Его захлестнуло разочарование, и он почувствовал себя полным идиотом. А чего он ожидал-признания в ее вечной любви? Мольба о его прощении? Объяснением того, почему она разбила его сердце и его жизнь?

- Он выдавил из себя натянутую улыбку. - Я скажу конюхам, чтобы они пригнали повозку.”

- Вообще-то, - объяснила она, отвечая на его улыбку слегка смущенной улыбкой, - она хочет, чтобы ты пошел с нами.”

Черт возьми, нет. Последнее место, где он хотел бы быть сегодня, было близко к Арабель, особенно когда она выглядела так восхитительно. - Но почему?”

- Тетушка не доверяет лакеям свои чемоданы. Очевидно, она боится, что они украдут ее неприличные вещи и продадут их на субботнем рынке.”

Он приподнял бровь от абсурдности этого. “Ну, этого мы, конечно, допустить не можем.”

- Боже мой, нет. - Арабель с трудом подавила подергивание губ, но не смогла скрыть веселого блеска в глазах. - Это до смерти напугало бы маленьких детей по всей деревне.”

В его голове всплыли образы нижнего белья Леди Роуленд, развешанного по церковному двору и развевающегося на ветру, как флаги. Он судорожно вздохнул. - И взрослые мужчины.”

Она не смогла сдержать рвущийся наружу смех. Ее рука взлетела к губам, и у нее хватило совести изобразить раскаяние. Но когда он улыбнулся ей, ее лицо озарила нераскаявшаяся улыбка.

Его сердце сжалось от этого зрелища. она была такой же красивой, какой он ее помнил, ее смех так же звучал в теплом летнем воздухе. В этот момент ему ничего так не хотелось, как схватить ее за руку и убежать вместе с ней в вереск.

Прядь ее волос шевелилась на легком ветерке. Не в силах сопротивляться, он протянул руку, чтобы заправить его ей за ухо.

У нее перехватило дыхание. Настороженно глядя на него, она отступила назад, и его рука упала.

“Она хочет уехать в течение часа, - тихо сказала она, отступая к безопасной беседе и на безопасное расстояние, когда она сделала еще один шаг между ними. “Я скажу ей, что ты едешь с нами.”

Она повернулась и поспешила обратно в дом.

- Арабель, - позвал он.

Она остановилась в нерешительности. Потом повернулся к нему лицом. Все ее тело внезапно напряглось, она даже задержала дыхание, готовясь к тому, что он собирался сказать.

Ее беспокойство ударило его, как удар кулаком. Что она будет так бояться его, когда все, что он когда— либо делал, это любил ее-Господи.

Глядя на нее, он вдруг понял, что между ними все изменилось, и мягкий летний воздух теперь потрескивал электричеством. С тем же нарастающим напряжением, которое предшествовало надвигающейся буре. На его губах застыло желание узнать, почему она отвернулась от него столько лет назад. Почему она позволила своей семье натравить на него Мактавиша и грумов—

“Почему вы разговаривали с этими людьми?” она нажала прежде, чем смогла найти слова, чтобы начать то, что нужно было сказать. То, что шло уже десять лет и все еще маячило над ними, как призрак.

- Я получаю смету на ремонт дома.”

Ее плечи заметно расслабились. - Я видела тебя ... ты был очень терпелив с мальчиками.” Она улыбнулась, но меланхолия украла румянец с ее щек. - Из тебя выйдет замечательный отец.”

Его грудь сжалась. - Я тоже на это надеюсь.”

- Я знаю.” затем, уже гораздо мягче, она добавила: “Я всегда это знала.”

От сильного щипка внизу живота у него перехватило дыхание. Ее притяжение было слишком сильным, чтобы игнорировать его даже сейчас. - А я всегда хотел иметь от тебя детей, Арабель.”

Она отвела взгляд, сильно моргая от ветра, который мягко шевелил ее рыжие кудри на щеках. - Я тоже этого хотела.”

- Но не настолько, чтобы предпочесть меня своей семье, - спокойно ответил он, вонзая нож в их сердца.”

На один удар сердца он почувствовал, как она замерла. Она вся напряглась, даже дыхание сбилось. Только выбившиеся локоны шевелились, танцуя на ее лице от теплого ветерка.

- Вот почему ты хочешь забрать у меня Хайберна, не так ли? Так что ты можешь отомстить моей семье.” Ее голос мягко звучал в вечернем воздухе, но каждое слово было пронзительным обвинением. - И против меня тоже.”

