— Резонно. Вот только, — тоном ниже, — вы в курсе ситуации. Боюсь, если не потратимся сейчас, причём на что-то полезное… слишком много активных средств — это слишком большой соблазн… для известной персоны и не только.

— И ещё с Башкой надо… поговорить, — с тоскливым ожесточением сказал Рикс.

— Так пойдём и поговорим. Только, — Хантер поднял к потолку руку с двумя отставленными пальцами, средним и указательным, подавая сигнал «внимание!» — сначала надо обсудить судьбу нашей маленькой команды. И заключить нормальные договоры. Хотя бы устно. Есть желающие уйти с почётом и пенсионом в кармане?

— Нет! — Шак.

— Нет. — Рикс. — Пусть проклянут мою душу, если я тебя оставлю!

Мийол под маской улыбнулся.

— А может, я сам хочу распустить команду и выйти на покой с пенсионом? Что ж вы так резво вперёд лидера скачете, соратники-Охотники?

— Ой, не шути. К делу давай.

— Ха. К делу, так к делу. Раз команда сохраняется, встают три вопроса. Первый: нужна ли нам новая кровь? Второй: каков будет устав команды? Третий: каковы ваши условия постоянного контракта — в первую очередь, кому отдавать ваше наследство из неприкосновенного резерва, если случится худшее?

— Сначала решим с третьим, — сказал Рикс. — Это всего проще. Ну, если обо мне говорить. Родичи у меня остались только какие-то троюродные, в Высоких Ямах сидящие, которых ни я не знаю, ни они меня знать не хотели. Из прочих… да что там. Если вдруг подохну, делите моё наследство вы двое.

— Точно то же самое, — вступила Шак. — Нет у меня больше родни… только ты, учитель, и ты, напарник. Вам и наследство моё делить.

— Хотел бы ответить тем же, да не могу. Есть у меня ещё в этом мире, кроме вас, два очень важных человека, хоть и приёмных, а не родных. Ригар — отец, Васаре — сестра. Оба живут сейчас в Жабьем Доле, под тяжёлой рукой Старшего Гворома… чтоб ему спокойных снов не видать. Так что наследство моё, случись что, делите на четыре. И… если сам не успею — помогите моим из Жабьего Дола убраться. Хотя бы в тот же Хуран для начала.

Алурина и молодой Воин переглянулись.

— Поможем.

— Тогда, раз уж в обратном порядке пошли — устав. Кто что думает?

— Меня устраивает традиционный.

— И меня.

— Зато у меня пара дополнений будет, — сказал Хантер. — Довольно простых. Ты, Рикс, по справедливости должен получать долю застрельщика…

— Почему?

— Потому что ты из нас единственный Воин. Самый быстрый, самый сильный и крепкий. Если я со своими призывами ошибусь — ты и только ты будешь нашей страховкой от угроз. Хотя бы тот случай с Кошмарным Медведем вспомни. А это и есть роль застрельщика: он первым вступает в бой со зверем, держит на себе внимание зверя, прикрывает собой от зверя своих соратников. Но так как ты не полноценный застрельщик, а вроде запасного — то и получать тебе, как второму номеру, вместо тройной доли двойную.

— Согласна, — сказала Шак. — Справедливое решение.

— Насчёт тебя, — переключился Хантер. — Доля второго мага тебе великовата сейчас… но я тебя узнать успел. Не будет тебе, ученица, стимула лучшего, чем желание заслужить свою долю честно. Своими и только своими силами. Отлынивать ты и так не станешь, конечно, но… пусть пока формально, ты всё же маг. Второй в отряде. И двойная доля потому — твоя.

— Справедливое решение, — повторил Рикс с хитрой улыбочкой.

— Я…

— Ничего не говори. Вопрос решён, тема закрыта. После новых рейдов половина прибыли мне и по четверти вам двоим. Что насчёт новой крови?

Рикс мотнул головой:

— Против. Не найти нам сейчас в Лагере-под-Холмом никого, разом надёжного, достаточно сильного и готового войти в команду, которая… хм…

— Не хмыкай, — молвил маг. — Вообще мы прям какого-то Неназываемого из Закрона лепим себе же на страх. А Чалый, по сути, не более чем бандитствующий Охотник и главный местный рэкетир. Сколотивший себе гоп-команду не столько для походов в диколесье, хотя иной раз всё же туда шастает, сколько для отъёма «налога» у честных Охотников… тех, что молоды и слабы. И мы сейчас под прицелом у этого нехорошего человека.

