Оставалось пройти триста метров, а Песчаная Буря была в пятнадцати метрах впереди. Слезы застилали Уиллу глаза, когда он понял, что проиграл скачку – и свою лошадь.

Он знал, что может попросить Тага о большем. Он мог бы уговорить его попытаться догнать. И он знал, что маленькая лошадка будет реагировать, пока усилие не убьет его. Таг уже ударился о стену. Скорость Песчаной Бури была слишком велика. Раннее лидерство, которое она дала ему, было слишком велико. Он был в двадцати метрах впереди них.

И тут он запнулся.

Уилл заметил легкую шаткость в его походке, потерю ритма, замедление ослепительной скорости. "Если бы только они подождали", - с горечью подумал он. Таг был слишком нетерпелив. Но теперь двадцатиметрового отрыва будет достаточно, чтобы измученная Песчаная Буря пересекла финишную черту впереди своего столь же измученного противника.

Едва он успел подумать об этом, как почувствовал, как под ним ускорился рывок.

Вся сила, вся уверенность, все равновесие вернулись в его походку, когда он перешел на другой уровень исполнения, уровень, которого Уилл никогда раньше не видел. Таг вытянулся и зашатался в Песчаной буре, как будто более высокая лошадь стояла на месте. Изумленный Уилл низко склонился над шеей Тага, не более чем пассажир. Он понял, что никогда не имел представления о том, как быстро может бежать Таг. Казалось, верхнего предела нет. Таг просто побежит так быстро, как того потребует ситуация.

Он понял, что Таг контролировал гонку, делая вид, что спотыкается, когда он делал это, чтобы спровоцировать Песчаную Бурю на последний рывок. Потеря шага и равновесия была обманом, и Песчаная Буря проглотила наживку, ускоряясь и истощая его последние резервы всего на тридцать метров раньше, чем следовало. Таков был разрыв между ними, когда Таг взлетел над финишной чертой.

Уилл уже спешился и обнимал маленькую лошадку за шею, когда Песчаная Буря, теперь уже перешедшая на легкий галоп, потная и продуваемая ветром, устало перевалилась через линию позади него. И теперь Бедуллин действительно болел за чужую лошадь. Потому что они любили хороших лошадей и поняли, что только что видели одну из лучших. И кроме того, поскольку ни одна из ставок не была основана на выигрыше Тага, никто не проиграл деньги кому – либо еще-хотя те, кто ставил на тридцатиметровую маржу, испытывали искушение потребовать свой выигрыш.

Умар взял поводья Песчаной Бури, когда Хасан соскользнул с седла. Прежде чем молодой человек успел заговорить, Асейх хлопнул его по плечу.

-Вы сделали все, что могли, - сказал он. -Хорошая гонка.

Другие повторили его слова, когда Хасан протиснулся сквозь толпу, чтобы протянуть Уиллу руку. Он восхищенно покачал головой.

-Я никогда не собирался побеждать, не так ли? - спросил он. -Ты и сам это знал.

Уилл, широко улыбаясь, пожал ему руку. -Вообще-то я этого не знал, - сказал он. - Он мотнул головой в сторону Тага. -Он так и сделал.

Глава 34

Холт прикинул, что по склону к ним спускается человек тридцать. -Они тоже идут с этой стороны,- сказала Эванлин позади него. Быстрый взгляд через плечо показал, что такое же количество всадников несется за ними, разворачиваясь веером, чтобы окружить ожидающие войска арриди. Стой снова лицом вперед. Он и Гилан воспользовались моментом, чтобы прочесть приближающуюся скорость всадников. Затем они двинулись как один.

- Сейчас, - тихо сказал Холт, и они оба вытащили оружие и выстрелили один раз, потом два, потом три и четыре раза, каждый раз снижая высоту, чтобы компенсировать быстро уменьшающуюся дальность. После четырех сокрушительных залпов из двух стрел Эванлин крикнула им вслед::

-Пятьдесят метров сзади!

