Творения изгоев уступали кораблям Флота во всем, но не имели единой схемы. Слабые места менялись. Каждый бой сопровождала раздражающая угадайка. Даремина это невероятно бесило.

Он быстро напал на одного из противников. Стервятник проигнорировал атаку и накинулся на ведомого майора.

За «фульмой» потянулся шлейф чёрного дыма.

– «Левантес», возвращайтесь! – приказал Даремин. – Парни, барьер!

Альконские перехватчики заманеврировали, защищая отступавшего.

Стервятники перестроились и брызнули в разные стороны.

Их схема показалась Даремину идиотской. Слишком поздно майор понял ее настоящий смысл.

Изгои не собирались гнаться за «Левантесом».

Они освободили дорогу клиперу.

Корабль дал залп.

«Колубриум» Даремина содрогнулся от взрывной волны, потерял скорость и начал заваливаться. То же случилось с Левицким. Остальные перехватчики оказались вне зоны огня и рассредоточились, избегая угрозы. Отвлекая на себя стервятников и давая «колубриумам» время выровняться, они засновали они между пунктирами очередей юркими невесомыми ласточками.

Алеманд наклонился, изучая данные на экранах.

Получив под командование «Вентас Аэрис», он составил список противников, с которыми мог столкнуться. Первые строчки занимали греонцы и пираты. Изгои находились на третьей, пусть редко добирались до альконских границ, чаще доставляя проблемы странам южнее Центрального региона.

Офицер проштудировал в Адмиралтействе все отчеты об араханских дикарях и даже заглянул в библиотеку почитать исследования этнографов. Противники регулярно выкидывали неожиданные трюки. Как сегодня, натравив клипер на эскадрилью Даремина. Никогда было не ясно, какую карту изгои разыграют следующей. Но Алеманд тоже прятал пару-тройку козырей.

Он мимоходом подумал, что до встречи с капитаном Лем Декс не воспользовался бы подобным вульгарным сравнением. Общение с отчаянной авантюристкой наложило отпечаток на его мысли. Она блефовала в небе, как заправский шулер.

– Огонь! – скомандовал Алеманд.

«Вентас Аэрис» ответил кораблю изгоев. Клипер сотрясся до самых крупных ферритовых глыб – несколько винтомоторных групп запылали. В районе кормы отвалился кусок брони, открыв дыру, сквозь которую мог пролететь хоть грузовой галиот.

– Вот нужная брешь, – удовлетворенно заключил Алеманд и вдруг увидел, как едва выровнявшийся «колубриум» Левицкого устремился точно в неё.

– Харут!!! – Даремин заметил маневр старлея. – …!!! Накручу по винтомоторную!!!

– Харут, назад, – Алеманд досадливо стиснул в руках чашку; голос остался бесстрастным. – Вы на линии огня. Возвращайтесь.

Вместо ответа прозвучал резавший барабанные перепонки свист.

– У него отказала связь, – доложил Карсов.

– Телец… – начал Алеманд.

– Прикрываю! – майор направился за Левицким. – Псих! Идиот ненормальный!

– Я ценю ваше мнение, но не засоряйте эфир. Лейтенант Карсов, перераспределить огонь. Основная цель: нос. Лейтенант Диров, доложите обстановку.

– На месте, – сосредоточенно ответил тот.

Абордажный шлюп завис над баржей. Из днищевых сопл выстрелили металлические тросы с шестигранными фиксаторами на концах. Ферритовые держатели впечатались в фюзеляж и примагнитились к харанскому судну.

Отряд Крылатой пехоты пошел на высадку. Чёрные тени соскальзывали по тросам на баржу и занимали укрытия на палубе.

– Они шдес!!! Дикьри-и!!! – вновь взвился в динамиках искаженный харанским акцентом альконский.

– Лейтенант Карсов, передайте, спасательная группа на подходе, – отчеканил Алеманд.

Бойцы Дирова принялись за дело. Среди грузов замелькали фигуры в угольных касках и форме с серыми знаками различия. Слышался топот ботинок. Матово блестели сталь винтовок и защитные пластины боевых нагрудников.

– Первая группа – зона высадки. Вторая – верхняя палуба. Третья с Кейтидом – машинное отделение. Кройц, Кипула, Атлид – со мной на корму.

