“Арендаторы моего поместья могут думать иначе, миледи, - поправил он, слегка нахмурившись. - Вместе с парламентом.”
Она издала хриплый смешок. - Это еще предстоит выяснить!”
- Он мрачно улыбнулся. - И конец моим добрым делам.”
- И это тоже, - прошептала Арабелла так тихо, что Леди Роуленд не расслышала.
Но Гаррик знал, и непрошеное покалывание, вызванное ее голосом, пробежало по его спине. Ее голос звучал так, словно она гордилась человеком, которым он стал. Он не знал, как отнестись к ее тонкому комплименту, но с радостью принял бы его.
“Назад в деревню, где ты родилась и выросла, назад в Хайберн, где живет твое сердце, - задумчиво произнесла тетушка. - Прощай, высокогорье, Прощай, Север ... где бы я ни бродила, где бы ни бродила ... - ее тетя смело посмотрела на него, пропевая последнюю строчку, - мое сердце в высокогорье, куда бы я ни пошла.”
Гаррик ничего не ответил, совершенно не готовый к ноющей пустоте в груди. Его мать пела эту песню, когда он был маленьким. Но это было так давно, что казалось, будто воспоминание принадлежит кому-то другому.
- Это прекрасно, тетушка, - прошептала Арабелла, нарушая неловкое молчание, воцарившееся между ними.
Не сводя глаз с Гаррика, Леди Роуланд наклонилась вперед, крепко вцепившись в подлокотники своими узловатыми руками. - Но ты ведь собираешься как можно скорее бежать на юг, не так ли, Таунсенд?”
Он стиснул зубы. Конечно, он не собирался оставаться в Хайленде дольше, чем это было необходимо, чтобы обезопасить собственность, а затем выставить ее на продажу ... и убедить себя, что его дома здесь больше нет. Чтобы доказать, что его сердце исцелилось достаточно, чтобы он больше не видел горных Утесов и ущелий, что он больше не чувствовал, как его живот сжимается от запаха вереска.
К этому времени у него уже должен был появиться иммунитет. Он был скорее англичанином, чем шотландцем, и Леди Роланд была права. Он даже потерял большую часть своего акцента. Только оттого, что он снова был здесь, это прокралось в его голос. Когда это произошло, он ожидал, что будет звучать как незнакомец, даже для его собственных ушей. Но он этого не сделал. Он звучал ... знакомо. Точно так же, вернувшись в Кинкардин, он чувствовал себя здесь как дома, хотя и не хотел этого признавать. Разорвать эту связь с его юностью оказалось труднее, чем он мог себе представить.
И все из-за Арабель.
“На самом деле он вернулся, чтобы отомстить, - вставила Арабель, и в ее мягком голосе прозвучали боль и гнев. “Против Роулендов.” - Она помолчала. - И я тоже.”
“Не против тебя, - тихо поправил он.
- Тогда против моей семьи.” Она презрительно фыркнула и отвернулась, уставившись в огонь. - Никакой разницы.”
Мир различий. Но как он ей это объяснит? Роуленды изгнали его из Шотландии, а Арабель похитила его сердце. Через десять лет он сумел вернуться сюда, чтобы наконец-то привлечь семью к ответственности за то, что они сделали, и добиться как можно большего возмездия.
Но сможет ли он когда-нибудь вернуть свое сердце?
- Неужели это так?” - Спросила Матильда.
Гаррик оторвал взгляд от Арабеллы и заставил себя улыбнуться ее тете. - Ты, конечно, узнаешь во мне английского дьявола, пришедшего проливать адский огонь и разрушать горные земли.”
“Что ж, у тебя есть на то веские причины, - пробормотала Матильда, слегка кивнув.
Его сердце дрогнуло. Боже Правый! Много ли знает эта женщина о том, что произошло в ту ночь, когда его вынудили покинуть Хайберн? Что она знает о нем и Арабел?
Леди Роуленд, зевая, поднялась со стула. Одна такая же фальшивая, как ее практика игры на волынке. - Тогда удачи тебе, парень.” Она захихикала от смеха и вышла из комнаты. - Он тебе еще понадобится!”
Когда она скрылась в холле, Гаррик пробормотал:”
- Я знаю, - ответила Арабелла с глубоким вздохом, и в ее голосе прозвучала явная любовь к тете. - Но она же моя безумная шляпница.”
