По дну этой щели и выше, среди нагромождения висячих конструкций, опирающихся на прочное основание живых колонн (самые тонкие — в три обхвата, самые монументальные — локтей до десяти в диаметре), снуют разные существа. Не всегда человеческие. Численность только тех, что видны Хантеру от одного из малых боковых проходов, составляет навскидку сотни полторы или все две. Не похоже, чтобы кого-то в Лагере-под-Холмом волновало наступление ночи; больше похоже на то, что это местечко и его обитатели не засыпает никогда.

— Это не будет лёгким или простым, а, Зунг? — вздохнул Хантер. — Ладно. Потопали.

От выхода из тоннеля ко мхам на дне вёл двойной земляной пандус, скупо ограждённый плетёным заборчиком: один спуск — вправо-вперёд-влево, другой — влево-вперёд-вправо. Но оба спуска внизу снова сливались в одну широкую тропу. И там Хантера уже ждали.

— Смотрите-ка, свежее мясцо. Да как много.

— Эй, ты же в курсе насчёт налогов, не?

— Сейчас мы…

Между парой пришлых и тройкой местных возник из пустоты явно опасный зверь. Вдвое легче, чем Свирепый Двурог, но лишь на ладонь пониже, в овальных серых пятнах, хаотично разбросанных по бурой шкуре. Саблевидные когти с опасной лёгкостью проникли в грунт, оскал продемонстрировал четыре клыка — нижние длиной в ладонь, верхние ещё больше. Зверь молчал, но от этого не становилось легче. Сама собой вспоминалась поговорка: «Не ту собаку бойся, что рычит, а бойся ту, которая молчит».

— Это ж Ужасный Тигр!

— Неверно, — раздался переменчивый, искажённый голос Хантера. — С уровнем угадали, но это не Ужасный, а Ревущий Тигр. Редкий магический зверь третьего уровня, Атрибут которого комбинирует атаку звуком с кое-чем ещё. А теперь скажу один раз. Охранникам у входа я обещал не нападать ни на кого первым. Но не обещал, что оставлю без последствий чужое нападение. Так что или нападайте, или бегите. Я бы на вашем месте сбежал, бросая ножи и пачкая портки.

— Да ты хоть знаешь, на кого ты…

— Не знаю и не интересно, — отрезал Хантер.

А потом Ревущий Тигр рыкнул. Негромко, в общем-то.

Но троица гостеприимцев, самый сильный из которых был лишь Воином второго уровня, бежала без оглядки. Побросав оружие. И порткам, судя по запаху, тоже досталось.

— Некоторые просто не понимают слов, а, Зунг? Ну, им же хуже. Так. Теперь ты, — Хантер указующе ткнул рукой. — Да-да, ты. Вылезай, говори, что нужно, а потом тоже уматывай.

Скромная тень рядом с пандусом раскрылась, примерно как цветок, приманивающий пчёл, только куда быстрее. Это выглядело появлением чего-то из ничего, но на деле являлось работой какой-то маскировочной способности или заклинания.

Вернувшись на свет, тень оказалась малорослой, гибкой, полунагой девичьей фигурой. Говоря прямо, не очень-то она нуждалась в одежде, учитывая наличие довольно плотного меха серых и синеватых оттенков. Почти треугольное лицо, также покрытое мехом, но более коротким и редким, большие, диковатого разреза глаза без белков, золотые в прозелень. Полукруглые, явно очень чуткие, подвижные ушки-у-макушки. Четырёхпалые руки, обращённые вперёд и в стороны жестом, что показывает безоружность. Трёхпалые, не по-людски выгнутые ноги.

Если бы не маска на лице, Хантер продемонстрировал бы всему миру, что впервые видит алурина. Вернее, алурину. Об этом народе он ранее лишь читал — в землеописаниях Подземья. К счастью, маска не выпустила наружу мгновенную растерянность мага и его жгучее любопытство.

— Люд идёт с верха Охоты, — сказала появившаяся особа деликатно-тихим, но неожиданно низким голосом. — Я чую силу, больше тигровой. Хочу сдельно с людом.

— Вот как?

— Да. Сдельно по чести, сдельно по выгоде. На верха Охоты, когда ужаса тигр идёт, рядом жестокости волк ходит. Добыча от волка бежит, в лапы тигру прибежит. Тигр ест, потом волк ест. Тигр спит, волк сторожит. Сдельно по выгоде, без обмана. Под Холмом чужое, люд один опасно.

