– Одноглазый Мор, неужели я слышу недовольство? – он рассмеялся, стайка девушек с надеждой посмотрела в нашу сторону.

– Прекрати называть меня Одноглазым Мором! Ты же знаешь, я ношу повязку, чтобы, входя в помещение без света, видеть, а не ждать, пока глаза привыкнут. Один глаз для света, другой – для тьмы, – я улыбнулся, вспоминая, как решил проблему прохода коридоров под замком, где ничего не видно.

– Да, но это пиратская повязка, знаешь, девушкам нравятся такие штуки…

– Почему твое имя – Влюбленность? А меня хотят назвать Любовь? Имена отражают наш характер? Нашу суть?

– Думаю, да, брат, – он посерьезнел. – Влюбленный легко увлекается. Чувство вспыхивает и пылает ярко, только чтобы погаснуть и зажечься вновь. Любовь горит спокойно, ее сложно потушить и еще сложнее раздуть заново. Кто она?

– О ком ты?

– Да брось, та, кому ты хранишь верность. Татья или Алая, или другая девчонка… Какая из них поразила твое сердце?

Мы возвращались в замок, и, когда я сгрыз яблоко, мой друг дал мне грушу, которую я любил больше других фруктов.

– Мое сердце похитила одна девушка. До тебя она была мне лучшим другом. Я рос вместе с ней.

– Ты ведь родом из Златограда. Семейство Моров – один из правящих домов твоего города. Значит, она была твоей служанкой.

– Нет, она принадлежит другому знатному дому – Вишна.

– Расскажи мне о своем городе, – колдун прикрыл глаза.

– Мой город относительно молодой и самый богатый. За одного золотого рабочего дают пять золотых роз Красграда, или десять золотых танцовщиц Старграда.

– Неплохой курс! – восхитился пророк, будто это была моя заслуга.

– Наш город самый богатый на континенте, а может, и в мире. Хотя из-за закрытости Теньграда судить сложно. Златоград раньше окружала стена ниже человеческого роста. За ней понастроили зданий, поэтому стену снесли в нескольких местах. Теперь она лишь отделяет старый город от нового, в котором и предпочитают селиться богатые граждане, и считается достопримечательностью.

– Это небезопасно. У вас нет настоящих крепостных укреплений?

– Они нам не нужны, как и действующая армия, мы можем защититься золотом, нанять любое войско или заплатить тому, кто хочет на нас напасть. Наш девиз: «Звонкая монета опаснее клинка». И это правда. Златоград не отличается сложной архитектурой и красивыми платьями, как Красград. В нем не обитают милые и вежливые люди, как в Милграде. На нашей монете изображен работник. Мы вечно трудимся, и если даже украшаем дома, то внутри, а не снаружи. Мы говорим, что рождаемся, чтобы трудиться, а умираем, чтобы отдохнуть.

Мой друг засмеялся:

– А я из Водограда. Но, думаю, ты это и так заметил.

– Да, твоя кожа красна как обожженная глина. Так что ты либо из Теньграда, либо из Водограда, либо с континента Раздора.

– Либо я потомок тех, кто прибыл с того континента, и жил в любом другом городе. Но ты прав, я водоградец. Мой город ненавидит эти новые купеческие городки. Красград отнял у нас славу красивейшего, Милград поломал всю политику, но Златоград хуже всех. Он забрал себе звание богатейшего. Когда-то мой город, стоявший на побережье, считался самым могущественным и влиятельным в мире. Он был вторым на континенте по размеру после Старграда! Его называли жемчужиной на воде, бесспорным владыкой всего! Но появились «младшие братья» и забрали у Водограда славу! Мой город до сих пор живет прошлым. Его флот один из самых сильных в мире и раньше властвовал на воде безраздельно. У него единственного из четырех городов есть действующая армия, а не полиция, как в Милграде. Когда-то войска Водограда приводили в ужас врагов. А ныне на нас смотрят как на лакомый кусочек, но не могут проглотить! Наша слава завяла, а времена могущества прошли. На наших деньгах изображают корабли, хотя раньше изображали рабов. Однако мой город единственный, где по сей день рабство пожизненное. Лишь на рабстве и держимся… – Он заметил выражение моего лица и рассмеялся. – Я не патриот, честно, я терпеть не могу Водоград. Историю его люблю, но он больше не мой дом. Я отказался от своего имени взамен на нынешнее, так что не хмурься, Тэйлор.

