– Разрешите?

– Заходите, Рогов, – официальным тоном сказал замполит. – Садитесь.

Вася осторожно присел на стул.

– Рассказывайте, – предложил замполит, – мне говорили, что вы большой мастер импровизации. Слушаю.

– А что рассказывать? – спросил Вася.

– Ну, например, о любви. Я вообще не знаю, что с вами делать, Рогов. Тут письмо пришло благодарственное из лесоучастка Веселый. Это ваша родина?

– Так точно.

– Пишут, что вы – герой труда. За короткий срок сделали то, что не могла сделать целая бригада. Что вы там натворили?

– Помог дизель собрать и пустить.

– Это хорошо, Рогов. Это говорит о качестве подготовки наших курсантов. Но речь не об этом, Рогов.

– А о чем?

– О любви, Василий, о ней.

– По – моему, это мое личное дело, – нервно сказал Вася.

– Если бы, – загрустил замполит. – Вы, Рогов, не знаете главного – восточный факультет ДВГУ курирует комитет государственной безопасности.

– Да я‑то здесь причем? – удивился Вася.

– Притом, Рогов, что вам придется выбирать: либо любовь, либо море, дальнее плаванье. открытая виза и так далее. Да и в любви, насколько я в курсе, у вас не всё ладно. Я не прав?

Вася вскинул глаза и посмотрел на замполита.

– Вот только не надо на меня так смотреть, Рогов, не надо. Её Рита зовут?

– Вы и это знаете?..

– Василий, тебе мало девушек? Ты не мог познакомиться с девицей из любого другого факультета? Нет – надо с восточного!

– Да что, у неё на лбу написано?!

– Тебе же сказали, Рогов! Кажется, ясно…

Вот это дела… Замполит знал всё. Неужели Коля? Да не может быть… Ничего не понимаю…

– Значит так, Рогов. Общение с Ритой Завьяловой прекратить! Не надо наживать себе неприятности и создавать проблемы девушке. Хочу, чтобы ты понял – я не от своего имени говорю.

– Понял, – сказал Вася.

– И не обижайся, Василий, тем более что ваши отношения в начальной стадии, а, прямо говоря, нет ещё никаких отношений. Может, когда – нибудь восточный факультет будет работать на народное хозяйство. А пока этот факультет, ещё тот факультет. Ты умный парень, хватаешь все на лету и я очень надеюсь, что ты меня правильно понял.

– Да, – сказал Вася.

– Вот и хорошо. А письмо мы объявим перед строем. А как же… Училище должно знать своих героев.

– Да не надо, зачем? – тоскливо сказал Вася.

– Тебе не надо – другим надо. И это уже не твоя забота, Рогов. Свободен.

– Есть, – сказал Вася и вышел из кабинета.

Годы учебы пролетели незаметно. Напряжение курсантских лет и даже отречение от простых житейских радостей дало результат. Диплом с красно-коричневой обложкой стал наградой за тяжкий труд. Да и Вася стал уже далеко не тем застенчивым мальчишкой, что пришел в ШМОньку. Он заметно подрос, раздался в плечах, а под рубашкой играли мускулы, результат занятий гимнастикой. Отгремел оркестр, провожая первых выпускников училища, отзвучали речи. Парни, кто успел обзавестись девушкой, исчезли. Кто сразу отбыл к месту работы, а Воронов и Рогов сидели на старой, перевернутой вверх дном шлюпке.

– Тебя куда? – спросил Воронов.

– На север, на ледоколы, – сказал Вася, – а ты? Коля помялся, пряча глаза.

– Знаешь, меня в Находку пригласили, в Дом культуры моряков. Буду в ансамбле играть. Похоже, что Моисей подсуетился…

– А чего ты стесняешься?.. Ты же захиреешь на судне без трубы.

– Да неудобно как – то… Учился – учился, тянулся изо всех сил, а выходит зря.

– Не переживай. Каждому – своё. Кому дизеля и море, кому труба и сцена. Будет сольный концерт, не забудь пригласить…

– Обижаешь, Вася. Кого же приглашать как ни тебя… Даже странно от тебя слышать…

– Не верится даже… – Сменил Рогов тему. – Поступали в ШМО с очень скромными запросами, а вышли механиками, – усмехнулся Вася, – командирами…

– Ты в отпуск?

