— Голубушка, — обратился к ней Дементьев, — свари-ка мне кофе, а для моего гостя разогрей ужин и принеси сюда.

— Конечно, Григорий Степанович — кивнула девушка и моментально испарилась, не задавая лишних вопросов, хорошо ее хозяин дома выдрессировал.

— Что ты хочешь узнать? Я конечно вряд ли, скажу что-то полезное, но вдруг какая-нибудь деталь покажется тебе интересной. — Дементьев достал из тумбы спички и тонкую сигару. По кабинету поплыл крепкий табачный дым. Мужчина явно почувствовал себя уверенно, его интонация изменилась с испуганной на вальяжно-покровительственную.

Григорий видел перед собой подростка, с которым был хорошо знаком, а ночное потрясение быстро выветривалось из головы. Пришлось ему напомнить, что Даррелл теперь немного другой человек — подчиняясь моей воле, сигару выдернуло из руки Дементьева, после чего я затушил ее в, стоящей неподалеку от весов, пепельнице.

— Узнать я хочу многое, а вот курить не стоит. Не переношу табачный дым.

— Раньше ты не был против.

— Понятия не имею, как было раньше. Может я просто стеснялся сказать. Гриша, ты видимо не понимаешь серьезности ситуации. Меня пару дней назад пытались убить, что мне совсем не понравилось. Поэтому шутить я не намерен. Если твои вопросы меня не удовлетворят, разговаривать мы уже будем совсем по-другому.

— Как же ты изменился.

— Хватит! Я уже понял! Вопрос первый: чем вы занимались с отцом и как так вышло, что ему пришлось продать все имущество? Коротко и по существу.

— Постараюсь, но зайти придется издалека. Почти пятнадцать лет назад я в наследство от отца получил небольшую лавку, в которой мы вместе с несколькими наемными людьми делали рабочий инструмент — молотки, клещи, машинерию простую. Доход был, но хотелось-то большего, вот только сделать это не представлялось возможным. Опасно в нашем княжестве развиваться, знаешь ли. Примеров много как какой-нибудь делец начинает за прибылью гнаться, ссуды берет, людей нанимает, а потом приходит не особо знатный, но очень влиятельный дворянин и дело забирает. Не обидные вещи говорю?

— Нормально. — скривился я, вспомнив про подобные случаи в своем мире.

— Так вот, у меня вроде и деньги уже были, и желание, а расширяться страшно. Тут меня судьба с твоим отцом и свела. Он только-только женился на Анне и со своим родом из-за этого поссорился.

— Про это знаю.

— Ага. Ну так вот. Владиславу нужны были деньги и прибыльное дело, а мне покровительство. Так мы и стали партнерами. Заводик, у которого одним из владельцев числится аристократ, уже не так-то просто отобрать. Смекаешь? А дальше — ссуда, оборудование новое и завертелось все, закрутилось. Заказы пошли. Сперва только из нашего княжества, а потом слава разошлась дальше — соседи подтянулись. Мы хорошие станки делаем. Лет пять назад пришлось серьезно расширять производство. Акции выпустили, у меня почти половина и у Славы тоже, процентов десять у других людей. Ну и пошло дело, я больше производством и сбытом внутри княжества занимался, а Слава начал налаживать поставки за границу.

Во время рассказа Дементьев то и дело тянулся к ящику с сигарами, но вовремя одергивал себя и продолжал рассказ без курева, а вскоре служанка принесла поднос с дымящейся кружкой кофе и руки Григория наконец оказались чем-то заняты. Мне же досталась широкая тарелка с подогретым куском свинины и рассыпчатой гречкой, политой сверху мясным соусом.

Сделав несколько крупных глотков, мой собеседник продолжил:

— В то, что Слава напрямую начал торговать с Каспийскими, я не верю. Не такой он человек… был. Да и рассказал бы он мне о таком. Мы обсуждали ситуацию, и пришли к выводу, что закупали у нас оборудование через вторые руки. Приходили станки в порт Галицкого княжества, а оттуда сразу в Каспий.

— Орловское княжество, насколько я знаю, с Галицким чуть ли не союзники?

— Так оно, но прибыль нужна всем.

— Деньги не пахнут, — кивнул я.

