— Если вдруг ты решишь, что Венец тебе больше не нужен, верни его Кевину, — сказал Магистр. — Я его предупредил.

— Хорошо, — сказал я.

— Кто такой этот, сука, Кевин? — поинтересовался Виталик.

— Меня не ищи, — продолжал Магистр. — Если будет надо, я сам тебя найду.

— Жду — не дождусь.

— Может, и дождешься, — сказал Магистр. — Но вполне может быть и так, что больше мы с тобой не увидимся. Так что, на всякий случай, желаю тебе удачи в твоем начинании.

— Угу, — сказал я.

На самом деле, у меня накопилось к нему множество вопросов, в том числе и чисто технического характера, относительно того, как пользоваться Венцом Демиурга и вот это вот все, но не осталось никакого желания из задавать. Мне просто хотелось, чтобы этот разговор уже закончился.

А с Венцом мы и сами как-нибудь разберемся. Высоконаучным методом тыка.

— Что-то ты сделался немногословен, друг-физрук, — сказал Магистр. — Ну, да ладно. Нам пора.

В руке Магистра появился свиток перемещения, и ноготь большого пальца уже поддел личную печать Первого Игрока.

— Погоди, — сказал Гарри.

— А, ну да, — сказал Магистр. — Трогательное прощание братьев по планете, братьев по оружию и братьев по наследию Архитекторов. Как я мог забыть. Обнимашки?

— Я не люблю сюрпризы, — сказал Гарри — Насколько я понимаю, там, где обитает Пожиратель Миров, телепортация не работает, поэтому для начала я хотел бы знать, куда ведет портал, который ты собираешься открыть.

— Поскольку там, где обитает Пожиратель Миров, телепортация не работает, я собираюсь открыть портал туда, где стоит мой космический корабль, — сказал Магистр. — Мы сядем в него, и полетим в космос, и будем несколько дней наслаждаться обществом друг друга, и у тебя будет полно времени, чтобы посверлить меня тяжелым взглядом, полным обидного для меня недоверия.

— А как же ограничение Системы на межзвездные перелеты к хренам? — поинтересовался Виталик.

— На меня не распространяются, — сказал Магистр.

— Если нам лететь несколько дней, пара минут погоды не сделают, — сказал Гарри. — И я хотел бы поговорить с физруком.

— Да, конечно, — сказал Магистр, театрально закатывая глаза. — Возможно, галактика вообще сама себя спасет, без всякого нашего, сука, участия.

— Не витальствуй, — сказал Виталик. — Это не придает тебе шарма.

Я кивнул Бордену и мы отошли в сторону. Гарри достал из кармана сигареты, я стрельнул у него одну и мы закурили.

— Он наверняка подслушивает, — сказал я.

— Да и черт с ним, — сказал Гарри. — Он сказал, что если у тебя все получится, то смерть Полсона не будет иметь значения. Конечно, это фразу можно интерпретировать по-разному, но мне пришла в голову вот такая мысль… Уж не собираешься ли ты откатить Систему до состояния, в котором эта чертовщина на Земле еще не произошла?

— В общих чертах, — не стал отрицать я. — В очень общих.

— Я не буду спрашивать, как это возможно, потому что это очевидно, — сказал Гарри. — Отменить миллиарды смертей — это хороший план, очень хороший. Но что будет с теми, кто выжил?

— Это тоже очевидно, — сказал я. — Они вернутся.

— А как насчет всего того, что они тут сделали? — поинтересовался Гарри. — Что мы тут сделали? Хорошего и плохого? Я имею в виду, а есть ли смысл мне лететь с Магистром и уничтожать Пожирателя Миров, если ты в ближайшее время собираешься все обнулить?

Я опасался этого разговора. А вдруг Бордену не понравится то, что я задумал? Он — номер один, он тут великий убийца всего, что движется и не движется, как в обычном игровом пространстве, так и в инфополе, ему есть, что терять. А если ему настолько не понравится, что он решить сыграть против? Попытаться меня прикончить и залутать Венец с трупа?

И все равно, что к Венцу Демиурга прилагается отягощение в виде Немезиды. Он — номер один, он Вычислителей убивал, что ему эта Немезида?

Драться еще и с Борденом я не хотел. И совсем не потому, что он номер один.