Чтобы понимать эту речь, странно интонированную и причудливую в своей замысловатой манере, Хантеру приходилось прикладывать дополнительные усилия. Впрочем, не сказать, чтоб такие уж большие. Сверх того, используя свойство связанности для изучения намерений алурины (что успело стать второй натурой, как весьма полезная для выживания в диколесье привычка), он не находил в её предложении какого-то коварства или двойного дна.

— А с тобой, значит, не опасно?

— Опасно меньше. Люд согласен?

— Отказывать сходу не стану. Но сначала давай обговорим условия. Что нужно волку от тигра — понятно, кстати, хороший пример привела, мне понравилось. Что тигр получает, тоже понятно. А что получу я? И что хочешь получить ты?

— Я под Холмом знатно. От люда бежали трое, они из семьи Башка-Кулак. Не много людов, не много силы. Но Башка имеет ум, а Кулак умеет бить, его уровень под верх рука, — алурина для наглядности растопырила все четыре пальца на левой руке. — Люд со свирепости двурогом и рёва тигром сильнее люда Кулака. Но у люда Башка есть хитрость, есть много знакомых, людов и нет. Союз семей тоже есть. Если соберутся всей силой, заверчено плохо.

— А что же ты?

— Я под холмом знатно, — повторила она, дважды коснувшись пальцем кончика носа, потом моргнув и указав на ухо. — У люда Башка есть хитрость и враги. Если надо, тихо пробегу, врагов позову. Знаю где, знаю как. Башке плохо, люду и мне хорошо.

— Вот мы и подошли к сути. Тигр волку даёт мясо… и ещё кое-что. Что буду давать тебе я?

— Клат. Один за день и ночь.

— Хо! Губа у тебя не дура. Клат в неделю, больше не дам.

Алурина жутковато оскалилась, показывая мелкие острые зубы. Хантер не сразу понял, что это попытка радостно улыбнуться.

— Сдельно по чести, согласна.

— Звать-то тебя как? Меня, кстати, зовут Хантер.

— Шак именовано.

— Шак?

— Это коротко. Все привыкли, я тоже.

— Ну, как знаешь. А теперь покажи-ка мне, где тут можно остановиться на постой?

— Покажу. Постой дорого-безопасно, дёшево-опасно, средне?

— Давай средне. Кстати, добычу от Охоты где можно продать и где закупиться?

— Покажу всё. Сперва что?

— М-м… давай так. Сперва постой, место для Зунга с уходом и мытьё-еда для меня. Потом скупщик добычи, а потом… посмотрим. Может, спать пойду, а может, и по лавкам пройдусь. Или с коллегами пообщаюсь. Есть тут у вас приличные маги?

— Приличные сравнимо кому?

— По сравнению со мной. Можно специалисты, но лучше эксперты или подмастерья. Лучше всего — призыватели. Знаешь таких?

Шак медленно, задумчиво моргнула.

— Знатно алурин Улуг, но не дружу. К нему без меня. Знатно Симтан, ночи гном, но только место, самого не знатно. Он через Меченого продай-купи, сидит заперт. Знатно Кавилла-ведьма и Сеина-ведьма. Сильные. Может под холмом ещё, надо спроси, кто из верха и низа Охотников тут.

— Ясно. Давай на постой.

Двигаясь следом за Шак между внушительной тушей Зунга и чуть менее внушительным по размерам, но куда более опасным силуэтом призванного Ревущего Тигра, Хантер не забывал поглядывать по сторонам, изучая Лагерь-под-Холмом. По его прикидкам, из сотни встреченных разумных людьми являлись семьдесят, ещё двадцать — алуринами, шесть или семь — чёрными гномами, два — белыми гномами. Мергила удалось увидеть только одного и мельком, Хантер даже не поручился бы, что гибкая фигура ростом в четыре локтя, мелькнувшая вдали, принадлежала именно мергилу; в конце концов, среди людей тоже попадаются довольно высокие… экземпляры. А вот доминирующих разумных Подземья, нагхаас (или, на человеческий манер, змеелюдов), увидеть не вышло. Но на встречу с одним из этого жестокого и скрытного народа маг не рассчитывал вовсе, хотя бы потому, что все алурины, сколько их ни есть в округе, при виде змеелюда немедленно атаковали бы его. Если с чёрными гномами народ Шак ещё более-менее уживался, то вот к «чешуекожим отродьям» питал исключительно лютую ненависть.

Собственно, гномы обоих видов, заметив нагхаас, присоединились бы к алуринам.