Некоторое время мы провели в молчании, а потом он отвел глаза.

— Запускай, — сказал я Федору.

— А Пожиратель?

— Я разберусь.

— Как? — поинтересовался Федор. — Земля-то откатится, но нам все равно в этом мире жить. Ну, не прям вот в этом, но ты понимаешь, что я имею ввиду.

— Постой, — сказал ему Виталик. — Чапай, насколько ты уверен в своем решении, к хренам? Находишься ли ты в трезвом, сука, уме и твердой, чтоб ее, памяти? Не наблюдаешь ли ты прямо сейчас розовых единорогов, танцующих на радуге?

Я огляделся по сторонам.

— Вроде бы, нет.

— Тогда ладно. Федор, запускай уже, — устало сказал Виталик. — Сколько можно кота за… что-то там тянуть, к хренам.

— Поражаюсь избирательности твоего вокабуляра, — сказал я.

— Я крайне не рекомендую вам этого делать, — сказал Магистр.

— Отлезь еще раз, — посоветовал я.

Второй раунд игры в гляделки он тоже проиграл. Был, правда, один момент, когда мне показалось, что он вот-вот на меня прыгнет, и я приготовился пинать его в живот, и даже выбрал подходящее место на его расфуфыренной броне, но он таки не стал.

Вместо этого он убрал свою пушку в инвентарь и скрестил руки на груди.

— Дедушка старенький, ему все равно, — заявил Магистр. — Делайте, что хотите.

— Отличный выбор, — сказал я. — Федор, поджигай. В смысле…. ну, ты понял.

Сумкин с мрачной решимостью нацепил на голову Венец Демиурга и какое-то время тупо пялился в пустоту, точнее, на открывшееся ему одному зрелище, а потом воздел руки и его пальцы запорхали на невидимой для нас клавиатуре.

Не, спецэффектов в эту серию явно не довезли.

Где громы и молнии, где завывающий и леденящий душу ветер, почему с небес не падают звезды и кометы не машут нам своими хвостами? Как нам без всего этого прочувствовать напряжение момента и убедиться, что на наших глазах действительно происходит что-то важное?

— Все, — сказал Федор. — Я сделал.

— Что-то я никаких изменений в окружающем мире не наблюдаю, — сказал я.

— Подожди немного, — сказал Виталик. — Таким изменениям требуется время.

— Это так? — спросил я у Магистра.

Он пожал плечами.

— Откуда мне знать? — сказал он. — На Таннене меня не было.

— И это, сука, странно и удивительно, — сказал Виталик. — Тебя послушать, так ты вообще везде был.

— И тем не менее, — сказал Магистр.

Мы стояли.

В городе продолжали лениво постреливать и вяло рубить черным мечом. Элронды, ричарды и физруки, видимо, не заканчивались, но и особого рвения тоже не демонстрировали.

Магистр снял броню и уселся на садовый стул — в броне бы его этот предмет мебели просто не выдержал.

Все еще ничего.

— Меня терзают смутные сомнения, — сказал Виталик.

Меня они терзали вообще всю дорогу. Если я где-то ошибся, если Виталик где-то ошибся, если Федор где-то накосячил, то окажется, что все это было зря.

Не знаю, хватит ли у меня моральных сил на вторую попытку.

Наблюдать, как гибнут чужие цивилизации — занятие не из приятных.

— О, — сказал Виталик. — Что-то начинается.

— На самом деле, что-то заканчивается, — сказал Федор.

Виталик протянул мне руку.

— Давай хоть попрощаемся по-человечески, — сказал он. — На всякий случай.

Я стиснул громадную ладонь элитного зомби. Однажды мы уже через что-то похожее проходили, но, видимо, этот раз станет окончательным.

— Было приятно воевать с тобой рядом, Чапай, — сказал Виталик.

— Может, еще увидимся, — сказал я.

— Вряд ли, — сказал Виталик. — Тебя ждет долгая дорога, а меня — казенный дом и безымянная могила в подмосковном лесу.

— Может, все еще переиграется, — сказал я. — Пути Системы неисповедимы и все такое…

— Да я-то себя знаю, — сказал Виталик. — Я и без Системы влезу в какую-нибудь… неприятности, короче.

