Виктор развел руками безнадежно, Ника засмеялась. Из сарая послышалось мычание.

— Ой, корова! — воскликнула Ника, — а можно посмотреть?

— Отчего нельзя, смотри, если не забоишься, она не злая, не забодает.

Через минуту Вероника уже гладила теплый бок, теребила челку и что-то шептала на ухо меланхоличной Пеструхе.

— А с виду городская, — умилилась Наталья Андреевна, — где ж ты ее нашел?

— Из Москвы вместе ехали, познакомились, Ника города не знает, вот и…

— Молодец, что привез. И за лекарство спасибо.

Пеструха явно не привыкла к таким нежностям.

— Хорошая, красавица, угостить-то нечем, — приговаривала Ника, — у нас тоже корова была, когда в селе жили, — оглянулась она на Вяземского, — Меланьей звали, как в Ангарск переехали — продали. Я так плакала по ней!

— Ну, пошли уже в дом, хватит с ней миловаться, разбалуешь, вон она уже и уши развесила, — прервала пейзанскую идиллию Наталья Андреевна.

Проездом конечно не получилось, был и домашний обед, и самовар на шишках, и разговоры. Наталья Андреевна, указывая на фото, собранные в большой раме на стене, рассказывала.

— А это муж мой, Захар Семенович, царство ему небесное, уже восемь лет, как нет его, а это Николаша, сынок мой. Вот с невесткой, да развелись уже. А тут с ребятами из роты, на сверхсрочку остался, так и служит. В Абхазии сейчас…давно не писал.

Ника заметила, как Виктор нахмурился и показал ей глазами — тему не развивать.

— А это дом наш, как построили только, еще хлева не было. Хороший дом! Тогда вокруг дворцов этих с трехметровыми заборами не понатыкали еще на берегу. Теперь-то и к морю не выйти.

— Кстати, о море, — вспомнил Виктор, — мы же так у вас весь день просидим, а хотели парк посмотреть, побережье. Сейчас, я почту проверю только и поедем, ладно? — спросил он у Ники и прошел в свою комнату. Дверь приоткрытой осталась, Вероника невольно заглянула, увидала кровать и стол, на столе знакомый ноутбук.

— Пока Николаши нет, пустила его… — Только и сказала Наталья Андреевна, то ли с осуждением, то ли с сочувствием. — Ну, езжайте с Богом.

Виктор доехал до Зеленогорского парка, вышли они с Никой на круглой площади около памятника Ленину. За вождем мирового пролетариата на холме стояло внушительное здание с колоннами, к нему вела широкая лестница, наверху она переходила в длинную балюстраду.

— И как вы думаете, что это? — кивнул на здание Виктор.

— Может Исполком? — предположила Вероника

— Все так думают. Нет, это просто школа, обычная общеобразовательная школа. А нам туда, через дорогу и в парк. — Виктор показал направление. За те дни, что они были вместе, Ника уже привыкла к этому его характерному широкому и энергичному жесту. — Когда-то он не уступал ЦПКиО, — сказал Виктор и взял ее под локоть. Она и к этому привыкла, что он переводит ее через улицу, как маленькую и не возмущалась, напротив, ей нравилось.

— А здесь похолоднее, чем в городе, чувствуется осень. — Вяземский пропустил Веронику вперед, они прошли в ворота.

Сразу за оградой в начале центральной аллеи стояла железная арка, на ней был растянут транспарант «Добро пожаловать», полоса ткани трепетала на ветру и буквы шевелились. Справа Ника заметила детскую площадку, но ни одного ребенка не было ни на горках, ни на лесенках. Так же пустынно оказалось и перед деревянной концертной эстрадой, построенной за детским городком в конце небольшой площади. За эстрадой начинался лес, сквозь деревья виднелся залив.

Слева от центральной аллеи тянулось длинное деревянное здание зеленого цвета, похожее на барак без окон.

— Это летний кинотеатр, — проследив за ее взглядом пояснил Виктор, — раньше тут кино крутили, уже несколько лет, как закрыто.

За кинотеатром были разбросаны по парку аттракционы. Центральная аллея уходила вниз к заливу, цветники бордюром обрамляли ее. Все это было похоже на такую растянутую лестницу с широкими террасами, Виктор с Вероникой стояли на самой верхней ступени и потому видели весь парк как на ладони.