— А чтоб он точно не промахнулся, надо поговорить с Башкой, — добавила Шак.

Помолчала и припечатала:

— Прямо сейчас!

— Пойдём, — согласился Хантер. — Поговорим. Он ведь сейчас сидит в бывших владениях Симтана?

Башка не сидел, но прибежал достаточно быстро. Только всё равно не так быстро, чтобы команда Хантера не успела изучить мастерскую гнома… вернее, пещеру, где она когда-то была.

…Да. Когда-то здесь располагалось неплохо оборудованное рабочее место артефактора. Когда-то здесь изготавливали предметы силы с чарами четвёртого уровня, выполненные по гномьему стандарту качества. Ну, может, и не совсем по гномьему, но всё равно достойно.

А потом пришли перемены к худшему.

Хозяина начали травить всё возрастающими — вынужденно — дозами гзедьяка. Тот работал из-под палки, притом всё хуже и хуже. Наиболее тонкие инструменты начали сперва покрываться пылью, а потом исчезать. Как редкие реагенты, наиболее ценные материалы, рабочие документы, записи, план-схемы, чертежи. Наркотик разрушал организм Симтана, и он сперва перестал делать зачарования четвёртого уровня — просто потому, что уже физически не мог ладить такую тонкую работу. Потом перестал делать зачарования третьего уровня, по той же причине. Агенты нагхаас аккуратно подобрали всё «лишнее», но основу мастерской всё же не тронули.

Потом афёра окончательно сдулась, подельники-люди частью сдохли, частью бежали, ухватив остатки ценного — но самые массивные, самые неудобные, самые основательные вещи, созданные, чтобы делать другие вещи, ещё оставались на месте. Пригодными к работе.

Раньше.

Теперь в среднего размера гроте бывшей мастерской остались только вырезанные в стенах пыльные полки. Плюс намертво вмурованные в фундамент и тоже пыльные рабочие столы, да ещё тут и там — раскуроченные, а то и выдранные с мясом крепления. Ну, ещё массивную колонну в самом центре помещения никто не разломал и не вынес.

Повисшая над головой Хантера магическая сфера хоть скудно, но ровно освещала картину тотального разорения.

— Будете взыскивать ущерб? — спросил от входа Башка. Отзвук его голоса недолго, но звонко метался по опустелому гроту.

— А ты как думаешь? — развернулся к нему маг. — Тебе доверили конкретное имущество на конкретных условиях. Я хотел перевезти сюда семью, между прочим. Чтобы работали на благо Лагеря-под-Холмом и его Охотников…

— Я тоже много чего хотел! А потом из-за твоих хотелок — да, твоих! — лишился Кулака. Что тут ещё сказать? Ах да. Хочешь взыскивать за потерянное — иди к Чалому! Потому что у меня вашими трудами ничего не осталось! Вообще!

— Понятно. Идём отсюда.

Трое начинающих, но уже не совсем зелёных Охотников двинулись к выходу, навстречу Башке. И если под стопами Хантера и Рикса остатки какого-то мелкого мусора шуршали и порой поскрипывали, то алурина шла совершенно беззвучно. Видимо, включила исчезновение для шума.

В трёх фигурах перед собой, с виду вовсе не грозных, но шагающих в лад на особый манер, Башка ощутил что-то такое, что его ноги чуть ли не сами отступили в сторону, чуть слишком спешно освобождая идущим проход.

Хантер и Рикс прошагали мимо, не повернув голов.

А вот Шак приостановилась. Так же беззвучно, как шла.

— Доверенное у тебя забрали силой, — сказала она. В подземельной темноте её золотые глаза почернели, глотая свет расширенными зрачками. — Жизнь — оставили из милости. Просто потому, что Закрон не счёл тебя опасным.

— Знаю! — огрызнулся Башка на бывшего члена своей банды. — И что?

— А то, что свою честь ты отдал сам. Или… или у тебя её и не было никогда? Слишком дорогое это удовольствие… для мелкого бандита.

— Да что ты понимаешь? Ты… — начал было Воин.

Осёкся.

Договорив ровно то, что хотела высказать, Шак полностью ушла в исчезновение и этим простым действием уклонилась от любых аргументов. Оставила Башку в каменной темноте, слегка разбавленной тусклым светом алхимической лампы.