– Мне грустно слышать, как пострадал твой город. Мой отец торговал с ним.

– Моры торгуют со всеми, – улыбнулся Влюбленность. И мы зашагали молча. – А твоя возлюбленная… какая она? Отчего не можешь забыть ее?

– Не знаю, как ее описать и как тебе объяснить. Она веселая, красивая и верная, и она моя невеста!

– Ты ведь считаешься погибшим? Разве ей не дадут нового жениха?

– Да, но она пока несовершеннолетняя, так что у меня есть время, чтобы вернуться к ней.

– Попробуешь сбежать, и тебя убьют, – он подал мне еще одну грушу, которую я сунул в карман. Наши взгляды встретились, и я понял, что он догадался о моем намерении покинуть замок колдунов сегодня вечером. Он предвидел это. И предупредил, что мой план провалится. Я еле заметно кивнул. И решил не спешить с побегом.

«Тогда завтрашнюю ночь проведу в подземелье, изучая древние книги», – мысленно заключил я.

Пробудился я от взрывов и криков. Однако, в отличие от своих друзей, не поспешил узнать, что происходит. Я прекрасно понимал, что пока умею обращаться лишь с посохом и мечом, а их под рукой не было. Поэтому и мчаться сломя голову на крики глупо – умирать я не торопился. Одевшись и умывшись, я спокойно поднялся наверх.

Повсюду лежали трупы и раненые. По большей части мертвыми оказались орки, был один тролль. Но и некоторые колдуны также погибли. Члены конклава распоряжались домовыми и феями, приказывая унести кого-то в усыпальницы, а кого-то сбросить в реку, на съедение рыбам.

– Что случилось? – я подошел к Алае и Татье. Их волосы были растрепаны. И обе явно намеревались разрыдаться.

– Терей! Он… он мертв! – объявила Алая и, не выдержав, разрыдалась. Мне пришлось обнять девушек и увести в трапезную, за круглый столик. По дороге я заметил среди погибших Абрахама и Хорни.

Когда Алая и Татья отошли от шока, то наперебой начали объяснять, что произошло. Спустя три часа мне удалось восстановить общую картину событий.

Кэтл, по кличке Черный Кот, самый молодой из пурпурных колдунов, устроил переворот. Негласных лидеров было двое – он и Элай Могущественный. За спиной их называли «юнец» и «старик». Оба боролись за контроль и влияние над конклавом. Черный Кот мечтал возродить владыку Черной Перчатки, гений в магии, он видел себя на этом месте. Почти все молодые колдуны и колдуньи поддерживали его. Но Элай, старик с закостенелым взглядом на жизнь, не собирался сдавать позиции. Именно он когда-то поднял восстание и убил не только последнего владыку Черной Перчатки, но и его наследника. А конклав сделал управляющим органом.

Сегодня утром состоялось сражение. И Кэтл проиграл. У него было меньше сторонников, а элемент внезапности не помог, так как все уже давно ожидали нападения. Сторонники Черного Кота погибли, сам он бежал, убив восемь пурпурных стариков и ранив Элая. В бою зацепило и нескольких рабов, в том числе Терея.

Бедняга, он был таким осторожным, нигде не высовывался, не выделялся, и в итоге один из колдунов даже не заметил, как прикончил его.

– Выпьем за нашего друга! – сказал я, приказывая домовому принести нам верескового меда.

Алкоголь ударил мне в голову, заставил расслабиться. Я понимал, что тренировок сегодня не будет. Это отличная возможность взглянуть на моего орка, но сейчас я был нужен подругам.

Участвуя в разговоре лишь отчасти, я с горечью обдумывал ситуацию. Кэтл пал! А это значит, что старики выиграли. Изменений не будет, властвует Элай. И теперь дорога к власти – трясина, через которую не пройти.

– Пророки даже носа не высовывают из башни! – заметила Татья. – А ведь сегодня вечером конклав собирается в полном составе.

– Ни один пророк не состоит в конклаве, – заметил я.

– Странно, они и владыками Перчатки никогда не были, и пурпурных мантий не носили… – Алая задумалась. – Зачем они вообще нам нужны?