Он не смог удержаться от смешка. Приподнявшись на локте, он растянулся на полу перед камином и повернулся на бок, чтобы посмотреть на пламя. Удивительно, но он не горел желанием возвращаться в свою комнату.
И Арабель, по-видимому, тоже.
Она осталась лежать на полу рядом с ним, накинув на себя плед из шотландки, и ее распущенные волосы свободно рассыпались по спине. Теплая, мягкая и уютная, она выглядела так, словно не принадлежала ни к какому другому миру, кроме как сидеть с ним у камина. Окруженный темными тенями сразу за пределами досягаемости света костра, Гаррик легко мог представить себе, как проводит с ней каждую ночь. Вот так просто.
“Что она имела в виду, - тихо спросила Арабель, - когда говорила, что у вас есть веские причины мстить моей семье?”
“Я полагаю, она имела в виду тебя, - тихо увернулся он. Не было никакой необходимости обрушивать правду на их головы, особенно после того, как они нашли первый спокойный момент вместе с тех пор, как он вошел в офис адвоката и увидел ее, как фигуру из сна. - Он сделал паузу, затем перевел разговор на то, что мучило его сегодня больше всего. - Твоя семья хотела, чтобы ты вышла замуж за сына герцога. Почему же ты этого не сделал?”
Она напряглась, и он почувствовал перемену в ней, как старые моряки ощущают надвигающийся шторм. Какое-то мгновение она молчала, и он ожидал, что она оставит эту историю при себе. В конце концов, сегодня они впервые заговорили о чем-то стоящем с того дня в коттедже. С тех пор они старательно избегали друг друга: Арабел занялась своими свадебными планами, а Гаррик занялся ремонтом дома. За исключением тех случаев, когда их вынуждали к вежливым разговорам за ужином, они не обменялись ни единым словом.
И, скорее всего, так бы и продолжалось, если бы не выступление Леди Роуленд на волынке.
Но теперь у него появился первый шанс узнать больше о ее жизни с тех пор, как они расстались. По правде говоря, это было только справедливо, учитывая то, как он сегодня вечером раскрыл обеим женщинам все, что касалось его жизни.
Теперь он уже не был уверен, что ей вообще нужно знать о том, что еще произошло той ночью десять лет назад. И ему не должно быть до этого дела, пока он получает за это компенсацию.
Затем ее стройные плечи поникли, и она удивила его, признавшись: “Кэмпбеллы отказались.”
- Но почему?” он осторожно нажал.
- А что еще остается делать герцогу, - ответила она, слегка пожав плечом, - когда семья невесты его сына втянута в скандал и разорение настолько ужасное, что ... - голос ее дрогнул, но губы оставались приоткрытыми, а взгляд устремленным в огонь.
- Это ... что, Арабель? - спросил он, приподнимаясь и придвигаясь к ней.
- Это разрушает жизни, - выдохнула она почти беззвучно. - Что он лишает семью ее богатства, крадет ее наследие и гордость ... не оставляя ничего, кроме пепла.”
Слеза скатилась по ее щеке, и его сердце разрывалось от тоски по ней. Неужели она даже не понимает, что плачет?
Холодный ужас нарастал внутри него, и он боролся с желанием потянуться к ней, притянуть ее в свои объятия и утешить. Боже милостивый ... он никогда раньше не видел ее такой несчастной, такой ранимой. Таким побежденным.
- Арабель, - прошептал он.
Слегка вздрогнув, она оторвала взгляд от огня и послала ему слабую улыбку, которая выглядела еще более слабой из-за ее попытки проявить храбрость. - Вы, конечно, уже слышали. Если не в Англии, то от мистера Дэвидсона или кого-нибудь из местных жителей ... - она провела рукой по глазам. - Я уверен, что в Кинкардине есть много людей, которые считают, что Роуленды получили именно то, что мы заслужили. Который ничего так не хотел, как увидеть наше падение. Включая тебя, Гаррик.” Она коротко и горько рассмеялась. “По иронии судьбы, в конце концов именно любовь погубила нас.”
Он ничего об этом не слышал. То ли деревенские сплетники держали язык за зубами, потому что знали о его связи с Роулендами, то ли потому, что больше не считали его частью своего высокогорного мира, но никто не поделился с ним этим. И он был рад этому, потому что хотел услышать это от Арабель.
