— Хорошо. — еще одна натянутая улыбка, и Паша отпускает мою руку, напоследок взглянув в глаза.

Короткий, мимолетный взгляд, но и его хватило, чтобы крохотная надежда быть вместе, вновь поселилась у меня в груди.

Знаете, то состояние апатии, когда ты теряешь интерес к окружающей среде? Замыкаешься в себе, теряешь интерес к общению, к еде. Тебе становится безразлично то, что было важно когда-то.

Именно в таком состоянии я пробыла целый день. Целый гребанный день под одной крышей с тем, кто ранее был мне не безразличен.

После разговора с Пашей, я твердо решила смириться с ситуацией. Насильно мил не будешь, как говорят.

С одной стороны, я понимала его, особенно после его рассказа. Сложные отношения с отцом, потеря любимой, смерть матери — это все либо сломает тебя, либо ожесточит на весь мир. Я поняла, почему он не готов быть со мной. Поняла, но так и не смирилась, как решила ранее.

После завтрака, к которому я не притронулась, Маша затащила меня в свою комнату.

— Рассказывай. — она сложила руки на груди, не отходя от двери. — Я же вижу, что с тобой не все в порядке.

Мне не хотелось с кем-либо это обсуждать, не сейчас уж точно.

— Маш, не нужно. — я устала, очень.

Напоследок перед тем, как я вышла утром из кабинета Паши, он сказал, что вчера мне подсыпали в коктейль какой-то возбудитель. Скорее всего то, что должно было произойти, хотели записать на видео и шантажировать Павла, или надеялись на то, что мы разведемся.

Сейчас у меня гудела голова, недосып давал о себе знать. Самолет после обеда, а значит, у нас есть еще несколько часов. Хотелось просто закрыться в комнате, и не выходить из неё, что собственно я и сделала. Маша не настаивала на разговоре, и на том спасибо.

Приняв душ, я переоделась и упала на кровать.

Час, два, три, не уверена сколько именно времени прошло, когда в комнату постучали.

Я взглянула на часы, до выезда в аэропорт еще час.

— Пустишь? — в дверном проеме показалась голова Нины, а через секунду в комнату вбежал Тёмка.

— Конечно.

Пусть я не хотела никого видеть, но к малышу это не относиться. Я помогла ему забраться на кровать, а сама приняла сидячее положение.

— Я подумала, что нам все же следует поговорить. — Нина села рядом. — Хочу извиниться за то, что наговорила тебе в первый день.

— Забей.

— Я говорила с Пашей, он мне все рассказал. — Нина отвела взгляд, я видела, что вспоминать об этом ей не приятно. — Марго…

Она подбирала слова, часто запинаясь.

— Все в порядке, Нин…

— Нет, ничего не в порядке! — она перебила меня, поворачивая голову ко мне обратно. — Этот пустоголовый кретин возомнил себя не пойми, кем! Знаешь как он объяснил свои слова? Он сказал: «Ей будет лучше без меня!».

— К чему все это?

Я честно не понимала, к чему она клонит. Паша сделал свой выбор, и винить его я не собираюсь.

— И ты туда же! Скажи мне Марго, тебя не учили, что за свое счастье нужно бороться до конца?

— А смысл? Это ничего не изменит.

— Вы оба стоите друг друга!

Артем залез мне на колени, и я автоматически обняла его.

— Скажи, ты любишь его? — Нина начала пристально на меня смотреть.

— Нин, давай сразу уясним, то что между мной и Пашей — никого не касается. Мы сами разберемся.

Знаю, это было слишком грубо по отношению к ней, но по-другому я сейчас не могла. Я чувствую, что, если мы продолжим об этом говорить, я просто расплачусь.

— Хорошо. — на мгновение я поверила в то, что Нина оставит меня в покое. — Я просто подарю тебе кое-что и уйду.

Она полезла в карман джинсов, и достала оттуда маленькую, квадратную коробочку. В голову сразу вернулись воспоминания недавних дней, когда похожую коробочку достал из кармана Паша.

— Это серьги нашей мамы. Она очень хотела, чтобы я подарила их будущей жене Паши. — Нина протянула мне коробочку, пока я ошарашенно на неё глазела.

