«Я не буду, не буду подходить к нему, — убеждал себя он. — Ещё не хватало, чтобы Владыка Тьмы бегал за нищим нолдо… наполовину нолдо».
Но тот точно провоцировал его, стоя все время спиной и иногда соблазнительно нагибаясь и демонстрируя еле заметные ямочки на пояснице. Так что, когда он подошёл к Саурону неосмотрительно близко, не миновать ему было очередного шлепка по попе. Тот вышел даже слишком хлёстким — Нирвэ негромко вскрикнул от боли и неожиданности, а Саурон с досадой помахал рукой.
— И зачем я пристроил тебя на кухню, скажи на милость, если ты до сих пор тощий, как рыбий скелет? Даже ущипнуть не за что.
Но ворчал он только для вида, поэтому усадил его почти силой к себе на колени, против воли тиская его и греясь. Нирвэ, похоже, понял, что его хотят только погладить, а не обесчестить, и затих, не вырываясь. Саурон обнял его и прикрыл глаза.
— Расскажи о себе. С чего ты взял, к примеру, что путь тебе один — в бордель или на каторгу? Даже если ты не слишком искусен в ювелирном деле — сколько эльдар работает в кузницах на работе попроще и погрубее! А сколько расписывает богатые дома или ткёт гобелены? Но ваш народ слишком гордый. Поэтому вас и осталось так мало.
— Так мне говорили братья моей матери, господин. Они говорили, что даже если я и не совершал ничего плохого, со временем дурная кровь отца возьмёт верх, я примусь за убийства, и хорошего от меня нечего ждать. Поэтому они велели мне уходить… Да и лес к тому времени вырубили…
— Об этом ты говорил.
— П-простите.
— Да не трясись ты! Я тебя не покусаю. Наверное. — И Саурон широко приоткрыл рот, делая вид, будто собирается укусить Нирвэ, но тот только рассмеялся. Он, похоже, вполне успокоился и даже позволил обнять себя за талию.
— А потом мне никак не везло. Сперва я пришёл к людям: они позволяли мне жить у них и есть то, что они не ели сами, но взамен надо было много и тяжело работать. А я к тому времени и так ослаб. И потом, на севере такие холодные зимы. Я решил двинуться на юг: по рассказам, тут было теплее, а народ — богаче. Но меня без конца обманывали. Под конец я уже не верил, что можно заработать честно, и начал заниматься тем, что вы видели, — поведал он так смущённо, точно Саурон и впрямь застал его в борделе, а не выпрашивающим денег. — Таким хотя бы подают… А больше я ведь ничего не умею. Научить было некому.
Он неожиданно всхлипнул, доверчиво уткнувшись своему темному господину в плечо.
«Вот и сбылась твоя недавняя мечта, — проговорил Саурону ехидный внутренний голос. — Правда, после беседы, а не после горячей ночи… Ну, всему свое время».
Казалось бы, все уже неплохо, но он не удержался. Руки майа легли на талию эльфа, а потом плавно соскользнули ниже и сжали ягодицы. Юноша ойкнул и залился краской. Саурон снова проворчал, что тот слишком худой, и Нирвэ улучил момент, чтобы ускользнуть.
— Простите, мне пора возвращаться к работе! — крикнул он на прощание, бегом умчавшись из комнаты.
Тёмный Властелин вздохнул, размышляя, как бы к нему подступиться. Он уже забыл, как в былые времена морочил головы эльфам, сейчас в этом не было необходимости. До этой поры не было. Но ухаживать за эльфом и правда не хотелось. Это долго и совсем не интересно. Саурон сильно злился. Он бы давно уже трахнул этого нолдо и забыл о нём, но нет же!
========== Часть 3 ==========
В конце концов у Саурона появились дела в Мордоре, и он поспешил отвлечься на них. Занявшись привычной работой, он наконец смог немного забыться и стереть из памяти образ прекрасного златовласого эльфа. Возвращаясь оттуда, майа уже и не помнил, что совсем недавно был так увлечён юным нолдо. Но по пути он вновь увидел в тени зданий знакомую фигуру. Майа недоуменно изогнул бровь и незаметно отделился от процессии. Его конь свернул в переулок, и худенький юноша лишился возможности сбежать.
— Нирвэ? Что ты тут делаешь?! Ты должен быть во дворце!
Эльф весь сжался, прислонившись спиной к стене и желая с ней слиться.
— Простите, господин! Я ни в чём не виноват!
