Чувство надвигающейся катастрофы стало овладевать Сашей.

Серьезные вопросы на этом не кончились. В понедельник, после работы, Сашу ждал брат Алтынай. Он стоял в своей любимой позе, опершись на крыло своего жигуленка, и курил. Саша сразу понял, что разговора не избежать, и направился прямо к машине.

– Ко мне? – он протянул руку Надиру.

Тот коротко пожал протянутую руку и кивнул:

– К тебе! Догадываешься, зачем?

Он пытливо посмотрел на Сашу.

– Да уж, много ума не надо, – Саша вздохнул. – Ну говори!

Надир выкинул окурок и открыл дверь машины:

– Садись! Разговор будет долгим, что на ветру стоять?

Саша открыл дверь с пассажирской стороны и сел. Немного помолчали.

– Как будем? Сразу начистоту или по-нашему, по-восточному: сначала о здоровье твоей семьи?

– Давай сразу, – сказал Саша. – Думаю, здоровье моей семьи тебя не интересует!

– Правильно думаешь, – Надир открыл форточку. Потом повернулся к Саше. – Знаешь! Еще со школы я тебя уважал. Ты, как сейчас модно говорить, правильный пацан! Но с Алтынай ты ошибся.

Саша молча ждал продолжения.

– Раскрываю мысль! – Надир поерзал, устраиваясь поудобнее. – Она тебе не по зубам! Думаю, ты и сам это понимаешь.

Он замолчал, ожидая реакцию со стороны Саши.

– Нет! – сказал Саша. – Не понимаю! Что-то у меня с зубами, это я понял. А вот что именно, объясни!

– Юмор – это, конечно, хорошо! – вздохнул Надир. – Только этого мало. Не хотел тебя унижать, но придется. Мы ведь уже взрослые люди и должны смотреть правде в глаза. Верно?

– Верно! – кивнул Саша. – Должны.

– Тогда посмотрим, кто ты есть. У русских есть очень точное слово, которое говорит, кто ты! Это слово – голодранец! – он пытливо посмотрел на Сашу. – Ты, конечно, можешь с этим не согласиться. Сказать, что все так живут. Только нас не интересует, как живут другие. Другие к нам в зятья не набиваются.

– Вас или Алтынай? – Саша смотрел в одну точку на лобовом стекле.

– Нас, Саша. Нас! Мы живем одной семьей.

– И всей семьей объясняете Алтынай, что ее избранник – голодранец?! – Саша перевел взгляд на Надира.

– А что там объяснять? – скривился Надир. – Алтынай всё сама прекрасно видит. Или ты думаешь, что она с радостью пойдет в вашу нищету? Типа, с милым и в шалаше рай? Ну сам посуди, что ты можешь дать ей с твоей профессией и зарплатой 100 тысяч тенге в месяц? Это раньше, может быть, не имело значения, сколько ты получаешь. Все были одинаковые. Главное – что передовик производства, уважаемый человек, почетные грамоты и всё такое! Но сейчас? – он покачал головой. – Сейчас для создания крепкой казахской семьи муж должен не просто хорошо зарабатывать, он должен быть богатым.

– Например, как Серик? – сказал Саша.

Надир снисходительно посмотрел на него.

– Да! Как Серик! Он, в отличие от тебя, в институте учится. И в скором будущем займет место отца в его бизнесе.

– Я понимаю, – сказал Саша. – Сейчас главное – деньги! Вернее, большие деньги!

– Мне понятна твоя ирония, – Надир с сожалением посмотрел на него. – Но деньги – это мерило человека. И добыть их ох как нелегко! Для этого нужно, чтобы в голове, – он постучал себе по лбу, – были мозги. А вот эти части скелета, – он показал на свои локти, – должны быть острыми. Они, деньги, просто так на дороге не валяются!

– Я так понимаю, что у меня проблемы не только с зубами, но и с головой, и с локтями! – сказал Саша.

– Правильно понимаешь, – кивнул головой Надир. – Иначе к своим двадцати годам ты бы умел еще что-нибудь делать, кроме как держать сварочный аппарат в руках.

– Ну хорошо! – пошел на провокацию Саша. – В чём-то ты прав! А как ты смотришь на то, что мы вдвоем с Алтынай начнем бороться за свое благополучие? Не так, что «вот тебе, Алтынай, золотая клетка, садись и воспитывай детей», а вдвоем, как это делают все нормальные семьи.