— Вот и подаришь их его будущей жене. — я не взяла серьги, а после своих же слов слезы показались на глазах. — Все кончено, Нина. Я не буду бегать за ним и умолять остаться.

— А бегать и не нужно. — на её лице промелькнула тень улыбки. — Он сам будет за тобой бегать, вот увидишь. Я далеко не дура, и в любви разбираюсь. Дай ему время разобраться в себе, но я гарантирую, что очень скоро он поймет, какую ошибку совершил. Я же вижу, что вы любите друг друга, просто не готовы еще этого признать.

От её слов стало легче, но все равно, это слишком запутанно. Я не хочу греть себя ложными надеждами, не хочу ждать, пока он одумается. Так и с ума сойти не долго.

Натянув на себя улыбку, я все же взяла серьги, которые Нина впихнула мне в руки.

Паша с Глебом провожали нас в аэропорт, а с Ниной, Яной и малышом мы попрощались, еще будучи в доме.

Маша с Глебом отошли в сторону, о чем-то мило воркоча. Хоть у кого-то все хорошо.

— Ты как? — спросил Паша, когда мы остались наедине.

— Все в порядке.

— Я тебя кое-что попрошу. — он взял меня за руку, а внутри все перевернулось. — Когда вы прилетите в Москву, вас встретит охрана. Из дома никуда не выходи, пока я не вернусь.

— Почему?

На мгновение я подумала, что у нас все будет хорошо, и что мы так и останемся вместе.

— Для твоей же безопасности. Периметр дома окружен охраной, но все равно. Мы так и не нашли второго покупателя, и он скорее всего осведомлен насчет того, что ты будешь без меня. В дом он вряд ли сунется, а вот если ты сама выйдешь из него, он может что-то предпринять.

— Ты уверен, что второй покупатель вообще существует? Вдруг Виктор сказал тебе за него, чтобы побольше денег извлечь?

— Сначала я тоже так думал, но нет, он существует. — Паша дотронулся до кольца на моем безымянном пальце. — Пообещай еще одно: не снимай обручальное кольцо, пожалуйста.

А эта просьба и вовсе выбила меня из колеи.

— Почему? Разве ты не хотел меня отпустить? — я заправила за ухо выбившуюся прядь волос.

В голове вспыхнули недавние слова Нины, о том, что Паша меня любит.

— Просто не снимай. Это моя просьба.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я ничего не ответила, только лишь кивнула. На этом наше прощание подошло к концу, и как только я развернулась, чтобы уйти, Паша схватил меня за локоть, разворачивая к себе, и заключил в объятиях.

— Прости. — тихо проговорил он, и отпустил.

Весь перелет с Машей проходил в молчании, только по прилету она предложила мне переехать к ней. Видимо Глеб рассказал то, что у нас с Пашей случилось. Я отказалась, потому что обещала ему не покидать дом, пока он не прилетит в Москву.

В доме меня встретила Юля, горничная приготовила ужин и накрыла стол.

— Спасибо, но я не голодна. — быстро убежав из гостиной, я закрылась в комнате.

Вся комната до сих пор хранила запах парфюма Паши, но занимать другую я не собиралась. Нужно научиться жить заново. Без него.

Странно, как человек может стать настолько родным за такое короткое время.

Достав из рюкзака коробочку, подаренную Ниной, я открыла её. Внутри оказались красивые, золотые серьги, усыпанные рубиновыми камнями. Маленькие, но броские, и очень красивые. Я поставила коробочку на прикроватный комод, и упала на кровать. Ничего не хотелось делать.

В таком состоянии я провела три дня.

Никогда бы не подумала, что смогу так просто открыться мужчине, за такое короткое время, проведенное вместе. Все произошло слишком быстро, и я даже не успела осознать происходящее. Но стоило это потерять, как я поняла, насколько глупой была. Еще недавно я считала его законченным эгоистом, который готов на все, чтобы добиться желаемого. А сейчас не могу думать ни о чем, кроме него. Все три дня я мечтала увидеть его, услышать его голос, почувствовать тепло. Постоянно прокручивала в голове то, что произошло, и все же вопреки своим словам, пыталась понять, как вернуть то, что между нами было.