Остроухий упал перед ним на колени, не боясь замарать уже порядком истрепавшуюся одежду, что ему дали прежде. Саурона не было не больше пары месяцев, но состояние бедняги за это время стало ещё более плачевным, чем прежде.
— Так что такого произошло, почему ты вновь оказался на улице? — прошипел майа, вперив в него полный ярости взор.
— Меня прогнали, господин…
Эльф скромно теребил край своего одеяния, не смея взглянуть в глаза Саурона.
— Как это прогнали?
— На кухне пропало несколько серебряных ложек, и все решили, что это я их украл.
Майа недоуменно изогнул бровь. Позади послышался цокот копыт — то воины догнали своего Властелина. Гортхаур жестом велел им не мешать.
— Мне хотели отрубить руки или отправить на каторгу, но я сбежал…
Эльф не успел договорить. Его резко подняли и усадили на коня. Волей-неволей он вновь оказался в объятиях Саурона. Сильные руки обвили его талию, и эльф неожиданно даже расплакался от счастья.
— Неужели вы снова спасёте меня, Владыка?
Нирвэ был так очарователен в этот миг, что на губах Тёмного Властелина появилась улыбка. Перепачканная мордашка нолдо показалась ему самой прекрасной на свете. Эльф и сам замер, ощутив что-то необычное в поведении Саурона. Он впервые не возражал против поцелуя и не оттолкнул Майрона, когда тот накрыл его губы своими. Но потом стыдливо залился краской и отвернулся. Майа не сдержал смешок и коротко поцеловал его в щеку. Было видно, что хоть чужое внимание ему очень льстило и грело душу, но чересчур скромный эльф не мог себе позволить даже откровенного взгляда в сторону Гортхаура.
«Как это глупо, Нирвэ», — хотел проворчать Владыка Тьмы, но потом как-то само собой передумалось. Его ушастик был рядом, уютный и тёплый, хоть и оставался недотрогой. И обноски его не казались мерзкими… Нет, если подумать, Саурон был больше чем рад, что отыскал его и вовремя перехватил до того, как он сбежал бы далеко и надолго. Конечно, от Всевидящего Ока не скроешься, но… Неудобства это бы причинило. Словом, Саурон был доволен и расслаблен. Он тискал Нирвэ, тот вздрагивал, и с большим облегчением соскочил с коня, едва они въехали во внутренний двор крепости.
— Одного не пойму — как тебе удалось сбежать? Неужто местные стражи столь невнимательны? Не беспокойся, кое-кого из-за твоего побега я накажу, — проронил Саурон, чем вызвал только ещё больше тревоги у Нирвэ.
— Не надо! Нет, умоляю. Они не при чём. Точнее, под стражу меня даже не успели взять.
— Так как же ты сбежал? — грозно глянул майа.
— М-мне помогли… друзья.
— Вот как?
Но Саурон не стал продолжать допрос. Эльф и так трясся от волнения и холода, весь продрог и выглядел измученным и уставшим. По крайней мере, у него появились друзья при кухне — может, сбежать помогли кухарки или разносчики зелени и фруктов, что доставляли товар поутру…
— Однако же кто-то украл эти ложки, м? Как ты думаешь?
Майа не дал Нирвэ снова сбежать, и, взяв под острый локоть, повёл сам вниз, к комнатам для слуг и к купальням. Эльф горько вздохнул.
— Такая уж у меня несчастливая судьба, господин. Матушка говорила, что несчастья будут окружать меня, и хоть и я преодолею их в конце, то лишь потому, что сердце моё будет принадлежать тьме, — личико его было скорбным.
Саурон же усмехнулся.
— Кажется, мне нравится это предсказание. Значит, ты меня ещё полюбишь, а?
Рука Саурона снова касалась неподходящих мест, и Нирвэ резво отпрыгнул от тёмного майа, умоляюще прошептав: «Не надо, господин». Оставалось надеяться лишь на то, что однажды его сердце растает.
— Раз так, вернёмся к вопросу о пропаже, — совладав с собой, подчёркнуто холодно сказал Саурон.
Со стороны Нирвэ послышался новый скорбный вздох.
— Как я и говорил, такая уж у меня несчастная судьба, господин. Ложек я не крал, клянусь, но когда я их начистил и взял в руки, чтобы обтереть чистой тряпкой в последний раз, они выскользнули у меня из рук и упали в щель между печью и каменным полом.