Распределив людей, Диров пожалел, что рядового Ольга Фолакриса по прозвищу Лис ещё не выпустили из лазарета. Закадычной четверке капрала Марка Кройца не хватало его отменного чутья.

Ольга ранили в последнем рейде. Служивший на фрегате целитель, просветленный Церкви Белого Солнца, до сих пор пытался поставить Лиса на ноги. Однако даже божественный дар плохо справлялся с дробью в груди.

Пехотинцы рассыпались по барже. Диров махнул рукой своей группе.

Судно было стандартной планировки. Верхняя палуба – для контейнеров с грузами. Внизу – машинное отделение и вместительный трюм, куда можно напихать ещё товара. Командная рубка – на корме.

Великан Павел Атлид двинулся напролом, точно носорог. Винтовка в его руках то взрывалась выстрелами, то замолкала, и в дело шел штык. Дважды или трижды изгои пытались повалить великана на палубу. Он разбрасывал их, как мелких ящериц, не останавливаясь и не всматриваясь в мерзкие лица. Словно дикари были обычными противниками, а не змеелюдами из жутких баек.

Капрал Марк Кройц, усатый горец, не скрывал отвращения, добивая уцелевших. Изгои выглядели точно помесь человека с игуаной. У одних кожу местами покрывала чешуя. У других вместо носов чернели две щели. Третьи смотрели немигающими желтыми глазами и передвигались с поразительной скоростью. Парад уродов: рассекающие спины гребни, вытянутые ноги, когтистые пальцы. Речь – сплошные свист и шипение. Оружием изгоям служило всё подряд от заточенных металлических штырей до трофейных револьверов и винтовок.

Чем ближе группа Дирова подходила к квартердеку, тем чаще попадались тела харанцев.

Лейтенант увидел, как крупный изгой вышвырнул за борт раба в белых тряпках, двумя прыжками добрался до одного из бортовых пулемётов и схватил черноволосого матроса-стрелка.

Диров вскинул винтовку, прицелился.

Два силуэта боролись в кольце мушки: харанец вырывался из лап изгоя.

Палец лейтенанта напряжённо задрожал на спусковом крючке: «Двинь ему уже, слабак!»

Будто услышав его мысли, матрос высвободил руку и врезал противнику в челюсть. Тот разжал хватку.

Выстрел Дирова снес изгою полчерепа.

Труп рухнул на принайтованные ящики. Харанец отскочил за пулемётный щит и сжался, дрожа от страха.

Неожиданно по барже разнесся высокий свист. Невидимый вожак изгоев восстанавливал порядок среди своих бойцов. На верхней палубе дикари начали стягиваться к корме.

Диров насчитал навскидку дюжину противников. Он поймал взгляд Павла и указал великану на одну из трех лестниц к рубке, правую боковую. Вожака следовало искать там. Изгои всегда старались захватить корабли и увести с людьми и грузами. Одно Белое Солнце ведало, зачем.

Павел скользнул вверх по трапу. Марк – за ним.

Даниил Кипула, худощавый гитец с ухоженными бакенбардами, выглянул из-за угла, доложил:

– Главнюк на линии, – и прицелился в сутулого изгоя-карлика в боевом жилете; на лысой голове алел берет с ржавой бляхой.

Выстрелил – и едва скрылся от ответной очереди.

– Наверх, наверх! – подогнал Диров.

Лейтенант шел последним и попал под обстрел. Несколько пуль впечатались в нагрудник около живота. Диров бросился на пол и перекатился за угол рубки, краем глаза отметив высокую тень Павла.

Великан промчался мимо центрального трапа, стреляя на бегу. Казалось, он не целился, но карлик отлетел к фальшборту, безвольно откинув голову на планширь. Оружие выпало из когтистых лап. Под ногами растеклась темная кровь.

Изгои встревоженно загомонили.

Диров воспользовался их замешательством и отдал пару коротких приказов. Даниил метко швырнул гранату со слезоточивым газом. Марк стал отстреливать противников с математической точностью: одна пуля – один труп.

Какой-то отчаявшийся изгой попробовал забраться наверх по трапу со стороны пехотинцев и атаковать со спины. Но не заметил Павла. Великан вынырнул сзади, быстрым движением сломал ему шею и отбросил тело. На широком лице с тяжёлым подбородком не дрогнул ни один мускул.

Диров дважды ударил прикладом в дверь рубки: