Я чувствовала, что говорю всё правильно, но в душе понимала: Кунцева тоже права. Конечно, при всей нашей занятости и полной стресса работе мы зачастую стараемся ограничиться рамками своей узкой специальности, чтобы избежать лишних контактов с больным, лишних волнений. Мы стали отсекать работу с человеческим фактором как лишнюю, забыв, что именно работа с пациентом, с человеком, нуждающимся в нашем понимании и помощи, делает нас не просто специалистами в области того-то или сего-то, а Врачами. Да, больные стали другими – более капризными, требовательными, менее уважающими и благодарными. Каждый из них представляет собой комплекс проблем, которые, как головоломку из многих составляющих, нужно сложить вместе для получения чёткой картины диагноза. Но ведь мы знали, какую профессию выбирали и с какими трудностями столкнёмся. А посему ответственность за увеличение дистанции между врачом и пациентом в первую очередь ложится на наши плечи. Мы работаем для них, они приходят к нам, потому что мы согласились помогать, решать проблемы, посвящать им своё время и разделять их беды.
Так говорила нам Кунцева, и мы всё это знали и были согласны с каждым словом, но, как подростки, слушающие родительскую нотацию, оставались при своём мнении.
Сбросив нервное напряжение, Людмила Борисовна посмотрела ещё раз на наши нахмуренные брови и плотно сжатые губы и, вздохнув, сказала:
– Идите, доктора, работайте.
Выйдя от главной, мы посмотрели друг на друга и, убедившись, что мыслим по поводу случившегося одинаково, разошлись по своим кабинетам. Меня уже поджидала пара пациентов, и я начала приём.
Глава 4
Карасёва
Наша клиника с момента создания претерпевала многократные организационные пертурбации. Сначала под руководством учредителей, не имевших отношения к медицине, планировалось создание чего-то среднего между косметическим и диагностическим центром. Затем новые владельцы решили специализироваться на медицине, но планировали развивать только диагностические исследования без предоставления консультативных услуг. Наконец, пять лет назад нас выкупили толковые бизнесмены, которые наняли великолепного юриста и замечательного главного врача, и клиника набрала обороты. Помимо лаборатории, рентгенологического кабинета и УЗИ-диагностики, у нас собрался цвет консультантов различных специальностей. Пару лет назад открылся дневной стационар, что позволило тут же проводить мелкие операции и медицинские манипуляции, не требующие длительной госпитализации. Во главе быстроразвивающегося учреждения стояла Кунцева Людмила Борисовна – прирождённый главный врач. Она относилась к клинике и ко всем сотрудникам, как к своим детям.
Её правой рукой была юрист Полина Карасёва, моя близкая подруга. Когда-то мы с Антоновым и Тёткиным учились вместе с её мужем, но дружилось мне крепче с Полей. Она была младше лет на десять, но мы совершенно одинаково мыслили по всем вопросам, касающимся отношения к жизни, работе, детям, родителям… Если я в чём-то сомневалась, достаточно было набрать номер Карасёвой и договориться о встрече в нашем любимом ирландском пабе «Старый Дублин», где все проблемы решались быстро и легко.
Начинала Полина свою карьеру с работы медсестрой, где и встретила будущего мужа, но позже закончила юридический, и теперь, учитывая её знание внутренней специфики работы лечебных учреждений, равных ей среди медицинских юристов не было.
Сегодня мы встретились в пабе просто потому, что давно не сидели и не болтали по душам: всё какая-то суета, заботы. Полина была в курсе моих отношений с Захаром, но не очень их одобряла, считая, что я теряю время. Годы идут, моложе мы не становимся, и Захар с его пятью девочками казался перспективой не просто сомнительной, а совершенно никудышной.
– Я всё понимаю, но ничего не могу изменить, – неизменно отвечала я на все её доводы, – не хочу ни к кому привыкать, ни с кем мириться. Да и сама подумай, Поля, ведь посмотреть не на кого! Как в анекдоте.
– Что за анекдот? – уточнила Карасёва.
– Сидит обезьяна на берегу Нила, – начала я, уверенная, что подруга эту шутку знает, – проплывает мимо крокодил и спрашивает: «Чего это ты, обезьяна, такая умная и красивая, а сидишь одна, скучаешь?» – «Так вокруг одни крокодилы!» – отвечает обезьяна.
Поля, действительно вспомнившая старую байку, хихикнула и, скорее для проформы, поинтересовалась:
– А как вообще Захар?
Избегая прямого взгляда, я молча кивнула головой. Удивлённая моей реакцией, Карасёва оживилась:
– Ну-ка, ну-ка! Рассказывай!
Я не знала, куда деть руки, и принялась аккуратно раскладывать на столе салфетку.
– Ничего нового, Поля, – призналась я. – За столько лет пора бы привыкнуть, что у него своя жизнь, у меня – своя. Но как-то всё не получается.
Полина взяла свой телефон и отключила звонок, чтобы никто не прервал нашего разговора.
– Вы о чём-то говорили?
– А о чём?
Мне показалось на мгновение, что воздух стал густым и липким и я не могу вдохнуть его полной грудью.
– Он хоть понимает, что втянул тебя в отношения без какого-либо будущего?
– Ой, – я огорчённо махнула рукой, – никуда он меня не втягивал! Ты же знаешь, я сама была готова втянуться с головой.
Поля, грустно улыбнувшись, заметила:
– Втянулась, это точно, и где твоя голова сейчас – одному Богу известно… – Помедлив, она спросила: – А, вообще, скажи мне, у вас уже пятый год эта история продолжается?
– Шестой, – поправила я.
– Ну да, – согласилась Полина. – Вот мне интересно: неужели страсти не поутихли? Не приелось? У нас с Карасёвым каждый день одинаковый, а живём вместе не намного больше вашего.
– Ну, ты не сравнивай, – возразила я. – Мы же не живём, мы встречаемся. Если сложить, сколько чистого времени мы провели вместе, так и года не наберётся.
– Дорогая моя! Ты как будто замужем не была! – всплеснула руками Поля. – О каком чистом времени ты говоришь? Зарегистрированы по одному адресу и живём вместе – это две большие разницы, как говорят одесситы! Мало того что график работы и у него, и у меня бешеный, так даже когда мы дома, сидим каждый в своём углу!
– А чего сидите-то? – усмехнулась я.
– Да в основном с бумагами: он с историями, я с делами… Периодически переползаем к телевизору, но у нас их теперь два, так что у каждого своё кино.
– Да. – я посмотрела на Полю с прищуром. – А отложить бумаги, оторваться от экрана, зажечь свечи в спальне не пробовала?
– Ой, – подруга наморщила нос, – не превращайся только в психолога!
Она достала пачку сигарет из сумочки и положила перед собой.
– Но это ведь нормальная практика – периодически реанимировать отношения. Ни для кого не секрет, что со временем они обесцвечиваются.
– Вот именно, обесцвечиваются, – кивнула Полина. – Ни цветов тебе, ни красок жизни.
– Ну, это уж как ты сама палитру замешаешь, дорогая, – не согласилась я. – Ты ведь знаешь, от мужчин ждать – можно и не дождаться. Надо всё брать в свои руки.
– Цветы самой себе покупать?
– А почему бы нет? – я вошла во вкус обсуждения темы. – Или представь, ты купишь цветы Карасёву!
– Он спросит, здорова ли я, – состроив смешную рожицу, предположила Поля.
– Ну, не скажи! Я представляю себе совсем другую картинку: красная скатерть на столе, белые свечи, белые розы.
– Белый воск растопленной свечи капает на скатерть, и я думаю, как его отстирывать. – в тон мне продолжила подруга.
– Ну, перестань! – воскликнула я. – Когда ты успела превратиться в тётку? Без романтики, без идей, без желаний!
– Не знаю. – Полина грустно взглянула на меня. – Мы вот недавно встречались с одноклассницами. Знаешь, к какому выводу я пришла?
– К какому? – заинтересовалась я.
– У тех, кто после школы занялся работой, связанной с искусством или спортом, ну даже стал учителем музыки или рисования либо тренером по фитнесу, у них глаза светятся, радость какая-то на лицах. А мы с институтскими дипломами – врачи, юристы. в наших глазах тоска!