Паша тем временем принялся рыться в шкафах, и вскоре, достал из одного бутылку с виски.

Я не знала, о чем мне с ним говорить. В голове было столько мыслей, столько вопросов, но над каждым из них я сомневалась.

Приготовив на скорую руку макароны с жаренными яйцами, я накрыла на стол, и принялась убирать. Весь дом был покрыт толстым слоем пыли, которую я хотела вытереть.

— Почему ты не ешь? — я домывала тарелку Паши, когда он подошел ко мне.

— Не голодна. — Это правда, после своей ночной выходки с вином я боялась даже думать о еде.

Паша взял меня за руку, заставляя развернуться к нему лицом. Сейчас я стояла спиной к раковине, а передо мной стоял чем-то недовольный Паша, который выставил руки по сторонам от меня, спершись о раковину.

— Цветы в квартире, это от него? — спросил он, не сводя взгляда с меня. — Или от того бармена, который шастал рядом с тобой?

Сначала я не поняла, о чем он говорит, а потом вспомнила. Я не выбросила цветы, которые принес курьер, как минимум потому, что они не виноваты в том, что их принес Богдан. К тому же, я и вовсе о них забыла из-за работы. А бармен… Тут я вовсе не понимала, на что Паша намекает.

— Причем здесь Марк? — так зовут бармена у меня в ресторане.

— То-то же ты не видела, как он ухлестывал за тобой.

Марк? Это вряд ли, я же не настолько слепая, чтобы не заметить, что понравилась парню. Или же я настолько была увлечена работой, что просто не замечала?

— Даже если и так, какая разница? — тихо спросила я.

От Паши несло алкоголем, но взгляд оставался трезвым.

— Ты все еще моя жена, не припоминаю, когда привозил тебе документы на развод.

— Паш, давай прекратим весь этот цирк, а? Ты обещал, что отпустишь меня, как только все закончиться. Помнишь? Месяц назад, ты говорил это, так сдержи свое слово.

В этот момент мне захотелось отвести глаза в пол, потому что взгляд Паши сменился, он стал еще мрачнее, и признаться честно, я его таким злым еще не видела. Желваки ходили на скулах, а вены на руках по вздувались.

— Ну уж нет, Капризик. Я просил дать мне время.

Хоть убей, но я не помню этих слов. Возможно, я была настолько в печали, что не слышала? В любом случае, что бы я не чувствовала к нему, я не хочу, чтобы мной больше играли. Не тогда, когда возвысили до небес, и сбросили обратно на землю. Я смогла затаить глубоко внутри свои чувства, и не хочу их сейчас выпускать. Не хочу, чтобы потом вновь было больно.

— Ты далась мне слишком большой ценой. И я едва не потерял тебя вновь. Поэтому, больше я не отпущу тебя.

Паша поднял мой подбородок, приблизившись к губам.

— Если будешь сопротивляться, я больше не буду так мил с тобой. Хотя, вряд ли ты будешь сопротивляться. Признай, ты влюблена в меня. — эти слова он почти прошептал мне в губы.

Медленно, он преодолел каких-то жалких пару сантиметров между нами, а от его взгляда кровь в жилах стыла, но не от страха, нет, я знаю, что Паша не навредит мне. Он может говорить что угодно, пугать меня, но я знаю его, знаю, что он не такой плохой, как я думала сначала.

Не дожидаясь, Паша нагнулся и сомкнул наши губы в поцелуе. Это подействовало на меня отрезвляюще. Если еще минутой ранее я пообещала сама себе, что больше не позволю ему играть с собой, то сейчас добровольно сдалась. И из нежного и чувствительного поцелуя, он очень быстро, превратился в жадный, и голодный.

— Я тебя больше никогда не отпущу, и плевать, что ты об этом скажешь. — прорычал он, разрывая поцелуй, но только для того, чтобы подхватить меня на руки. — Я сделал ошибку, когда отпустил тебя, и успел пожалеть, что испугался, но теперь ты моя. Я тебя больше никогда не отпущу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как же долго я ждала этих слов, как много ночей за этот месяц он снился мне. Сейчас я не верила, что это все происходит по-настоящему. Вдруг, это очередной сон?

Плевать, будь что будет, а сейчас, я хочу лишь оказаться в его объятиях.