Два лучника развернулись на сто восемьдесят градусов и послали еще больше стрел в атакующих туалаги позади них. Уже с полдюжины лошадей без всадников бешено мчались вперед, а их всадники лежали скомканными кучами на песке позади них. Теперь еще пятеро присоединились к ним из задней группы, прежде чем они подошли так близко к стене щитов, что Остановились и Гилану пришлось прекратить огонь. Эванлин поразилась высокой точности двух Рейнджеров. Одиннадцать вражеских солдат вышли из боя в считанные секунды! Это был уровень истощения, который ни один командир не мог надеяться поддерживать долго.

Теперь настала очередь ожидающих людей в стене щитов, когда всадники врезались в нее.

Но лишь немногие из лошадей вступали в прямой, лобовой контакт. Ощетинившаяся ограда из копий, их заостренные наконечники блестели на солнце, заставляя большинство из них в последний момент отклоняться в сторону, несмотря на то, что их всадники подгоняли и хлестали их, чтобы они продолжали свою головную атаку. Всадники быстро потеряли инерцию и оказались в невыгодном положении, когда длинные копья Арриди устремились на них. Большинство из них спешились, оставив своих лошадей с товарищами, подготовленными для выполнения задания, и вступили в бой пешком. Битва превратилась в рукопашную схватку, в которой кривые мечи поднимались и опускались, рубили и кололи вдоль линии. Падая, люди кричали от боли с обеих сторон. Затем снова закричали, когда товарищи и враги растоптали их, пытаясь добраться до врага.

Хорас внимательно осмотрел стену щитов, прищурив глаза в поисках первого слабого места, где туалаги могли бы прорваться. На левом фланге солдат арриди поскользнулся и был убит одним из туалаги, который мгновенно двинулся в брешь в линии, дико рубя налево и направо, расширяя брешь так, что двое его товарищей прорвались внутрь, и линия начала выпирать внутрь.

Гораций глубоко вздохнул и повернулся к четверым солдатам. Однако прежде чем он успел что-либо предпринять, рядом с ним раздался бычий рев, и Свенгал бросился вперед, громадный топор со свистом описал круг над его головой. Понимая, что он только встанет на пути скандианца, если тот присоединится к нему, Гораций расслабился и жестом приказал всем четверым тоже стоять.

Свенгал ударил туалаги, который прорвался, как таран. Он ударил их своим щитом и, несмотря на давление людей позади них, толкающих их вперед, отбросил их назад, потеряв равновесие и пошатываясь. Затем он начал бросать их направо и налево размашистыми ударами топора, прежде чем они успели прийти в себя.

Почти сразу же, как он появился, пролом в стене был восстановлен, и линия сомкнулась. Свенгал вернулся к тому месту, где его ждал Гораций.

-Дай мне знать, когда тебе понадобится помощь, - мягко сказал молодой воин. Свенгал сердито посмотрел на него. В его глазах появился опасный огонек.-Вряд ли, - коротко ответил он. Затем он снова ушел, когда туалаги угрожали прорваться в другом месте, ударив по ним щитом и топором, оттесняя их назад, топча того, кто попал под его атаку. Но на этот раз у Горация не было времени смотреть. Он был нужен в другом опасном месте, и он повел своих четырех людей клином, направляясь к тому месту, где группа туалаги прорвалась внутрь стены. Когда Гораций приблизился, один из них упал со стрелой в груди. Затем Гораций и его люди набросились на них, оттесняя назад.

Не было времени на причудливое фехтование. Это был толчок, и удар, и еще раз удар, и парирование щитом, и удар, и удар, и удар! Удивительная ловкость Горация сослужила ему хорошую службу, когда он обрушил на туалаги дождь ударов с ошеломляющей скоростью и силой, заставляя их отступать в растущей панике.

Это была паника, которая распространилась среди нападавших, и они начали отступать от стены щитов – сначала по одному и по двое, затем большими группами. Они подхватили лошадей, вскочили в седла и побежали вверх по склону, преследуемые торжествующими насмешками и свистом защитников.

Гилан поднял лук и вопросительно посмотрел на Холта, который покачал головой.

-Побереги свои стрелы, - сказал он. - Они нам еще понадобятся.

- Не могу сказать, что мне нравится идея стрелять людям в спину, - согласился Гилан. Он вернул стрелу в колчан.