— Пойду умоюсь, — сказал Виктор.

— А я выйду в коридор, чтобы тут не мешаться, — ответила Ника. Они с Вяземским переглянулись и с трудом сдержали смех.

— Присмотрите за Григом, — сказал он, указывая ей глазами на ноутбук. Она кивнула и взяла плоский кожаный футляр в руки.

Виктор вернулся, и они так и простояли в коридоре всё оставшееся до прибытия время. Вероника смотрела в окно, а Вяземский говорил ей мимо чего они проезжают.

Поезд на самой тихой скорости втянулся под крышу, зазвучал Гимн Городу, и мимо окон поплыл мокрый от дождя перрон со встречающими. Виктор достал сверху свой кофр и чемодан Вероники и спросил.

— Так в какой район вам к друзьям?

— На Васильевский остров.

— Вот и славно, нам по дороге, так что я провожу вас.

Вяземский конечно соврал, его мама жила на Московском проспекте, а офис находился около метро Чёрная Речка, но он ещё ночью решил, что не отпустит Нику одну болтаться по незнакомому городу.

Они поехали с Московского вокзала до Василеостровской на метро.

Друзья, вернее подруга Ники жила на Среднем проспекте у самой подземки, Виктор хорошо знал этот район.

Первая его отдельная квартира в Питере, образовалась из благоприобретенной коммунальной комнаты в Лигово путем длинной цепочки обменов. Шесть месяцев замысловатых комбинаций с жилплощадью, хождение по кабинетам, поименное знакомство с участниками свадеб, разводов, съездов и разъездов с родителями, доскональное изучение обстоятельств расширения или сужения пространства квартир, и Вяземский оказался на углу Большого проспекта и Детской улицы, в краснокирпичном доме с мемориальной доской, установленной в честь посещения этого места вождем мирового пролетариата.

Работал Виктор близко от дома, во Дворце культуры Кирова: после музыкального училища пошел концертмейстером в народный театр. Работа нравилась, но платили мало и долго так жить не получилось, тем более с семьёй. Вяземский стал искать другие заработки и другое жилье. Но о Васильевском острове остались самые тёплые воспоминания, Виктор любил этот старый район Петербурга.

Судя по всему Нике здесь тоже нравилось. С первых шагов по питерским улицам она не скрывала восхищения большим городом, потоком людей, вереницами машин. Они с Виктором шли к метро на площади Восстания — станция в самом Московском вокзале оказалась перекрытой на вход.

Девушка задержалась перед круглым зданием метро и засмотрелась вдаль на Невский.

— Если бы не вещи, прямо сейчас побежала бы туда, — она протянула руку вперёд, где едва виднелся шпиль Адмиралтейства.

— Да уж… с таким чемоданом не разгуляешься, — пошутил Виктор, — и что вы набрали с собой, не иначе золотой песок из какой-нибудь сибирской речки.

Вероника рассмеялась.

— Да, что вы! Там подарки. Книги. Ну и безделушки всякие.

— Ничего себе, целый чемодан подарков. Вас надо в гости приглашать на Новый Год, вместо Санта Клауса…нет, лучше вместо Снегурочки, — поправился он, окинув её быстрым взглядом. Ника хорошо смотрелась на фоне большого города — стройная, ясная, с золотистыми волосами и широко распахнутыми восторженными глазами она с первой минуты старалась сохранить в себе впечатления от Петербурга.

— Идёмте, доберёмся до ваших друзей, кинем вещи, а там если хотите, можете вернуться на Невский. Или сегодня отдохните, а завтра вместе погуляем. А то заблудитесь. — улыбнулся Виктор.

— Так ведь не в лесу, люди подскажут.

— Вот и видно, что вы в большом городе не жили, тут полно приезжих, да и сами-то Питерцы плохо знают свои места. Лучше купите путеводитель и карту города, а ещё схему метро, а то вас так зашлют. Кстати, если случится, что и правда заберётесь куда-нибудь и потеряетесь, то звоните мне — я вас спасу. Вы надолго сюда?

— На пять дней.

