Парень вышмыгнул в коридор. Позади доктор размеренно и четко начала говорить о проблемах Альконта, старательно приковывая к себе всё внимание.

Газовые лампы на стенах слабо светились, подкрашивая желтым полосатые обои. Устин спрятался в тенях и скользящим шагом двинулся за венетрийцами. Он понимал, что рискует попасться, но капитан на него рассчитывала. К тому же парень торопился разобраться с заговорщиками и вернуться на «Аве Асандаро». Он скучал по небу, занудству штурмана, шуткам механика, бульканью птерикса, маленькой квадратной каюте с эллипсом единственного иллюминатора и купленному с первой выручки на галиоте гамаку.

Устин хотел домой.

– Лады, республикашки готовы вас поддержать, – пробасил «плащ».

– Сделаешь, о чем просили, Герман?

– Раз такая пьянка – можно браться. Оснастка е?

Микаил толкнул дверь на кухню.

Внутри никого не было. В раковине громоздилась посуда, полы давно не мыли. Возможно, виконт и приводил сюда слуг прибраться, но вряд ли в последнюю неделю.

Устин спрятался за плитой; оттуда нырнул под стол и затаился.

Две пары ног миновали ряд шкафов с утварью и остановились перед входом в кладовую. Скрипнул вентиль. Светильный газ с тихим свистом наполнил трубы; в рожках вспыхнуло пламя. Микаил снял с крючка лампу и недовольно фыркнул, случайно уронив, по-видимому, лежавший на ней коробок спичек.

Тот упал с глухим стуком. Проехал по полу и ударился об ножку стола.

«Цверг! – Устин отполз назад. – Слепая Гадалка! Лишь бы не засекли! Молчаливый Братишка! Кто-нибудь!..»

Парень перечислил еще с десяток имен, хотя больше всего надеялся на помощь матери авантюристов и справедливого защитника. Пантеон Младших Богов насчитывал больше трехсот покровителей, и каждый из них распоряжался каким-либо делом, вроде торговли или войны, идеей или природным явлением.

– Ты видишь, где спички? – Микаил нагнулся, раздосадованно высматривая коробок. Покрутился на месте, заглянул под шкаф, сделал пару шагов к столу…

Устин сжался. Стало светло, и ему не удалось бы нырнуть обратно за плиту незамеченным.

Рука сама собой потянулась к верному альконскому семизарядному «тагану», спрятанному в сапоге. Парень прикинул, что у него есть несколько секунд. Хватило бы вытащить револьвер, накрутить глушитель и дважды выстрелить.

«Гасить нужно наверняк. Иначе хрен мне, а не отступление с кэпом», – нервно подумал Устин.

Однако кто-то из Младших Богов явно услышал его молитвы.

– Забей. На, – Герман лениво клацнул крышкой зажигалки.

Микаил распрямился.

Щелкнуло кресало. Звякнул колпак лампы, зашипел фитиль. Венетрийцы зашли в кладовую.

Устин выждал минуту и вылез из-под стола.

Плясавшее в светильных рожках пламя озаряло башни корзин и пустые стеллажи внутри кладовой. Ей давно не пользовались. На полках лежала пыль, дощатый пол потемнел от времени, металлическая дверь в подвал пошла ржавчиной. Микаил и Герман распахнули ее настежь и подперли плетеным коробом.

Черный зев уводил вниз. Кухонные лампы выхватывали лишь две верхние ступени, дальше лестница пропадала во мраке: на Венетре рыли очень глубокие хранилища.

Парень собрался с духом и начал осторожно спускаться. Он не любил замкнутые пространства и почувствовал себя совсем неуютно, когда деревянная лестница превратилась в вырубленный в скале узкий тоннель. Стало холодно, повеяло сыростью. На стенах заалел мох и заблестела черная плесень.

Ход отполировали шаги и время, но не до конца: Устин попал носком сапога в глубокую трещину, защемил пальцы на левой ноге и сдавленно замычал от боли.

Бледное пятно огня исчезло за поворотом впереди. Парень подкрался и тайком выглянул из-за угла.

– Смотри, Герман, – Микаил высоко поднял лампу, и затянувшая своды маленькой пещеры бахрома сталактитов вспыхнула кальцитовыми искрами.