— Я сильно не уверен насчет «ближайшего времени», — сказал я. — Мы все еще до конца не разобрались, как это работает.

— День, неделя, месяц — это неважно, — сказал Борден. — Даже если год. Меня интересует сам принцип.

— За все время существования Системы был только один прецедент, — сказал я. — Мир под названием Таннен. Они предприняли попытку и у них получилось. Собственно, у них я эту идею и подсмотрел.

— Отлично, очень интересно, я рад, что у них получилось, — сказал Гарри. — Но что именно у них получилось?

— Я в этом не большой специалист и могу не подобрать правильных слов, — сказал я.

— Я тоже, — сказал Гарри. — Но подбери хоть какие-нибудь. Мне еще с Пожирателем Миров разбираться, в конце-то концов. Или не разбираться.

— Насколько я сумел разобраться в процессе, перезагружается не вся Система, а только отдельный ее кластер, в котором находится игровой мир, — сказал он. — Он воссоздается из точки восстановления, которые Система расставляет автоматически, и в этом игровом мире все возвращается на те же позиции, какие были до. Отменяются миллиарды смертей, зомбиапокалипсис, или с чего так у кого начиналось, все разрушения и потрясения. Но остальные кластеры остаются без изменений. Точнее, с минимальными изменениями — в них пропадают игроки, вернувшиеся в свой восстановленный мир. А достижения, свершения и прочие следы — остаются. То есть, если ты убьешь Пожирателя Миров до того, как у нас все получится, то после того, как у нас все получится, Пожиратель Миров все равно останется мертвым.

— А мы? — спросил Гарри. — Для всех остальных миров…

— Для всех остальных миров мы превратимся в героев баллад и легенд, — сказал я. — Ну, или сказок, которыми пугают непослушных детей. Тут уж кто как себя показал.

Гарри докурил сигарету и выбросил окурок в пыль.

Он молчал, осмысливая. А может, просто прикидывая, с какой руки ему лучше начинать мне голову откручивать.

И вот тут не факт, что Виталик ко мне на помощь придет. Впрочем, Виталик против него не танцует, это они еще на Земле выяснили. Даже когда такого разрыва в уровнях не было.

— А когда была создана точка восстановления? — спросил Гарри.

— В обычном случае она создается, когда у планеты возникает инфосфера, контролируемая Вычислителями, — сказал я. — Это примерно пять-шесть лет до начала Игры. Но у нас-то случай был необычный, так что я полагаю, мы сможем откатить все лет на десять.

— Меня устраивает, — сказал Гарри. — Но ты должен понимать, что это паллиативное решение.

— Я понимаю, — сказал я. — Однако, другого у меня нет.

— У меня и этого-то не было, — сказал Гарри. — Ладно, в самом плохом варианте ты просто выиграешь для нас всех десять лет.

— Да, — сказал я.

— Кто знает, что может произойти за эти десять лет, — сказал Гарри. — Может быть, Вычислители перемрут от какого-нибудь атипичного информационного гриппа и сама Система прикажет долго жить… Я услышал все, что хотел, физрук. Делай.

— Сделаю, — сказал я. — Удачи тебе в грядущей войне.

— И тебе тоже, — сказал Гарри.

Мы пожали друг другу руки и вернулись к остальным. Точнее, к Магистру и Брюсу. Виталик убрел гулять по степи и о чем-то беседовал с одним из техасцев.

— Я, как, впрочем, как и всегда, подслушивал, — заявил Магистр. — Ты все правильно понимаешь, физрук, и вот что я по этому поводу хочу тебе сказать. История развивается по спирали, но если ты заберешься достаточно высоко, ты увидишь, что она бегает по кругу.

— Да, спасибо, — сказал я. — Удивительно глубокая мысль. Поразительно просто.

— Ты поймешь, когда заберешься повыше, — пообещал Магистр. — Или не поймешь.

Виталик вернулся только после того, как они, наконец, отчалили.

И то не сразу.

Он бродил по прерии, поднимая клубы пыли своими подкованными железом сапогами, перебрасывался какими-то фразами с техасцами, иногда подбирал что-то с Земли.

Я не стал его торопить. Возможно, дважды воскресшему зомби требовалось какое-то время, чтобы уложить в голове все, что произошло.