– Куда и к кому?.. Мать умерла, никого нет, лесоучасток – я слышал – закрывают… Нет, Коля, я к месту службы. Мой ледокол в Анадыре стоит. Послезавтра вылетаю. А ты? – Я – в отпуск. Ансамбль на гастролях сейчас.

– Лихая у тебя будет жизнь, – со смехом сказал Вася. – Гастроли, цветы, поклонники… Не то, что у меня: ледокол, машина, кают – компания, каюта, вахта… И день за днем. А кругом льды, белые медведи…

– Ты сам напросился или…

– Да как тебе сказать… и да, и нет.

– У тебя же красный диплом, мог выбирать.

– Мог. Но в кадрах сказали, что «Макаров» – отличное судно, а для практики лучше всего навигацию или две отходить на ледоколах.

– И ты согласился?

– Сразу.

– Рогов!

– Вася, тебя Лена зовет, – Коля с интересом посмотрел на друга, – а все молчал…

– Да я ни сном, ни духом, – засмущался Вася. – Наверное, по делу…

– Васька… – тихо сказал Коля, – знаю я эти дела… Не теряйся…

– Отвали, – так же тихо сказал Вася.

– Да брось ты… У девушки всё при всём, не упускай момент. Сколько же можно под мальчика молотить…

Рогов слегка толкнул Воронова в плечо и Коля тихо засмеялся.

– Иди, иди…

Вася подошел к Лене и доложил:

– Товарищ секретарь училища, третий механик ледокола «Макаров» Василий Рогов прибыл по вашему приказанию!

– Вася, что ты дурачка валяешь – курсанты смотрят…

– Потому и докладываю по форме.

– Вася, – сказала Лена и сделала паузу, задумавшись продолжать или нет, и храбро закончила, – поехали ко мне.

– Что – то надо помочь?

– Скажешь, я тебе не нравлюсь?

Тут Вася смешался совсем, но подошел Воронов.

– Лена, извините. Вася, я поехал, пока. Может быть, когда – нибудь встретимся. У меня поезд через час.

– Но ты же говорил…

– Через час, Вася. Лена, забирайте Рогова, а то он… Словом, счастливо ребята! Помчался я! Вася, я на «Макаров» телеграмму пришлю!

И Коля, не оглядываясь, быстро пошел в низ к остановке трамвая.

– Ты не ответил на вопрос, – сказала Лена тихо. – Курсант Рогов – это одно, и я не могла к тебе ни подойти, ни сказать, а механик Рогов – совсем другое…

– Да. – Вася поправил фуражку. – Если я правильно понял…

– Вот парни пошли… – вздохнула Лена. – Нет, чтобы взять под руку, помочь девушке дойти до остановки… Так им сначала надо что – то понять…

Вася по – новому взглянул на Лену и отметил, что у девушки ясный взгляд, высокая грудь, стройная фигура и, как выразился Коля, все при всем.

– А… – он запнулся – в нем ещё жил курсант и к новому своему качеству он не успел привыкнуть, но переборол себя и закончил мысль, – ты далеко живешь?

– Наконец – то… – вздохнула Лена. – Нет, на Луговой. Пешком можно дойти. Пойдем, нам есть о чем поговорить.

– Пошли, – сказал Вася, терзаясь, потому что не знал, зачем он идет и о чем разговор, но, как загипнотизированный шел рядом с девушкой, ощущая её тело и охваченный предчувствиями, совершенно для него новыми.

Говорила в основном Лена, а Вася лишь кивал головой, вставляя «ага», «ну», «да». Из сбивчивых слов девушки – видимо, Лена тоже волновалась изрядно – он понял, что она обратила на него внимание ещё на первом курсе, в школе, стало быть. Но ШМО – это ШМО, она думала, пройдет год и чувства остынут. И даже не чувства, а она не знает что. Наверное, так мать относится к своему робкому, но способному сыну (в этом месте Вася хмыкнул). А уже потом, когда школу перевели в училище, и Вася резко стал меняться, чувство вспыхнуло снова и вот, что хочешь, а это, наверное, любовь (в этом месте Вася остановился, поставил чемодан на растрескавшийся асфальт, взял девушку за плечи и повернул к себе).

– И четыре года молчала? – спросил ошарашенный Вася.

– Ага, к тебе подойдешь… Ещё нехватало, чтобы курсанты тебя донимали и за моей спиной хихикали.

Вася нашел это решение мудрым и спросил:

– Лена, выходит, что ты меня любишь?

– Рогов, тебе зря дали красный диплом! Как ты будешь жить с таким поздним зажиганием?..