– Да! – хмыкнул Надир. – Жена в четыре утра на ферму – коров доить, а муж к токарному станку – план перевыполнять. А дети в это время на улице, с голой жопой! А в выходные на субботник, бревна таскать, потому что у начальства ума не хватает организовать уборку мусора в середине недели. Зато в конце квартала грамоту выпишут, как победителю соцсоревнования. Знаем мы это. Уже проходили!

– Мы это не проходили, – сухо сказал Саша. – Это проходили наши родители. И они особо не жалуются на то время.

– Ну ладно! – Надир закурил новую сигарету и выдохнул дым в форточку. – Это всё теории! А вот практика! Мои родители и родители Серика договорились об их свадьбе еще пять лет тому назад. Когда Алтынай было всего 15 лет.

«Восьмой класс», – мелькнуло в голове у Саши.

– А Алтынай знала об этом? – невольно вырвалось у него.

– Нет конечно! – снова затянулся сигаретой Надир. – Кто же детям говорит о таких вещах? Как ты понимаешь, эта договоренность базировалась на твердой материальной основе, – он многозначительно посмотрел на Сашу.

– Ты когда стучал по голове, – Саша с усмешкой посмотрел на Надира, – ты кого имел в виду? Папу или сына? Чья это материальная основа?

– Да-а-а! – протянул Надир. – Болтать ты горазд! Кстати, а ты знаешь, сколько стоит казахская свадьба? Ну хотя бы приблизительно?

– Нет, не знаю, – сказал Саша. – Думаю, зависит от того, чья это свадьба.

– Ну так я тебе докладываю! Тебе надо пахать лет десять, чтобы жениться на Алтынай. В общем-то я всё сказал! Думаю, что ты сделаешь из этого правильные выводы, – и Надир потянулся к ключу зажигания. – Тебя подвезти?

– Нет! – сказал Саша. – Я долго тебя слушал. Теперь ты послушай меня. Вот первый вопрос! А где Алтынай во всей этой схеме? Она же не верблюд, которого продают на базаре.

Надир пожал плечами:

– Там же, где и все казашки, которых выдают замуж по желанию родни. Родит, будет хорошей женой и матерью.

– Хорошо! – Саша полез в карман и закурил сигарету. – Второй вопрос. А что будет, если я не сделаю правильные выводы?

Надир снова пожал плечами:

– Конечно, никто тебя убивать не будет! Хотя были времена, когда таких, как ты, убивали. Но пойми, наш род никогда не даст согласие на вашу свадьбу! Подумай, перед каким выбором ты поставишь Алтынай. Какая казашка пойдет против воли своей семьи? Своего рода? Как бы она не сломалась! И потом… Не хотел тебе это говорить, но ты вынуждаешь. Где гарантия, что ты не повторишь судьбу Андрея? И что тогда нам делать с Алтынай и вашими детьми?

– Да-а! – протянул Саша. – Вы, казахи, всегда были хорошими охотниками! Умели загонять дичь в силки. И что ты предлагаешь?

– Предлагаю поступить честно и по-мужски!

Саша усмехнулся:

– То есть сказать Алтынай: извини, мол, я ошибся! Так?

– Сказать ты можешь всё, что угодно. Но вы должны расстаться! – Надир жестко посмотрел на Сашу.

Саша молча открыл дверь и вышел из машины.

– Ты всё правильно сказал, – нагнулся он к Надиру. – И про род, и про деньги, и даже про Андрея. Но времена изменились, и люди тоже! Всё чаще они сами решают свою судьбу! Я скоро приду к твоему отцу и буду просить руки Алтынай. Вот там всё и решим. Все вместе. А не тут вдвоем!

Он закрыл дверь.

Надир перегнулся через пассажирское сиденье и опустил ручкой боковое стекло.

– Знаешь, в чём твоя проблема? – он с сожалением покачал головой. – Ты остался там, в прошлой жизни! А времена действительно изменились. И очень сильно!

Саша шёл домой, не разбирая дороги. Он вдруг отчетливо понял, что давно хотела, но так и не решилась спросить его Алтынай, и откуда у нее появился этот оценивающий взгляд. Она хотела узнать: готов ли он жить по правилам нового времени? Или он навсегда останется в прошлом?

Призрак катастрофы, еще вчера маячивший на горизонте, вдруг оказался на расстоянии вытянутой руки.

В тот же вечер Саша посадил мать напротив себя.