— Все пять? — ехидно спросил майа.

— Вот потому-то мне никто и не верит, — и худые плечи опустились совсем.

— Что ж, это можно проверить.

— Нельзя, господин. Управляющий говорит, там ниже только земля — и всё. Разбирать пол из-за моих выдумок он не станет.

Но Саурон был единственным, кто знал строение крепости до мелочей, кто помнил её и сто, и двести лет назад, в отличие от людей, чьи поколения сменялись часто, как листья на деревьях, и знал, что подполье есть. Вход туда, слившийся с широкими плитами, был заложен такой же точно плитой, разве что чуть выше выступавшей. Саурон притащил Нирвэ за собой на кухню (по причине позднего времени там было пусто) и, отыскав её, поднял. Крышка плиты поднялась. Им открылся зияющий провал — чёрный спуск вниз и ряды ступеней. Густая паутина затянула подземелье от пола до потолка.

— Ты и без того весь в пыли, и ночевал наверняка на голой земле, так чего же сейчас боишься? — насмешливо спросил майа замершего в нерешительности эльфа.

— Под мостом, господин, — вздохнул Нирвэ.

Саурон не стал сталкивать его вниз перед собой и отправился туда первым. Здесь никто не ходил долгие сотни лет, паутина рвалась, тонкая и пыльная.

— Т-там что-то белеет, — прошептал Нирвэ, в страхе осматриваясь вокруг.

— Ах, это. Всего лишь кости… — И Саурон хотел окончить свою фразу словами «какого-нибудь эльфа-нолдо вроде тебя», но передумал.

Он подошел туда, куда сверху, по их представлениям, упали ложки, и тут же увидел, как блеснуло внизу серебро. Он нагнулся.

— О, вы их нашли, господин!

Но Саурон вовсе не собирался их поднимать. Он лишь убедился, что Нирвэ оказался честен.

— Я нашёл тут кое-что ещё. Идём, покажу.

И, выбравшись на свет, Саурон показал ему красивую подвеску — восьмиконечная звезда сияла, и грани кристаллов, что украшали её, светились, бросая радужные блики.

— Это звезда Финвэ, отца твоего рода, так что можешь не переживать, это не творение тьмы, — и он украсил им его шею. — В свое время её носил нолдо куда более строптивый и своенравный, чем ты.

«Правда, отдался он мне куда быстрее», — проворчал мысленно Саурон.

Эльф опустил взгляд на звезду и нахмурил брови. Кажется, подарку он был не рад.

— Господин, меня всю жизнь презирают за то, что я полунолдо, а вы дарите мне это. Я благодарен за вашу милость, но персикам я был бы рад больше, чем этому… Не для меня эта подвеска.

Нирвэ смущённо опустил голову и снял украшение, чтобы отдать его Саурону.

— Что ж, так тому и быть, — ещё более холодным и злым тоном сказал Саурон. — Ладно, приведи себя в порядок и возвращайся к работе.

Саурон забрал звезду и быстрым шагом направился к себе. На следующий день он между дел вызвал главного повара к себе и велел как следует кормить Нирвэ, чтобы не менее, чем за месяц тот поправился. Майа пригрозил человеку, что в противном случае тому придётся распрощаться с головой. Повар на негнущихся ногах вышел из кабинета Тёмного Властелина, лицо его было белее колпака, а пухлые руки с толстыми пальцами комкали идеально выглаженный фартук. С этого дня обязанности Нирвэ резко изменились. Вместо того, чтобы рано утром чистить овощи, его чуть ли не насильно усаживали за стол, ставили огромный таз с едой и следили, чтобы тот все съел. Бедняга не смог долго терпеть эту пытку и даже стал сбегать из кухни. Его ловили и возвращали назад. Не думал Нирвэ, что когда-нибудь в жизни будет не рад еде. Их семья всегда жила бедно, нолдо редко ел досыта, но теперь он скучал по тем временам.

Однако такие жестокие методы и старания повара, который готовил теперь отдельно для Нирвэ очень жирную пищу, не прошли даром. Скоро щёчки юноши округлились, а фигура перестала походить на скелет, обтянутый кожей. Нолдо ужасно смущался. Всего за месяц ему перестала подходить почти вся одежда. Прежде впалый живот теперь немного округлился, что было удивительно видеть у эльфа, ведь остроухие всегда отличались своим стройным телосложением. Нет, Нирвэ не был толстым, только лишь чуть-чуть пухлым, но ему это на удивление шло. И когда Саурон, проходя мимо, в очередной раз отвесил ему шлепок, то даже удивлённо остановился и поймал пытающегося сбежать юношу.

