— Не надо, останови их. Пожалуйста!

Ульдор схватил Морьо за темные космы и прошипел ему на ухо.

— Ты же понимаешь, что если уговоришь его не вмешиваться, он окажется на твоём месте?

“Подлые твари, — Морьо сделал последнюю попытку удержать брата от согласия. — Не надо, Турко, прошу. Они все равно обманут, прости, прости, что я навлек на тебя это все”.

Осанвэ прервалось, потому что его пронзило острой болью. Пёс вцепился в него, не давая вырваться, и толкался членом в его задний проход. Морьо взвыл. Келегорм закусил губу: в конечном счёте стоило предвидеть, что ему не дадут отказаться.

— Прекрати, убери своих псов! Освободи брата, я согласен, — сказал он, сам себе не веря. Языка истерлингов он не знал, но по тону его было ясно, что он готов договориться.

Марид довольно кивнул, получив желаемое. Пса оттащили за ошейник, Морьо упал на бок в пыль и сжался, стараясь не рыдать при брате, но когда он обернулся, то увидел, что Турко уже увели.

========== Часть 6 ==========

Келегорм молчал, пока его вели в покои. Курво следовал за ним — его взяли в качестве переводчика.

В покоях Турко остановился и впервые глянул на Марида с мольбой:

— Забери его. Не дай им мучить его, и я… — Он замолчал. Пообещать, что будет покорен? Но он никогда не сможет добровольно согласиться на это… Он поймал взгляд Марида и снова опустил глаза: — Ты обманешь. Ты его не выкупишь, — глухо произнес он.

Курво перевел ювелиру слова брата. Марид покачал головой, довольно улыбаясь тому, что красавец наконец дрогнул.

— Речь сейчас шла не о том, чтобы выкупить его. Только о том, чтобы прекратить его мучения. А выкуп… Посмотрим, насколько хорошо ты станешь меня ублажать, — добавил он и кивнул Курво: — Переведи это твоему брату и добавь, что если он не согласится, мы спустим на пса снова. Или Ульдор выдумает что-нибудь еще.

Курво молчал, потом вздохнул.

— Я попробую с ним поговорить сейчас. С вашего позволения, господин, — поклонился вежливо и, получив утвердительный кивок, обратился к брату: — Турко, ты уверен? Я не знаю, что тебе посоветовать. Морьо в любом случае в таком положении, что ему не поможешь.

— Я не позволю ему даже коснуться себя, мне тошно от этой мысли, Курво! — взвился от гнева Келегорм. — И как я могу поверить косоглазому лжецу? Пока Морьо не будет в безопасности, я не собираюсь поступаться собой, я принц нолдор, а не шлюха!

Курво передал Мариду слова брата, и тот улыбнулся. Что ж, чем дольше оттягивать момент, тем слаще будет близость, когда он ее добьется, и это вызывало у него азарт.

Курво снова поклонился.

— Вы понимаете, Тьелкормо не был до вас ни с девами, ни тем более с мужчинами. Так уж у нас заведено — брак единожды и навсегда. Из нас троих только я делил ложе с женщиной, хотя я младший. Разумеется, мой брат… Не может согласиться пойти против себя и наших обычаев. Морьо не выдержит пыток и просто умрет рано или поздно от издевательств. Если вы заберёте его, Тьелко согласится на все.

Интонации у него были мягкие, вкрадчивые, как тогда, когда он уговаривал Тьелко на брак с Лютиен.

— Как может младший брат жениться вперёд старшего? Что ты несёшь? — накинулся на него Марид. — И Ульдор сказал мне, вы не умираете, вас не убить так легко!

Но умом он понимал, что есть правда в его словах, и добавил: — Ну, до завтра ваш братец не сдохнет, а я подумаю. И ты подумай, мой хороший, — он потрепал Келегорма по щеке, благоговейно коснулся волос. Все равно он добьется своего, и девственность эльфа лишь добавила ему желания.

Курво пожал плечами.

— У нас от старшинства брак не зависит. Если позволите, я с ним поговорю. Наедине.

— Никаких бесед. Пусть сам думает, — Марид подозревал, что братья могут сговориться, хотя и не подозревал об осанвэ.

— Как вам будет угодно, мой господин, — снова склонился Куруфин. Поймал осуждающий взгляд Турко:

“Когда ты стал рабом этому ублюдку?”