“Да,” признался он. В конце концов, именно поэтому он все еще здесь, а не отказывается от собственности, как следовало бы. Вымойте ему руки начисто. И о его прошлом с Арабель.

Но он не мог. Его все еще тянуло к ней, даже сейчас. Как мотылек, поглощенный тем самым пламенем, которого он жаждал.

“Я не отдам его тебе, - сказала она ему со спокойной решимостью.

Он пожал плечами, изображая безразличие. “Я не думаю, что у тебя есть выбор.”

Когда она обернулась, чтобы посмотреть на него, блеск непролитых слез в ее глазах поразил его, как удар под дых. “Точно так же, как и десять лет назад,” тихо сказала она. - Я не могла оставить свою семью, когда они нуждались во мне. Даже для тебя, Гаррик.”

Он стиснул зубы. Она открыла плотину своим поворотом разговора, и он приветствовал это. Прошло уже десять лет, и теперь, когда она открыла шлюзы, он отказывался сдерживаться. - Тогда или никогда, но ты это знал. Это был наш единственный шанс начать наше совместное будущее.” Он медленно шел вперед, пока не подошел так близко, что смог ощутить сладкий аромат ее тела, витающий в мягком летнем воздухе, этот аромат вереска и горной местности, наполнявший его чувства. Так болезненно близко, но не осмеливаясь прикоснуться к ней. “Но ты же мне отказала.”

“Я отказалась бежать той ночью, - возразила она. “Я никогда тебе не отказывала.”

Он подавил горький смешок. - Никакой разницы.”

-Все различия, - поправила она.

- Проклятие, Арабель!” - Слова были выдавлены сквозь стиснутые зубы так сильно, что мускулы на его шее подскочили. - То, что ты и твоя семья сделали со мной.—”

- Десять лет!” воскликнула она, сжимая руки в кулаки. - Ты ни разу не попытался связаться со мной, чтобы узнать, как я, как ты и где. Ни разу—” она задохнулась от гневных слов.

Гаррик уставился на нее, ее болезненный гнев хлынул в него каскадом и смешался с его собственным. Ему следовало бы обругать ее или накричать. По крайней мере, он смеялся над тем, что она предлагала—что он должен был связаться с ней, с женщиной, которая отвергла его, и с будущим, которое он хотел ей дать.

Но когда он увидел в ее глазах такую же боль, как и в его собственных, он не смог заставить себя напасть.

- А что бы это дало?” - спросил он вместо этого, не в силах сдержать смирение в своем голосе. - К тому времени, как я смог связаться с вами, прошел уже год. Я была уверена, что к тому времени ваша семья уже устроит ваш брак с Иэном Кэмпбеллом.” Горечь, смешанная с горячей ревностью внутри него. - Человек, которого они все время искали для тебя.”

Она быстро заморгала, но не смогла остановить слезы, которые явно угрожали ее ресницам. “Я мог бы сказать тебе, что не женился. Ты мог бы вернуться в Шотландию.” - Она поколебалась, прежде чем добавить шепотом: - и мне.”

- Конюх превратился в нищего солдата, у которого не было никаких перспектив, кроме смерти в бою. Человек, которого твоя семья никогда бы не приняла. Человек, которого все знали, был недостаточно хорош для тебя. <wbr > человек, который всегда будет вторым в твоей семье. - с побежденным покачав головой, он тихо повторил, вся борьба оставила его “ - Что хорошего это могло бы сделать?”

Она не ответила—не могла ответить. После недолгой паузы она повернулась и медленно попятилась к дому.

Но Гаррик был уверен, что боль, которую он видел в ее наполненных слезами глазах, будет преследовать его до самой смерти.

День Восьмой

Арабель уперлась пятками в бока лошади, заставляя ее перейти на медленный галоп. Мягкий летний воздух ласкал ее щеки, а сердце бешено колотилось от удовольствия. Больше—со свободой.

Она радостно рассмеялась. Она любила ездить верхом, а сегодняшняя прогулка была еще приятнее. Это был побег из дома, который, казалось, быстро разрушался и нуждался в ремонте, который она не была уверена, что сможет себе позволить, и чей размер теперь был обманчиво мал для всех комнат, которые были закрыты. Такой маленький, что она то и дело натыкалась на Гаррика без предупреждения, когда тетя Матильда посылала ее с каким-нибудь поручением. Каждый раз, когда Арабель приносила то, что хотела тетушка—всегда, как назло, из той же комнаты, где находился Гаррик,—Матильда забывала об этом к тому времени, как возвращалась.