— Ну, ты в любом случае береги себя, — сказал я.

— Ты тоже, Чапай.

Его силуэт начал мерцать и сделался полупрозрачным, рука потеряла плотность, и у меня появилось такое чувство, будто я пытаюсь потрогать кусок тумана.

— К хренам, — сказал Виталик, и это были его прощальные слова.

Он исчез.

Я посмотрел туда, где должна была быть пара астральных бойцов. Так и есть, Борден тоже исчез, оставив этот бой незаконченным.

По крайней мере, он ушел отсюда так и не побежденным.

Но Брюс, угодивший в логическую ловушку, не справится один.

А значит, в ближайшее время почуявший свободу Элронд навалится на нас всеми своими силами.

А сил у него, как я понимаю, немеряно.

— Не-не-не! — возопил Федор. — Это нечестно! Мы так не договаривались!

Он тоже стал полупрозрачным, настолько, что я мог видеть забор, находящийся за его спиной.

Прямо через него.

Поднеся руку к лицу, я удостоверился, что сам не теряю плотности. Тогда я шагнул к Федору и схватил его за руку.

Не знаю, что именно я пытался сделать. Вряд ли человека можно удержать в этой реальности, просто взяв за руку.

Не уверен, что это помогло. Просто в один момент Федор обрел былую стать, удаль и объем.

— Что это было? — спросил он.

— Флуктуации, — туманно ответил Магистр. — Ну что, физрук, ты доволен? Ты понимаешь, что только что погубил нас всех?

— Я еще не доволен, — сказал я. — Но скоро буду.

— Ну-ну, — сказал Магистр. — А что вы сделали? Откатили состояние Земли на десять или пятнадцать лет назад? Заблокировали местных Вычислителей? Думаете, это надолго? Вы уже не можете изъять свою планету из Системы, и значит, что Пожиратель рано или поздно до нее доберется.

— Это если мы оставим так, как есть.

— А что еще вы можете сделать? — поинтересовался Магистр.

— У меня встречный вопрос, — сказал я. — А что собираешься делать ты?

— Уходить в подполье и организовывать сопротивление, — сказал Магистр. — Или выходить на публику и организовывать сопротивление. Но я не уверен, что это поможет, тем более, что ты отнял у меня все инструменты для выковывания победы.

— Я случайно, — сказал я.

— Ага, конечно, как же, — равнодушно сказал Магистр и поджег вторую сигарету от окурка первой.

Я огляделся по сторонам.

Здесь и сейчас вроде бы ничего никому не угрожало, но я знал, что время поджимает.

Мы возродили человечество, дали ему второй шанс, заблокировали земных Вычислителей, отрочив приход Системы лет на десять или двадцать. По крайней мере, если Виталик в расчетах не ошибся.

И хотя наноботы никуда не денутся, и игровые условности рано или поздно таки смогут вернуться в человеческую жизнь, там все будет зависеть только от самих людей.

Кто уж как распорядится…

Но война еще не закончена, и здесь все зависит исключительно от меня.

Каждый входил в инфосферу по-разному. Брюс садился в позу лотоса и весь бой парил в десятке сантиметров над землей, Гарри уходил в сторону, или вбок, или как еще он это называл, но я был уверен, что для меня эти способы не подойдут.

Это не мой стиль.

Я взял в правую руку Клавдию, а в левую — «дезерт игл». Это был глупый жест, ведь я понимал, что не смогу взять привычное оружие на грядущую битву, но он придал мне уверенности.

Я коротко разбежался и прыгнул вперед.

— А это вообще нормально? — спросил Федор, тыкая пальцем в застывшую фигуру Чапая.

Фигура висела в воздухе, примерно в полуметре над землей, и напоминала трехмерную фотографию рвущегося в отчаянную атаку человека.

В одной руке бита, в другой — пистолет, лицо искажено гримасой ярости, а на губах застыла хищная ухмылка.

Такого Чапая Федор видел нечасто. И такой Чапай Федора пугал.

Даже если самого Чапая здесь, фактически, и не было.

— Ну ты нашел, кого спросить, — сказал Магистр. — Хотя о таком вообще лучше не спрашивать. В системных мирах каждый сам определяет для себя порог нормальности.

— А я и не знал, что он так может, — сказал Федор.