Едва не вскрикнула от неожиданности, когда из темноты показался его силуэт. Высокий рост, широкие плечи, узкий таз. Нет, это был не мой муж, однозначно. Тим заметно худее, и в плечах гораздо уже. Эти плечи могли принадлежать только одному человеку.

Так и села на ближайшую лавочку, когда раздался тембр его голоса:

— Привет, Лисёнок.

Земля ушла из-под ног. Голова закружилась, а сердце едва не выпрыгнуло изнутри. Не ожидала. Остолбенела просто, увидев его в день своей свадьбы.

— Ты? — Только и смогла произнести, когда первые эмоции позволили промолвить хоть одно слово.

— Я, — на лавочку рядом присел. Вытянул перед собой длинные ноги, а я едва в обморок не хлопнулась, ощущая, как его плечо касается моей кожи.

Тысячи мурашек поползли по позвоночнику. Лоб покрылся испариной, а пальцы принялись выбивать барабанную дрожь. Так и не докурила сигарету, забыв обо всем на целом свете.

— Зачем ты пришел? — Мой голос точно хрипел, будто я сорвала его от громкого крика.

— Поздравить с днём свадьбы, — смешок нервный послышался. А ещё послышались странные нотки в интонации. Выпил?

— Так поздравляй и уходи, Тимур. Мне не нужны проблемы, — я не верила, что могла это сказать.

Разве, прежняя "Я" не обрадовалась присутствию любимого мужчины? Разве прежняя "Я" не растеклась бы лужицей у его ног?

— А ты не злись на меня, любовь моя. Я ведь от чистого сердца пришёл поздравить и счастья пожелать вам с твоим муда… — прокашлялся, а затем добавил. — Мужем. Ты счастлива? А, лисёнок? Ты счастлива?

Но я не отвечала. Будто язык проглотила, не иначе. Смотрела на овал его лица, контур которого освещал лунный свет, и все не могла понять. Зачем? Для чего? Почему?

— Не называй меня так, пожалуйста. — Голос предательски задрожал, а вместе с ним и колени, когда я решила подняться с лавки. — Прощай, Тимур.

Но мы так и не попрощались. Стоило мне сделать один шаг в сторону выхода, как мою талию клещами сжало. В считанные секунды Ариевский рванул на себя моё обмякшее тело, а затем схватился пальцами за затылок. Взгляд опустил на губы, а потом, не думая, обжёг жаром своего глубокого поцелуя. Едва не задохнулась от порыва чувств и эмоций. Дежавю накрыло мощной волной, и я ощутила, как внизу живота проскользнули знакомые импульсы.

Сколько он меня не целовал? Восемь месяцев? А кажется, будто вчера расстались. Возможно, вообще никогда не расставались. Настолько сильно сберегла в своих тайниках клеточная память его поцелуи.

Его руки скользили по всей спине, задерживаясь на ягодицах. Тимур прижимал к себе вплотную моё тело, заставляя ощущать его нескрываемое возбуждение. Он всё ещё хотел меня, а я всё ещё не могла отказаться от него…

Не знаю, к чему бы всё привело, если бы не голос подруги, который эхом разнесся в ночной тишине.

— Леся! Леся! — Орала Янка, не щадя голосовых связок.

Отстранилась от Тимура, будто мне на голову вылили ведро холодной воды. Попыталась сбитое дыхание восстановить и успокоить дрожь по всему телу.

— Через минуту придет твоя подруга. Решай, ты готова уйти со мной, лисенок? — Ариевский смотрел на меня сверху вниз, ожидая ответа.

Но я не отвечала. Всё никак не могла поверить, что он реальный. Что он здесь, со мной, из-за меня. Стоит напротив и предлагает уйти с ним!

— Разве ты не об этом мечтала? — Внутренний голос проснулся, и, как темный ангел, принялся толкать меня в знакомый омут, в болото.

Потянулась к нему. Обвила его шею кольцом своих рук, ещё один раз поцеловала, чтобы никогда не забыть, насколько сладкими бывают поцелуи любимых губ. А затем ушла, не оглядываясь.

— Леся, где тебя носят, твою дивизию? Без тебя там торт порезать не могут. Жених бедный весь гостиничный комплекс оббежал. — Подруга принялась нотации мне читать, но я не перечила.

