— Что, хочешь встать на две ноги? — засмеялся Ульдор. — Боишься остаться животным, которое годится только, чтобы спускать в него семя? Хочешь работать во дворе?

Он схватил эльфа за волосы.

— Неужели ты еще сохранил разум?

Эльф не ответил, ничком пригнулся к его ступням, утыкаясь в землю под ногами — это походило бы на поклон в пол, если бы он стоял на ногах. Разум он сохранил и сейчас всеми силами молил Ульдора о милости. Он закивал, услышав про работу, хотя мало на нее годился, и это обоим было понятно. Тогда Ульдор велел рабочим отстегнуть эльфа и вымыть его. Потом ему дали чистую рубаху и отнесли в покои молодого хозяина, бросив в угол за кроватью. Истерлинг, пришедший к вечеру, поманил Морьо из угла, поднял, усадил себе на колени, раздвинув ноги. Спутанные черные волосы падали на исхудавшие ссутуленные плечи эльфа. Ульдор любовался его лицом, поглаживая по голове, откидывая назад спутанные пряди. Почесывал за острым ухом, точно пса.

Морьо ощутил стыд и неприятный жар. День он проспал, отдыхая, но тело все равно ныло, точно его избили совсем недавно. И он не понимал, чего хочет Ульдор, смотрел настороженно и робко, насколько это слово вообще бывало к нему применимо. Выученным уже движением приоткрыл рот, стоило пальцам Ульдора дотронуться до него. Краска бросилась ему в лицо.

К чему он вообще привел его сюда? Морьо было неловко и от того, что он держит его, нечистого, на коленях, и от ласк. которые в любой миг могли обернуться мучением, и сердце его часто и глухо билось.

— Боишься. Надо же, — рассмеялся коротко Ульдор. Погладил по губам, высвободил свой член. — Давай, насаживайся сам. И радуйся, что я сегодня у тебя один, а не вся моя дворня.

Морьо коротко выдохнул, прикрыв глаза. Перед ним пронеслись две перспективы: принять предложение или отказаться и оттолкнуть его, хотя у него и сопротивляться-то особых возможностей не было. Тогда он оперся руками на его плечи, дотрагиваясь несмело, боясь, что он его тут же сбросит, и сел, неловко подтаскивая и раздвигая не слушающиеся ноги. Потом попробовал насадиться, как было предложено — без рук не выходило, но потом он обхватил член и сам стал неуклюже толкать в себя, разрывая едва заживший задний проход. Скривился от боли.

— Давай, если постараешься, дам твоим ногам зажить и будешь давать только мне, пока на ноги не встанешь. Веселее, не криви рожу, — грубо сжал плечо, — или назад в будку захотел?

Морьо отвернулся, прикусил губы, но страха на его лице было даже больше. чем отвращения, и Ульдору это нравилось. Морьо медленно приподнял бедра, сжался, с трудом смог расслабиться, чтобы вновь насадиться на орудие пытки. Если бы год назад ему сказали, что он по своей воле будет иметь близость с истерлингом, он бы решил, что это безумие, но теперь оно стало явью. И Морьо всхлипывал, давая трахать себя все глубже, и отворачивался, не в силах видеть его улыбку.

— Ещё раз отвернешься или зажмуришься, отсеку ноги насовсем, падаль, — встряхнул его за плечо Ульдор, — смотри на меня. Веселее! Можешь стонать и кричать — разрешаю. Быстрее, я сказал, — он видел, как тяжело Морьо даётся каждое движение, как он пересиливает себя, и наслаждался этим затравленным выражением и жалобными всхлипами и стонами.

Наконец они замер, изливаясь в израненное нутро несчастного. Морьо била крупная дрожь.

— Вот так. Хорошо. Сегодня ты очень стараешься, — он не спешил отпускать эльфа, гладя его по щеке и губам. — Будешь так же отдаваться и дальше, я дам тебе возможность ходить.

Морьо никак не мог унять слезы. Все остатки гордости говорили, что лучше бы попроситься обратно во двор, но тело требовало передышки, и Ульдор обещал здесь кормить и не бить так часто, так что найти в себе силы возразить Морьо так и не смог.