— Похоже на сонное царство, — улыбнулась Ника, — а там что за домики?

— Там база отдыха, пункт проката и танцевальный павильон. В праздники тут оживленнее, зимой, например, бывают масленичные гулянья, ну и в Новый Год, конечно, а летом только День города Зеленогорска. Еще первого сентября, когда погода хорошая, гуляют с детьми, а так все больше именно сонное царство. Даже и по воскресеньям не очень много народа, хотя аттракционы работают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А они и сегодня работают, смотрите, вон там что-то крутится.

— Да, действительно. Хотите покататься?

— Я?

— А что? Вы не любите американские горки?

— Не знаю… я не пробовала…

— Тем более надо попробовать, здесь небольшие и скорость детская, так что идемте.

Они пошли все вниз и вниз, а потом свернули на боковую аллею к домику-кассе. Пока дошли все желающие уже покатались и женщина в белой вязанной шапочке и зеленой куртке, которая обслуживала аттракцион, собралась уходить.

— А нас не прокатите? — спросил Виктор.

— Да касса уже закрыта, мы сегодня до обеда только.

— А мы так, без кассы, прямо вам заплатим, — сказал Вяземский.

— Ну, можно, — согласилась женщина. — Идите, садитесь, я сейчас подойду.

Виктор и Ника поднялись по деревянной лестнице на платформу к американской горке. Сооружение выглядело не очень надежно. Краска с машинок слезла, поручни проржавели.

— Не Рио, — покачал головой Виктор, — ну выбирайте любую. В начале или в середине?

— Лучше в середине.

— Вот сюда?

— Давайте.

Они уселись, женщина в белой шапочке принесла ремни. Машинки были на двоих и сидеть в них надо было не друг за другом, а рядом.

— Я буду вас держать, чтобы не потерялись, — сказал Виктор и крепко обнял Веронику одной рукой. В этом прикосновении не было ничего, кроме заботы о ее безопасности, и потому девушка прижалась к нему. Если совсем честно, то она немного побаивалась неизвестного.

Вагонетки покатились сначала медленно, с лязгом и грохотом, тряско подпрыгивая на стыках рельс, потом скорость резко увеличилась. Стремительно завертелся по бокам мир, сместилось от движения вверх-вниз по изгибам горки пространство.

— Не бойтесь, я держу, — перекрикивая грохот засмеялся Виктор, потому что Вероника интуитивно вцепилась в него, — ногами в пол упритесь…

Два круга было трудно адаптироваться, земля летела то навстречу, то удалялась, центробежная сила старалась вытащить их из вагонеток. Но постепенно страх перешел в восторг от скорости и ощущения опасности.

— Нравится? — наклонился к уху Ники Виктор.

— Да! Здорово!

Волосы Вероники разметались и накрыли его лицо, теперь он видел летящий мир через золотую сеть, так было до очередного поворота. Потом ветер перекинул волосы девушки на другую сторону, но Виктор все еще ощущал их мягкость на щеках. Движение вагонеток замедлилось, они еле-еле доползли до помоста.

Виктор сам отстегнул ремни, отдал женщине в шапочке.

— Спасибо, славно прокатили нас, с ветерком.

— Еще приходите, — отвечала она.

— Ну…как? — повернулся он к Веронике.

— Не могу описать…так быстро, сначала страшно немного, а потом весело и легко, а теперь опять хочется вверх-вниз и кажется, что земля так притягивает, а хочется лететь.

Глаза девушки восторженно блестели, щеки раскраснелись.

— Да… лететь, — согласился Виктор. — Вот уже и закат, солнце садится, поздновато мы добрались. Пойдем, посмотрим берег?

— Да!

Они спустились с помоста и медленно пошли парком. Обоим хотелось взяться за руки, но это была слишком интимная близость, а они только в своих мыслях уже сблизились настолько, в реальности же оставались случайными знакомыми.

Деревья в парке стояли почти голые, ветер с залива срывал последние листья. И, действительно, казалось холоднее чем в городе. Цветники порыжели, трава пожухла. Неестественно зеленой выглядела от этого искусственная на площадке для гольфа.