— Вы только посмотрите! Да это же мой идеал!

Он шлёпнул его по пухлой попе ещё раз, и эльф смущённо залился краской.

— Владыка, отпустите, я спешу. У вас есть и другие, получше меня.

Но Саурон не собирался отпускать его. Он обхватил ладонями милое личико юноши и тискал его за щеки.

— Ну господи-и-ин!

— Ни за что, Нирвэ! Ты себя хоть в зеркале видел? — Восхищённо прошептал майа. — Ты просто чудо!

Саурон бесцеремонно пробрался руками под одежды эльфа, сжал мягкие бока и огладил небольшой животик, который юноша тут же попытался втянуть.

— У меня теперь есть плюшевый эльф!

Нолдо едва не заплакал от обиды. Нирвэ совсем не хотел быть толстым, а из-за отданного Сауроном приказа он стремительно увеличивался в размерах. На самом деле всё было не так плохо, как он себе вообразил, ведь если бы он действительно сильно потолстел, Саурон вряд ли бы им заинтересовался. Но сейчас юноша не желал даже слышать об этом. Он кое-как вырвался из рук Тёмного Властелина, так и не дав себя поцеловать. Майрону лишь оставалось проводить его полным вожделения взглядом.

После этого эльф долгое время нарочно избегал Саурона. Пытался прятаться и сбегать от поваров. Он не боялся, что его накажут за отлынивание от работы — все знали, что повелитель благоволит ему, и не смели теперь даже повышать на него голос. О наказаниях и вовсе речи быть не могло. Бедняга убегал, пытался прятаться в подземелье, но его все равно находили, отводили на кухню и впихивали в него еду. Устав от этой пытки едой, Нирвэ пошёл на отчаянный шаг и попросил Саурона отдать приказ прекратить это. Майа посмеялся над ним, но все же согласился, хотя и не безвозмездно.

— Один поцелуй — и твои мучения прекратятся, — хитро протянул Темный Властелин.

Он сидел в кресле и смотрел на юношу снизу вверх. С этого ракурса нолдо казался ещё упитаннее. Майрона это не смущало. Юноша все ещё был очень красив и становился только лучше, а все высокие и очень уж худые любовники с привлекательными, но «стандартными» телами ему уже успели надоесть.

Нирвэ резко наклонился, впечатался своими губами в губы Саурона и быстрее ветра умчался из его покоев, прежде чем майа успел сказать или сделать хоть что-то. Тёмный Властелин печально опустил взгляд и вздохнул, подперев рукой голову. Так от него ещё никто не сбегал. Но делать нечего, эльф выполнил свою часть сделки. Майа написал записку и велел слуге отнести её на кухню и отдать главному повару. После этого Нирвэ вполне успешно продолжал избегать Саурона, а тот уже успел за долгое время истосковаться по нему. На Нирвэ не производили впечатления ни флирт, ни дорогие подарки, ничего. Майа уже почти отчаялся заполучить его. Казалось бы, эльф так близко и даже испытывает симпатию. Но воистину нолдорское упрямство перечёркивало всё. Нирвэ не давался, и всё тут. Не скоро Саурону удалось сблизиться с ним.

На празднестве в честь очередной победы, одержанной назгулами где-то далеко на востоке, майа почти неотрывно следил за Нирвэ. Эльф прислуживал за столом и будто дразнил одним своим присутствием. Остался последний способ как-то повлиять на этого упрямца. Саурон тяжело вздохнул и поднялся с места. Вслед за ним встали и все присутствующие, но Тёмный Властелин махнул рукой, чтобы они сели обратно. Он приблизился к музыкантам и распустил их. Гости притихли и начали перешёптываться, гадая, почему повелителю не по душе музыка. Саурон сел за большой чёрный рояль и пробежался пальцами по клавишам, вспоминая что-нибудь подходящее.

О песнях айнур ходили легенды даже среди людей, поэтому все замолчали и во все глаза уставились на господина, не до конца веря в происходящее. Но вот установившуюся тишину всколыхнул глубокий мелодичный голос Тёмного Властелина. Люди боялись даже дышать, чтобы не прослушать и не упустить ничего. Никто прежде не задумывался о том, как красив может быть низкий голос, обычно отдающий приказы на уродливом рычащем чёрном наречии.