Я сжал кулак, «призрачный клинок» непривычно выскользнул из моей руки, и… я думал, полутора метров мне не хватит, но их хватило.

Вечно я свою скорость недооцениваю.

О стену ударились уже две половинки демоницы. Они еще немного подергали конечностями, а потом наступил закономерный итог.

Виталик только теперь поднялся на ноги и принялся отряхивать плащ от выбитой при ударе о стену пыли.

— Развратная демоница для похотливого ректора, — сказал он. — Наверняка за этой сценой стоит какая-нибудь душещипательная история о том, как мерзкий старикашка годами домогался до невинной, но слегка рогатой девушки, что и привело их к этому печальному, сука, финалу. Иначе чего бы она так взбесилась? А, Федор?

— Она не взбесилась, — объяснил наш доморощенный эксперт по демонологии. — Это обычное для демонов поведение. Они коварные, злобные и всегда стремятся причинить призывателю вред.

— Да ну? — удивился Виталик. — А как же их того… этого самого?

— Прежде, чем выпустить демона из пентаграммы, его связывают договором, — сказал Федор. — Тщательно проработанным, по сути, над его текстом демонологи работают веками. И все демоны, которые исполняют приказы волшебников, заключают этот договор по тем или иным причинам. Очевидно, Ниссен этого сделать не успел, и ты, нарушив целостность пентаграммы, выпустил на волю неприрученного демона.

Виталик подошел к телу ректора и слегка попинал его ногой. Как и следовало ожидать, тело не отреагировало.

— Зато сэкономили, — сказал Виталик.

— На самом деле, ни черта мы не сэкономили, — сказал я. — Долг-то у него перед банком.

— Пойдем в банк? — предложил Виталик.

— Вот не надо, — попросил Федор. — Пусть еще поживут.

— А как же долг? — поинтересовался Виталик.

— Да что уж теперь, — сказал Федор.

— Какого черта ты вообще это сделал? — спросил я у Виталика. — Психосоматическое либидо проснулось?

— Вы торговались, — сказал Виталик. — Это скучно, и я решил внести в торги хоть какое-то разнообразие. Оживить, так сказать, этот изнурительный процесс, к хренам.

— У тебя прекрасно получилось, — сказал я.

Виталик склонился над телом ректора и сорвал с него Амулет Воскрешения.

— Девяносто пять процентов, — сообщил он.

— Не повезло, — констатировал я.

— Мягко сказано, — Виталик повертел амулет в руках. — Как это вообще работает? Платишь за хреновину бешеные деньги, вкладывая их, так сказать, в свое, сука, будущее, а потом тебе отхреначивают голову, и тут вдруг выясняется, что будущего нет. И главное, что ты даже деньги назад потребовать не можешь. За недобросовестно оказанную услугу, так сказать. За товар, сука, ненадлежащего качества. Тут вообще есть люди, у которых удачно получилось воскреснуть, к хренам?

— Есть, — сказал я. — Например, я.

— Ты не в счет, — сказал Виталик. — Ты какой-то статистический феномен, в твоем случае все эти циферки вообще не работают.

— Соломон Рейн, — сказал я.

— А, точно.

— Гвейн, когда я убил его в первый раз.

— В итоге это все равно ему не помогло.

— Но тут к производителям амулетов никаких претензий быть не может.

— Согласен, — сказал Виталик. — Ладно, может быть, еще пару случаев можно наскрести, к хренам. Но в целом ты должен признать, что эти циферки мало что значат. Где это девяносто пять процентов, я вас спрашиваю?

— Это немного не так работает, — сказал я, вспомнив свою первую и единственную смертью.

— Наденешь? — поинтересовался Виталик, протягивая мне амулет. — Явно лучше, чем твой.

— Надену, — сказал я и надел.

— А может быть, это плохая примета, к хренам, — сказал Виталик. — Вообще, довольно иронично, сука, звучит. Амулет Воскрешения, поднятый с трупа.

— Как будто в первый раз я его в магазине купил, — сказал я.

— Тоже верно, — сказал Виталик. — А меня вот еще какой момент интересует. Ночь, кабинет ректора, призванные и расчлененные демоны, оторванные головы, стрельба… Какого черта тут никто до сих пор тревогу не понял?