— Не сказать, чтобы очень большой срок, но город посмотреть можно, нам туда, — и Виктор показал на ступени ротонды метро Площадь Восстания. — А вообще-то вооон там, — он махнул кофром в сторону Невского, — другая станция Маяковская, с той вам на Васильевский без пересадки. Может дойдем по верху?

— Пошли, — она обрадовалась возможности еще немного побыть на Невском.

В метро с утра народа было много, как раз самое время, когда люди ехали на работу или на учёбу, но вопреки обыкновению, Виктор даже и внимания не обратил на толпу, которая вынесла их сначала к поезду, а потом наверх к выходу в город.

На ступенях Василеостровской Ника опять задержалась. Теперь она смотрела на шестую линию, которую недавно замостили и сделали прогулочной зоной.

— Какая же красота, — вздохнула она и оглянулась на Виктора. Он не сказал ей, а про себя подумал, что десятки раз спускался и поднимался по этим ступеням и не замечал ничего особенно красивого в торговых лотках, чахлых деревьях и булыжной мостовой. Что же такого видит она, чего не замечает он?

— По Васильевскому тоже стоит прогуляться, — Виктор продолжал рассказывать на ходу, — тут церквей одних штук десять, дома есть интересные, рынок. Васильевский в основном немцы заселяли при основании города, а когда Пётр Первый закладывал и проектировал Северную пальмиру, то по плану Васильевского острова улицы должны были стать каналами, как в Амстердаме, их проложили в строгом порядке и назвали линиями. Потом выяснилось, что во время наводнений это сделает остров непригодным для жилья, и улицы оставили улицами. Хотя когда по осени вода сильно поднималась, то всё равно заливало остров изрядно. Позже старожилы рассказывали, что размывало Смоленское кладбище и покойники, прямо в гробах и без, по улицам плавали. Остров считался местом мрачным.

Вот уж тему-то нашел, про покойников.

Но Вероника восприняла это по-своему, чем в очередной раз удивила Виктора.

— Интересно как, — мечтательно протянула она, — вы просто как экскурсовод.

— Мог бы им стать. Предмет у нас в институте был, История города назывался, так я на отлично его сдал, — похвастался Вяземский. — А на Ваське прожил больше десяти лет.

— На чём? — не поняла Ника

— На Васильевском, так мы зовём его, — ответил Виктор.

Ему нравилось, что она слушает и воспринимает всё не через снисходительную скуку, как любили делать его студенты, а открыто и жадно. Столько в ней было нерастраченной жизненной силы, которая так и рвалась наружу. Ника, не скрывая, стремилась жить, познавать всё, что её окружает. Она отличалась от своих сверстников, а уж на них-то Вяземский успел насмотреться за годы своей работы в институте, эта девушка была совсем другой. Ещё он оценил в ней внутренний такт. Это не было скромностью провинциалки, совершенно другое сдержанное, выжидательное достоинство, Вероника ничего не выставляла в себе на показ. Кто хотел увидеть её — тот видел, а кто не удосуживался взглянуть — проходил мимо.

— Ну вот и ваш дом, — сказал Виктор, — какой там номер квартиры? Сейчас будем подъезд искать.

— Про подъезд она мне объясняла, надо под арку войти и сразу первый налево. Высоко, четвертый этаж, без лифта, — она виновато взглянула на чемодан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ничего, подарки-это святое, — Вяземский двинулся вперёд по указанному маршруту.

Они поднялись по лестнице, и он собрался попрощаться, но Вероника уже нажала кнопку звонка и дверь им открыли сразу. Теперь уже неудобно было бы не зайти. Виктор не хотел ставить Нику в неловкое положение.

Подругой оказалась не девушка, как ожидал Вяземский, а уже взрослая женщина лет тридцати, среднего роста, немного склонная к полноте, с приятными чертами лица, круглолицая, темноглазая с пушистыми ресницами и густыми коротко стриженными тёмными волосами.

Звали её Татьяна — это всё, что успел узнать про хозяйку дома Вяземский.

— Никуша! — сразу потянулась обнять гостью Таня, — что ж ты не позвонила с вокзала?