Его оставили здесь. Других слуг тут не было — а за дверью, что вела на террасу, стояла стража и был все тот же двор. Днём он забился подальше, за кровать, и уснул. Принесли еды, и он жадно съел все до последней крошки, и уснул снова, а к вечеру его вновь рывком поднял Ульдор. Грубо задрал рубаху, гладя грудь и впалый живот. Морьо прикрывался руками, а потом заметил, что окровавленный вчера задний проход до сих пор кровоточит и он уже испачкал Ульдора каплями крови. Истерлинг заставил его облизывать их и взять естество в рот, и Морьо коснулся его губами, вылизывая и не смея даже скривиться, но слезы унять так и не смог.

Ульдору даже нравилось, как отчаянно плачет и боится собственных слез пленник. Губами стирать кровь было сложно, а языка у пленника не было. Его снова сношали в зад — на этот раз он изо всех сил пытался стоять на четвереньках, хотя боль в коленях была жуткая. Он плакал, вжавшись лбом в ковер и пытался принять позу, в которой господину будет удобнее. Лишь бы не наказали. Лишь бы не выгнали.

Морьо чувствовал, как Ульдор трахает его, перемежает быстрые резкие движения с медленными, входя до упора, словно копьем протыкая. Стоны вырывались у него непроизвольно, как и слезы, но всякую попытку отстраниться и увильнуть от части этой боли Ульдор строго пресекал, удерживая его на месте. Когда-то Морьо мог поспорить с ним силой и ловкостью, но теперь, израненный и почти неходячий — нет, так что только и оставалось, что затаить желание сбежать в себе и тихо терпеть. Ульдор насмешливо звал его своей девкой, хлестал по бледной коже — ему нравилось, как она краснеет. Дергал за волосы, один раз даже впился в губы поцелуем, кусая их, но потом сразу отпихнул от себя. Потом Морьо почувствовал, как его семя растекается внутри, и неприятная растянутость проходит — Ульдор отстранился и лег на ложе, оставив его лежать на ковре.

— Марид хочет выкупить тебя, но я, пожалуй, не отпущу.

Морьо вздрогнул, поднял голову. Осознал, о чем говорит мучитель и снова затрясся в рыданиях, зажимая себе рот и прикусывая пальцы. Марид выкупить мог хотеть только по одной причине — попросил Турко. Значит, с братьями все в порядке. Но ему не дадут попасть к братьям, не дадут даже повидаться и жить нормально не дадут, да и не заслуживает он, недостойная тварь, нормальной жизни. Только побои, насилие и голод…

— А что, разве со мной плохо? — проговорил Ульдор издевательски. — Кажется, я и кормлю тебя, и одеваю, и даже работать не прошу — и что в благодарность? Хватит выть! — прикрикнул он на Морьо. — Многие тут и десятой доли того не имеют, что имеешь ты. Многие мечтают занять место рядом со мной.

Он привлек Морьо к себе, силой подняв с пола, снова впился в губы поцелуем, звериным и жадным, спустился ниже — похоже, ему нравилось кусать Морьо до крови. Эльф задрожал, хватая воздух ртом. В серых глазах теперь плескался чистый ужас и паника. По губе потекла струйка крови. Он инстинктивно раздвинул ноги, подставляясь затравленным движением привыкшего к насилию существа. Ульдор шлепнул его по бедру.

— Прикройся, девка.

Затем он затащил эльфа на постель, вжав в нее, прижал к себе даже со странной нежностью. Нажал пальцами на губу, побуждая открыть рот.

— Какой хороший рот. А главное, в нем больше ничего не мешает. — Он опустил голову Морьо и устроил у себя между ног, прижимая ртом к своему члену. — Давай, поработай ртом.

Тот задыхаясь принялся ласкать, двигая головой и тесно обхватывая чужой член губами. В каждом его движении читался страх и совершенно несвойственная нолдор покорность. Головка упёрлась в глотку, но Морьо сдержал рвотный позыв, часто дыша носом. Он уже давно не ощущал отвращения от чужих запахов. Лишь иногда испытывал тоскливый стыд перед отцом.