“Когда он заплатил за нас обоих. Мало тебе Морьо? Хочешь его дорожкой идти?”

“Предлагаешь поступиться честью?!”

“Предлагаю поторговаться”

“С Морготом торгуйся, продажная шкура. Я не дам ему это делать со мной”.

Курво развел руками.

— Сволочь! — выкрикнул Тьелкормо вслух, — сам в кузнице колечки делаешь, а меня под эту жирную скотину подкладываешь? Уж не моим ли телом ты выкупил себе право заниматься любимым занятием?

— Что ты несёшь, ты же сам слышал…

— Откуда я знаю, что там ты с ними обсуждаешь на их змеином языке?! Откуда я знаю, что ты обсуждал, пока меня держали в той клетке?

— Заткнись! — вспылил Курво.

— Предатель!

Разговор переходил границы братского общения, и это было видно даже без понимания квенья.

— Кажется, братец не очень-то намерен прислушиваться к твоим словам, — с иронией заметил Марид. — Наверное, потому что ты младший. Вы закончили? Можешь быть свободен.

— Ты глупец, Турко. Он возьмёт свое и не даст взамен ничего, — криво улыбнулся Куруфин. — Вот увидишь. В лоб невозможно победить служителей тьмы.

И, снова поклонившись, вышел, не оборачиваясь.

Но Келегорм не был бы самим собой, если бы согласился отдаться по своей воле, и никакие слова и увещевания не могли сбить его с выбранного пути. Ничего извне, только собственные размышления. Марид, получив отказ, велел приковать его снова, силой брать не стал, выжидая. Тьелко получил передышку и одновременно возможность подумать. Кажется, Курво устроился и впрямь лучше всех — тут он не сомневался и не испытывал укоров совести за то, что бросил ему обвинение в предательстве. Но Морьо… У него все внутри переворачивалась, стоило вспомнить четвертого брата. Получается, его насиловали давно — Келегорм на его месте давно уже бы повредился рассудком.

Куруфин до вечера работал в кузнице. Уже ночью выдал ограненные камни ювелиру и цветастыми речами на истерлингский манер выпросил у господина право повидаться с Морьо. Причем последним аргументом было: “А вдруг Морьо умрет? Тогда как вы будете уговаривать Тьелкормо?”

Марид смотрел на Курво, явно понимая, что тот хочет использовать свидание в своих интересах, и хотел отказать, но опасался, что в этом случае искусник начнет работать назло и плохо. Этого ему не хотелось — и он согласился.

Курво тихо скользнул внутрь соседнего двора под пологом ночи. В этот раз брат прятался в сарае: он негромко позвал его через осанвэ. Сплошное кровавое месиво, в которое превратилась его спина, заставляло сердце сжаться. Но сильнее собственного здоровья волновало согласие брата.

“Турко… Как он?” — Морьо взволнованно посмотрел на брата.

— Турко пока в порядке. Не хочет ни на что соглашаться, пока тебя не заберут отсюда, — Курво сел, устроил Карантира головой на коленях, осторожно занялся ранами. — А Марид не хочет тебя выкупать. Или Ульдор не хочет отпускать. Я не понимаю, почему и какой им от тебя здесь прок. А ваше упрямство… Я опасаюсь, что ты утянешь Турко на дно выгребной ямы, где уже барахтаешься сам. Настаиваешь, чтобы он не поддавался? — он прекратил смазывать спину и внимательно поглядел в глаза. — Это только разозлит их, и он закончит тем же, что и ты.

“Выгребной ямы!?” — в глазах Морьо сверкнул злой огонь. Как ты ни был он слаб, руку брата отбросил с гневом. Что он себе позволял? “Что ты думаешь? Все должны лебезить перед ними, прислуживать в надежде на то, что косоглазые твари смилостивятся и отпустят домой с богатыми дарами? Такого не будет!” — И Морьо отвернулся. Курво всегда мог напомнить ему про вину, про клятву, а все же Морьо считал, что не виноват в своих несчастьях и в том, что истерлинг Ульдор именно его избрали козлом отпущения. Брату лишь повезло, что у него есть умелые руки, иначе он подставлялся бы ему или замирал под плетью Ульдора. Пусть хотя бы Турко останется цел и невредим — это лучше, чем если тяжело израненным будут оба.