— Это потому что кабинет ректора звукоизолирован, — сказал Федор. — И вообще изолирован. Мало ли, какие опасные эксперименты он тут проводить мог. А магические опыты часто связаны со взрывами, демонами и…

— Сладострастными стонами, которые бедным студентам тоже лучше не слышать, — закончил за него Виталик.

— Я вообще до сих пор не понимаю, почему у нас получилось войти, — сказал Федор.

— А я объясню, — сказал Виталик. — Запросто объясню. Когда я прописывал нас в местной системе безопасности, я нам заодно ректорские права присвоил. Чтобы, сука, закрытых дверей тут для нас в принципе не было. К хренам.

— А, тогда понятно, — сказал Федор. — Мне следовало самому догадаться.

— Я вот с самого начала наблюдаю, что ты вроде как не рад нас видеть, — заметил Виталик.

— Я охренительно рад, — сообщил Федор. — Мы все земляне, все с одной планеты и даже из одного города, землячество, чувство локтя в районе печени, и, главное, ничего же похожего на то, что было раньше, теперь и близко нет. Никакого кровавого месива, никаких оторванных голов…

— За месивом к Чапаю, — сказал Виталик. — А голову вообще не мы отрывали.

— Да какая теперь разница? — устало спросил Федор.

Здание слегка тряхнуло, как при землетрясении магнитудой около двух-трех баллов. С потолочных балок посыпалась пыль.

— Надеюсь, это хоть с нами никак не связано, — заметил я.

— Связано, — мрачно сказал Федор. — Здание начинает рушится.

— Да с чего бы? — удивился я.

— Это академия магии Ниссена, — сказал Федор. — То есть, это была академия магии Ниссена. И здание для нее он воздвиг при помощи своей магии, поддерживая его функционирование постоянными вливаниями. Теперь Ниссена нет, и здание начинает разваливаться.

— Ну, Ниссена с нами уже некоторое время нет, — заметил я. — Чего же оно сразу не развалилось?

— Инерция, — туманно объяснил Федор.

— И сколько у нас времени?

— Полагаю, где-то полчаса есть.

Солнце поднималось из-за горизонта и его рассветные лучи освещали развалины академии магии Ниссена и толпу полуголых студентов, которые стояли и этими развалинами любовались, заодно пытаясь сообразить, как им жить дальше. Я искренне надеялся, что выбраться удалось всем.

Впрочем, у них были все шансы.

Здание разрушалось медленно, и от момента отрывания головы Ниссена до его полного осыпания прошло не меньше двух часов. Мы выбрались без проблем, да еще кучу народу по дороге разбудили.

— Ну кто так, сука, строит? — задал риторический вопрос Виталик. — Вот при коммунистах строить умели, это да. Кирпич, раствор и пошел мастерком махать. Века эта дома простоять могли, века! А эти ваши современные магические технологии — баловство одно и суета сует.

— Много ты понимаешь в строительстве, — сказал Федор.

— Много, — сказал Виталик. — Я, между прочим, по молодости в стройотряде калымил.

— Чего ты где делал? — спросил Федор.

— Тебе сколько лет, ветеран броуновского движения? — в который раз поинтересовался я.

— Неважно уже, — сказал Виталик. — Так чего, какие планы? В банк пойдем?

— Зачем?

— Как зачем? — удивился Виталик. — Договор расторгать. Кредит на что выдавали? На обучение в магической академии Ниссена, и где теперь та магическая академия, где тот Ниссен? Форс-мажор, сука. Пусть расторгают.

— Да ну нафиг, — сказал Федор. — Еще начнут спрашивать, что с ректором случилось, вопросы всякие неудобные задавать…

— А мы тут вообще ни при чем, — заявил Виталик. — Ниссена убил призванный им демон. И черт с ним, что он этих, сука, демонов уже сотни лет призывал, осечка в любом деле возможна. Как говориться, и на старуху найдется своя тварь дрожащая, которая думает, что она право имеет.

— Нет, — сказал я. — В банк мы не пойдем. Мы и так уже достаточно тут наследили, а нам подолгу в одном месте лучше не задерживаться.

— Это еще почему? — заподозрил что-то неладное Федор.