— Хорошая фраза, — чуть не поперхнулся кофе Дементьев, — надо будет запомнить. Ну в общем ты прав. Тайная служба Орлова узнала о том, куда товар в итоге направлялся и Славу прихватили за горло. Меня тоже хотели, но твой отец, понимая, что сам он не отвертится, а без нас двоих производство точно загнется, все взял на себя.

— Я слышал, что за торговлю с Каспием, грозит смертная казнь.

— Угу, но тут Орлов смягчился. Нам удалось доказать, что злого умысла не было и не собирались мы врагам продавать ничего, однако от штрафа Славу это не спасло. Пришлось ему продать все акции, дом, землю, которой владел.

— Кто акции выкупил?

— Часть я. Выскреб всю наличность и пятнадцать процентов приобрел, а остальное — князь Орлов, как приоритетный покупатель. Слава продолжил работать, но уже не как владелец, хотя мы рассчитывали, что со временем все вернется обратно. Не срослось, как видишь.

— То есть у тебя сейчас пятьдесят пять процентов акций компании?

— Пока так, но, боюсь, это ненадолго. Два завода, которым владеет какой-то бывший лавочник, слишком лакомые кусочки для столичного дворянства. Раньше отец твой любые нападки на фирму улаживал, он хоть и принял фамилию жены, но все равно из знатного рода, а сейчас, боюсь, тяжелые времена для меня настанут.

— Очень может быть, — согласился я. — А где ты был, когда родителей убили?

— Сделку заключать ездил. — Недовольно поморщился Григорий. — Отцу твоему запретили на несколько лет княжество покидать, пришлось делами за границей мне заниматься.

— Есть предположения, кому родители могли помешать?

— Понятия не имею. Были мысли, что князь в этом замешан, но ведь Славу уже наказали, у него по сути ничего не осталось, зачем тогда убивать его? Если заводы надо забрать, так есть куда более простые способы.

— Как вариант, чтобы сильнее боялись.

— Куда уж сильнее. И так без ведома Орловых в княжестве чихнуть нельзя. Я думаю, надо поговорить со служанкой, которая жила у вас.

— Темнокожая девица? — вспомнился мне первый день в этом мире и заплаканная служанка.

— Нет, с ее матерью — Бертой. Ты же знаешь, что твою маму отец привез издалека? Вместе с ней приехала Берта и ее дочь. Анна была очень дружна с этой женщиной. Я бы даже назвал их лучшими подругами. И если кто-то может сказать тебе что-то новое, то только она.

— Дядя говорил, что за несколько недель до убийства мать просила отца уехать из города.

— Ну дядя твой мог чего угодно говорить, они со Славой почти не общались, но вполне верю в подобное.

— И где мне найти эту Берту?

— Не надо ее искать. Они с дочерью, когда я вернулся в Трехречиннск, сами ко мне пришли — им негде было жить и работать. Так что я оставил их присматривать за домом, а сам рванул сюда.

— Я так понимаю, жену и детей ты оставил с ними же?

— Нет конечно, но к нашей теме это не относится, — поерзал в кресле Григорий. — Я могу привести Берту сюда.

— А есть смысл? С ней наверняка уже говорил сыскарь. Каменев, если меня память не подводит.

— Княжьему сыску, я бы не доверял до конца. В интересах государства, они скроют любую информацию.

— Ну допустим. Когда ты сможешь привезти сюда Берту?

— Да хоть завтра. Сам я конечно за ней не поеду, отправлю кого-нибудь, или можем сделать еще проще, накидай мне список вопросов, я у нее выспрошу все и тебе передам.

— Не стоит, не люблю узнавать информацию из вторых рук.

— Наверное, ты прав, к тому же, Берта может и не рассказать мне все, что знает. Ну так что, когда?

— Точно не завтра. В ближайшие пару дней тащить ее сюда рановато.

— Я думал, ты захочешь, как можно быстрее увидеться с Бертой, — удивился Дементьев.

— Занят я самую малость — в интернате учусь, который тут неподалеку.

— Серьезно? То есть ты сбежал оттуда, как-то нашел мой дом, проник внутрь и все это для того, чтобы приставить нож к моей шее?

— Шею твою я не трогал, а в остальном все так.

— Отец бы тобой гордился, — невесело улыбнулся Григорий. — Знал бы ты, сколько раз он жаловался, что его сын растет неженкой. Да и сам я тебя помню, застенчивым, пугливым юношей.