Когда вошли в ресторан, Тим едва меня с ног не сбил. В сторону отвел, прикрывая своей фигурой от любопытных взглядов. Посмотрел как-то озлобленно, что ли. А затем, ни слова не говоря, потянулся рукой к карману своего пиджака. Достал оттуда носовой платок и протянул мне.

— Вытри, у тебя помада размазана по всему лицу, — я сквозь землю была готова провалиться от пронзительного взгляда мужа.

Кажется, он обо всем догадался. Потому и дергались на его лице желваки, а руки сжимались в кулаки.

— Больше никогда так не делай, поняла? — За руку меня схватил, вонзая пальцы в кожу до болезненных импульсов. — Леся, ты меня поняла?

Головой принялась кивать в ответ, едва не глотая слёзы. Стыдно было, как никогда. И где только моя голова была, когда я позволяла Ариевскому себя целовать? Чем я только думала, разрешая касаться меня в тех местах, на которые имел право прикасаться только муж?

— Сейчас проходим в зал, и ты мило всем улыбаешься. Режим торт, а затем уезжаем домой. — Тимур держал меня под руку, когда мы направлялись к гостям.

— Разве свадебная программа не рассчитана до часа ночи? — Только успела спросить, как Тим резко остановился, отчего я едва не упала.

— Мне насрать, насколько она рассчитана. Мы уезжаем. Или тебе всё ещё хочется изображать влюбленную невесту? — Из глаз Тима едва искры не сыпались от злости.

— Изображать? — Шептали мои губы.

— Да! — Рявкнул на меня Вольский. — Не притворяйся, Леся. Ты настолько пропахла его запахом, что мне стоять с тобой рядом противно, пока ты не смоешь с кожи этот вонючий одеколон.

Я шла к гостям, будто на экзекуцию. Мне казалось, что всё читалось на моем лице, поскольку гости начали заметно шептаться. Тимур, в свою очередь, сжимал мою руку, говоря: "Улыбайся, лисёнок". И тогда я вздрагивала, слыша имя, которым меня называл только один человек.

Торт порезали в скором времени. Прозвучало ещё несколько тостов от пьяных в стельку гостей, а затем пришлось целоваться после знаменитого "Горько". И нам действительно было горько. Горько, как никогда. Горько от того, что наш любовный треугольник до сих пор продолжал существовать. Горько от того, что Тим любил меня до безумия в то время, как я была готова меньше часа назад бросить его прямо посреди свадьбы. А ещё было горько от того, что я поняла свою ошибку. Клин не вышибают клином. Нет! Не заглушить никогда боль в сердце, которое разрывалось от любви к другому…моему личному кошмару.

К машине шли, в спешке попрощавшись с гостями. Тимур пытался сорвать с шеи галстук, а я едва не падала, спотыкаясь на каждом шагу. Когда до автомобиля оставалось совсем немного, мой каблук застрял в кромке тротуарной плитки. Пришлось остановиться. А ещё оказалось, что нога подвернулась, пока я пыталась достать тот несчастный каблук.

— Что там у тебя случилось? — Спросил Тимур, оборачиваясь.

— Ногу подвернула. А ещё, кажется, я каблук сломала.

— Черт с туфлями. Идти можешь? — Но ответить я так и не успела.

Тимур ко мне направился, намереваясь на руках понести. Только за талию успел обхватить руками, как раздался мощный взрыв, заставляющий умолкнуть все живое вокруг. Тим поддался вперёд, прикрывая меня своим телом, а затем нас просто оглушило, наверное, как при контузии.

Ночную тишину нарушали звуки кричащих автомобильных сигнализаций, а где-то за спиной догорал наш свадебный автомобиль. Перед глазами всё пеленой покрылось, туманом. Сознание сковало необъятным страхом. Я боялась открыть глаза и посмотреть перед собой.

— Живая? — Тимур тряс меня за плечи, добиваясь ответа. А я только глазами быстро-быстро моргала, не сумев прийти в чувства так быстро, как сделал муж.

В скором времени подбежали гости. Так и окружили нас со всех сторон. Я никак не реагировала на происходящее. Просто сидела на асфальте, прижимая дрожащие пальцы к груди.

— Нас хотели убить. Нас хотели убить… — повторяла снова и снова, когда вернулась речь.