— Мой маленький капризик, — он усадил меня на стол, и вновь поцеловал.

Я автоматически обняла его талию ногами, чтобы быть еще ближе. Поцелуй был настолько желанным, что я не сразу заметила, как прокусила губу Паши.

— Скажи, что ты хочешь быть моей. — рвано произнес он, расстегая свою рубашку.

— Ты это итак знаешь.

— Я хочу услышать это из твоих уст.

Целый месяц я ждала, что Паша придет, что заберет меня, скажет, как не может без меня, и как только я научилась жить без него, как только начала забывать, заглушать то чувство в груди — он пришел.

Я много раз думала, что скажу ему, как сообщу, что играть со мной не нужно, и сейчас сама завожу игру.

И мне никогда еще не было так хорошо от его слов, от одного поцелуя, ведь я чувствую, что не только он нужен мне, а и я нужна ему.

— Я твоя. — после этих слов Паша вновь подхватывает меня на руки, и спустя несколько секунд бросает на кровать, нависая сверху.

Где мы только не любили друг друга в этот день: и на кровати, и в душе, и даже на кухне.

Я никогда не была настолько счастлива.

Сейчас я щеголяла по кухне в одной рубашке, которую одолжила у Паши, и готовила нам уже ужин. Но стоило почувствовать на своей талии его руки, а на шее губы, как я закрывала глаза, забывая обо всем на свете.

— Прекрати, иначе мы останемся голодными. — улыбнулась я, но отпихивать его не спешила.

— Я голоден только тобой. — он прекратил меня целовать, и опустил голову на мое плечо. — Я был глупцом, когда прогнал тебя.

Его голос сменился, что заставило меня обернуться, и обнять его.

— Мы оба были глупы.

— Марго. — я дотронулась до его лица, и Паша закрыл глаза. — Давай начнем все с чистого листа? Без вранья, правил и обязанностей.

Кивнув, я, обвив его шею руками, и поцеловала его в губы, радуясь новому началу, и новой жизни, которая нас теперь ждет вместе.

— Но у меня есть одно условие. — Паша прервал поцелуй, наблюдая за моей следующей реакцией. — После того как все закончится, Виктор сядет в тюрьму, а я самолично уничтожу твоего бывшего, я хочу настоящую свадьбу. Хочу видеть улыбку на твоем лице, видеть тебя в белом платье.

— Как скажешь. — я пропустила его реплику про Богдана мимо ушей.

После вчерашнего я убедилась, насколько это низкий человек, и я была бы только рада забыть его, и то, что между нами когда-то было.

— Ну а сейчас я очень голоден. — Паша не отпускал меня, и начал расстегивать пуговицы на моей, а точнее своей рубашке.

— Ужин почти готов.

— А я не про ужин говорю.

Подхватив меня на руки, Паша вновь понес в сторону комнаты, как бы я не уговаривала его меня отпустить, ведь на плите уже начала кипеть кастрюля с ужином.

— Я хочу тебе кое-что показать. — улыбнулся Паша, обнимая меня за талию.

Уже два дня прошло, с тех пор как мы приехали в этот дом. Как мне объяснил Паша, это то место, куда он приезжал каждое лето с сестрой и мамой. О нем никто не знает, да и до Москвы достаточно далеко. Где-то рядом есть охрана, которая следит за дорогой, чтобы никто не повернул в нашу сторону. Поэтому мы вольны спокойно гулять по лесу, не боясь ничего и никого.

— И что же? — за эти несколько дней я поняла, насколько мы были глупы.

Я — за то, что не боролась за свое счастье, а Паша — за то, что позволил уйти.

— Здесь недалеко есть конюшня моего старого приятеля, составишь мне компанию?

— Но я не умею ездить.

— На это я и надеялся.

Больше не сказав ни слова, Паша отправил меня переодеваться. Мне было интересно все, ведь на лошадях я никогда не ездила. Хоть и выросла в деревне.

Идти пришлось приблизительно километр, и несколько раз я волновалась о том, что нас заметят, но Паша всячески отвлекал меня от плохих мыслей, рассказывая о лошадях. Я и не заметила, как мы пришли к ипподрому. Встретил нас седовласый мужчина, тепло поприветствовав. Он провел к лошадям, и подобрал самую спокойную кобылку.