Устин распахнул глаза.

Всё пространство занимали деревянные ящики из крепких светлых досок. В глубине виднелся еще один тоннель, но было не рассмотреть, куда он ведет.

Герман наклонился и приподнял одну из крышек. Внутри блеснула ружейная сталь.

«Контрабандный склад», – смекнул парень.

– Сколько? – спросил Герман.

– Триста.

– Достаточно.

– Вот еще, – Микаил открыл пару других ящиков. – Ножи, гранаты, взрывчатка… Форма, – он любовно провел пальцами по рубашкам из светло-серой ткани и пепельным мундирам венетрийской полиции с бордовыми погонами и вышитыми на груди серебряными орлами.

– А «Бастион»?

Виконт продемонстрировал ряд касок и боевых нагрудников отряда особого назначения.

Герман удовлетворенно хмыкнул и взял в руки одну из курток с четырехцветным рисунком из светло-зеленых, болотных, коричневых и черных пятен. На воротнике тоже блестел полицейский орел, но с копьем в когтях.

– Есть и другие склады, но этот – для твоих.

– Заметано, – Герман бросил куртку обратно и протянул Микаилу мозолистую ладонь.

Устин затаил дыхание. Так крупно ему повезло лишь однажды, восемь лет назад. Тогда Верминг Готье, предыдущий владелец «Аве Асандаро», взял его на корабль.

Парень искренне поблагодарил Младших Богов и сделал два шага назад. Напряженное до предела чутье подсказывало, что венетрийцы договорились, поэтому пора уходить и немедленно сообщить капитану новости.

Он тихо вернулся к лестнице, поднялся в кладовку, миновал кухню и быстро пошел к гостиной, судорожно придумывая оправдание своему отсутствию.

Сердце дико колотилось в груди. Ничего не приходило в голову, и Устин шмыгнул в уборную. Задвинул щеколду, прислонился к стене, сполз по ней на корточки, пытаясь успокоиться. Не хватало еще, чтобы кто-то заметил его нервозность. Тупому везунчику Черный Кот мог подсуропить сразу после фарта.

Очень скоро мимо двери простучали шаги.

– Вылез месяц из тумана, вынул ножик из кармана, – помедлив, Устин встал, дважды слил воду, вымыл руки и насухо вытер. – Буду резать, буду бить…

Выйдя, он не увидел ни Микаила, ни Германа. У дверей гостиной стояли Илона и Клаус. Финансист кивнул журналистке на зал и постучал тростью по носку ботинка.

Внутри Лют перенял эстафету у Марии и держал внимание аудитории, безостановочно отвечая на вопросы. Половина слов, которыми он щедро приправлял речь, казалась Устину фелиманскими вывесками, но последователи Кернье слушали предельно внимательно и постоянно что-то уточняли.

Парень неловко улыбнулся Илоне и попробовал протиснуться мимо нее в гостиную.

– Мистер Гризе-ек, – журналистка поймала его за локоть, – вы не позове-ете ваше-его преподавате-еля?

– Кхм, я здесь, – подошла к ней Мария.

Илона повернулась, переплела на груди пальцы и смущенно призналась:

– Я думала… как бы осторожно… украсть у вас инте-ервью. Вы лакомый кусоче-ек для «Вене-етрийской правды»…

– Я посоветовал обратиться напрямую, – усмехнулся Клаус. – Как считаете, доктор Гейц, профессор не станет возражать, если вместо мисс Майм его отвезу в отель я?

Мария удивленно приподняла брови. Минуту назад ни о чем подобном не шло и речи.

Плохое предчувствие уже не гладило крылом, а упорно клевало в затылок.

– Ни за что не откажусь от интервью, – тщеславно ответила Мария. – Профессору Таргеду придется смириться.

– Прекрасный подход! – одобрил финансист.

На недоумевающий взгляд Устина Мария едва заметно повела плечами – мол, потом поговорим.

Она уже насмотрелась, как Клаус убеждал гостей в поддержке Джаллии. Теперь следовало выяснить, зачем. Стоило бы тщательнее подготовиться к разговору с Илоной, но пока события складывались удачно, а второго случая остаться с ней наедине могло и не подвернуться.