взглянул на него, равнодушно пожал плечами и прислонился к одному из опорных столбов платформы. Юсал, довольный тем, что больше никто не помешает, поднял руку.

-Пусть Хассаун выйдет вперед!- крикнул он. Крик был подхвачен туалаги, окружавшими площадь.

Хассаун! Хассаун! Хассаун!

Крики эхом отдавались от фасадов зданий, не отставая от непрекращающегося грохота барабана. Некоторые из арриди были захвачены моментом и присоединились к хору. Они и раньше видели казни. Они прекрасно понимали, что сейчас произойдет. Крики становились все интенсивнее, громче и настойчивее.

Затем на одной стороне площади появилась массивная фигура, стоявшая высоко над головами зрителей. Какое-то мгновение ему казалось, что он парит в воздухе, но потом Он понял, что стоит на большом деревянном щите, который на высоте плеч несут четыре туалаги, пробираясь сквозь толпу к месту казни.

Барабанный бой усилился, а вместе с ним и крики. Хассаун был массивной фигурой, полностью одетой в черное. Его длинная, ниспадающая мантия развевалась на утреннем ветру, а хвосты черного хеффии волочились за ним, пока четверо воинов несли его вперед. Нижнюю половину его лица закрывала вездесущая темно-синяя вуаль туалаги.

Его руки, скрещенные на груди, покоились на рукояти массивного двуручного меча с черным лезвием.

***

Уилл и Алум достигли ближайшей башни, когда начался барабанный бой, глубокий и звучный.

- Они начинают! - воскликнул Алум. - Пошевеливайся! У нас мало времени!

Уилл ничего не ответил. Он снял брезентовую обертку со своего длинного лука, согнул его за правой голенью, закрепив на месте левой лодыжкой, и вставил тетиву в выемку, слегка кряхтя от усилия преодолеть пятидесятикилограммовый вес лука.

Он отбросил плащ в сторону, обнажив колчан с двумя дюжинами стрел, перекинул лук через плечо и начал карабкаться вверх по прогнившему деревянному каркасу башни.

Он шел медленно. Несмотря на призывы Алума поторопиться и его собственное растущее чувство срочности, он знал, что должен тщательно выбирать опоры для рук и ног. Башня была в худшем состоянии, чем он ожидал, и существовала большая вероятность, что она может рухнуть при поспешном движении.

Он поднялся на четыре метра, миновал вершину самой стены и осторожно подошел к последней перекладине, прежде чем добрался до смотровой площадки.

Барабан умолк на несколько минут, но вдалеке он снова услышал гул, теперь все быстрее и быстрее. Затем до него донеслось пение сотен голосов:

Хассаун! Хассаун! Хассаун!

-Кто такой, черт возьми, этот Хассаун? - пробормотал он себе под нос, осторожно продвигаясь вдоль явно ненадежного деревянного бруса.

Он застыл в воздухе, неуверенно протягивая ногу к более прочной платформе, опираясь на руки, так что был совершенно беспомощен, когда услышал голос позади себя.

- Кто ты, черт возьми? И что ты задумал?

Он посмотрел вниз. Алум стоял под ним, лицом к тому пути, которым они пришли. В десяти метрах от них трое воинов Туалаги подозрительно наблюдали за ними. Позади них, мстительно улыбаясь, стоял толстый купец, которого они видели в гостинице прошлой ночью.

Глава 44

Гигантский палач легко балансировал на щите, который несли на плечах четверо воинов Туалаги, когда они пробирались через переполненную рыночную площадь к месту казни. Когда он проходил сквозь толпу, туалаги подняли руки и размахивали оружием, восхищаясь массивной фигурой.

Четверо носильщиков остановились у помоста для казни, и Хассаун легко ступил на него. Как только он это сделал, поднялся еще один взрыв аплодисментов.

Теперь, когда он мог рассмотреть его поближе, Холт понял, что палач действительно был великаном. Он был выше двух метров ростом, и его плечи и тело были сложены в таких же массивных пропорциях. Он взмахнул огромным двуручным мечом, пока тот не поднялся вертикально над его головой, и прошествовал вдоль передней части платформы, не обращая внимания на шеренгу пленников и размахивая мечом перед собравшейся толпой.

Снова раздались крики его имени.

Хассаун! Хассаун! Хассаун!

Он прошел вдоль передней части платформы к дальнему концу, затем снова вернулся к центру, упиваясь восхищением толпы. Затем, оказавшись в центре, он поднял меч на всю длину вытянутых рук, взмахом мощных запястий перевернул его и с глухим стуком вонзил острием вперед в платформу.

Он отступил на шаг, оставив меч медленно дрожать, когда он вонзился в дерево.

Затем он потянулся к шнурку, который стягивал его верхнюю одежду, быстро освободил ее и отбросил прочь от своего тела, позволив ей упасть кучей позади него.

Теперь на нем были только широкие развевающиеся штаны, собранные на талии и лодыжках, и черная хеффия и темно-синяя вуаль туалаги. Его обнаженный торс слегка поблескивал маслом, и теперь были отчетливо видны мускулистые руки, грудь и живот.

Он шагнул вперед и без видимого усилия выдернул меч из дерева, затем закрутил его вокруг своего тела и головы в ошеломляющей серии высокоскоростных дуг и кругов. Он обращался с огромным мечом, как с игрушкой, но для любого, кто знал оружие и мог оценить вес длинного, тяжелого, сужающегося лезвия, это было впечатляющее зрелище, которое красноречиво говорило о силе и координации мышц рук, тела и запястий. Отполированный до блеска черный клинок ловил лучи утреннего солнца, сверкал и слепил глаза, двигаясь так быстро, что временами казался скорее сплошным черным диском, чем узким лезвием.

Хассаун! Хассаун! Хассаун!

Крики раздались снова, и на этот раз к ним присоединились другие арриди, загипнотизированные силой, мощью и харизмой гиганта Туалаги. В конце концов, шестеро из семи пленников, стоявших на платформе, были иностранцами, и у арриди не было причин оплакивать их казнь. Что касается седьмого, то ходили слухи о ранге Селетен, и у жителей отдаленных провинциальных городов вроде Маашавы было мало причин любить Эмрикиров и Вакиров, которые правили провинциями Арриды под его началом. Как заметил Холт несколько дней назад, большинство чиновников в Арриде были коррумпированы и склонны искать взятки, когда имели дело с подчиненными. Селетен был исключением из общего правила, но маашавиты не должны были этого знать. Он управлял отдаленной провинцией, поэтому они не имели о нем никаких сведений из первых рук.

Кроме того, нормальные контакты между подданными и правителями происходили в налоговое время, когда горожане, подобные тем, что жили в Маашаве, должны были сдавать процент от всего, что они заработали или вырастили за год. В такие моменты правительство проявляло мало сочувствия к городу, который мог быть захвачен и разграблен набегами туалаги.