5.

Эл еще долго смотрел из окна на трупы оборотней, обливаясь холодным потом при мысли о случившемся. Вига давно уже и след простыл, но подмастерье все никак не выходил из ступора. Больше всего в жизни он желал оказаться в родной кровати, как можно дальше от ремесленного района, лишь бы его не связали с кузнецом и не заставили в следующее полнолуние бегать от волков. Липкий страх сковывал мысли, движения тела, позывы души. Подростка накрыло деревянное состояние полной прострации. Чтобы прийти в себя понадобилось с неимоверным усилием оторваться от подоконника и, спустившись вниз, выпить стакан крепкого медресского вина, которым гном лечился после посещений Болтанки.

Ноги предательски задрожали, пришлось сесть к столу. Понемногу ступор спадал, уступая место лихорадочным мыслям.

– Что если утром пойти в жандармерию и все рассказать? – спросил охрипшим голосом Эл, смотря в одну точку. – Нет. Разбираться никто не станет, со злости и меня приговорят.

Мысли вслух успокаивали. Эл устыдился трусливому желанию выгородить себя.

– Нет, ну а что? Виг сам сказал, – будут думать на него. Он же втравил меня во все это! Какая разница, сами его обвинят, или я расскажу? – оправдания звучали жалко даже для него. – Но нет, слишком опасно. Под горячую руку еще и Тиля обвинят в пособничестве. Нет. Лучше всего сделать, как сказал Виг.

Он кивнул мыслям и повторил порцию вина. Теперь выпил не залпом, а неспешно, с удовольствием.

– Ну как он их! Пятерых за несколько ударов сердца! Он порхал с этой секирой. Мне бы так научиться! – Эл завистливо вздохнул. – Да что там. Я трус.

Подросток опустил голову, и от обиды на свой характер хлопнул ладонью по столу. Стукнул сильно, ладонь моментально онемела, а после пришла тупая ноющая боль.

– Мне бы так! – повторил подмастерье. – Да я ж ни в жизнь. Даже сейчас только и думаю, как бы стороной обошло.

Он сокрушенно вздохнул и еле сдержал проступившие слезы.

– Научи меня бою на палашах, – передразнил он сам себя. – Зачем? Ты же трус. Никогда не обнажишь клинка. И проигрываешь постоянно, потому что боишься ран и синяков. Нет, чтобы с Вигом пойти! Как же, только и переживаешь за свою шкуру! Как бы дома в кровати оказаться! А что дома? Отчим, в который раз пьяный. Ногами бить будет.

Разговор постепенно терял связанность, мальчишка откровенно захмелел, и налил себе третью порцию вина. Через некоторое время Эл от жалости к себе расплакался, и незаметно уснул.

Все-таки небесные силы были на стороне вихрастого подмастерья, – он очнулся с рассветом, едва первые лучи коснулись шпилей в центре города. Спросонья Эл решил, будто уже позднее утро и вскочил со стула, чуть его не опрокинув.

– Пропал! – громко выдохнул он, подбегая к окну. Но обошлось. Улица все еще оставалась пустынной, лавки соседей закрыты.

Эл стремглав вылетел из комнаты и поспешил вниз, желая как можно быстрее оказаться подальше от кузницы. На улице царили тишина и покой. Утро выдалось прекрасным, – свежим, ясным, с бодрящим морозцем и сине-бездонным небом. Если бы еще напротив двери не валялись трупы… Подмастерье выглянул на порог, покрутил головой по сторонам, затем вышел, тихо прикрыл дверь, дважды провернул ключ, запирая хитрый замок, и дал стрекача в сторону Нового порта, словно за ним гналась свора упырей.

Эл укрылся в подворотне тихого тупика возле Рыбного рынка, и, убивая время, издали наблюдал за снующими торговцами, раскладывающими свой товар. Подросток выждал час, а затем отправился к Клаусу Штайну, чтобы разыскать Тиля и сыграть роль ни о чем не подозревающего работника.

Долгие дергания веревки звонка наконец принесли результат. Дверь трехэтажного дома, почему-то без окон на первом этаже, открыл незнакомый заспанный гном, видимо какой-то родственник хозяина. У любого порядочного гнома всегда наличествовало самое малое с десяток братьев-сестер-племянников, и все они могли в любой момент попроситься на ночлег, если судьба завела в город. По лицу гнома читалась вселенская скорбь, вызванная покиданием родной кровати.

– Герр Тиль Шмидт здесь? Я его подмастерье, Эл. Мне он очень срочно нужен, – скороговоркой выпалил подросток, словно пробежал через весь город, и еще не восстановил дыхание.

– Тиль Шмидт? – собеседник пару раз задумчиво моргнул и погладил рыжую бороду, а Эла скривило от страшнейшего перегара, облаком пара расползающегося в морозном воздухе.

– Наверное, близкий родственник хозяина, раз приезд отмечали в промышленных масштабах, – выдохнул мальчишка в полголоса. – Хоть закусывай.

Гном не услышал или не понял Эла, поэтому лишь кивнул, бросив:

– Сейчас позову.

Появившийся на пороге Тиль выглядел еще хуже рыжебородого. Он держался за косяк двери, отчаянно пытаясь сфокусировать взгляд на подчиненном.

– Эл! Упыревское ты семя, – произнес гном с такой укоризной, что подмастерье начала грызть совесть. – Какого демона тебя принесло в такую рань?

– Герр Шмидт, беда, – как можно тише сказал подросток. – Я вчера закончил пораньше, Виг отпустил. Утром, вскоре после рассвета, пришел на работу, а там куча тел на пороге и в доме никого! – он шумно выдохнул, и продолжил: – Я бегом сюда, к вам.

– Мертвяки едят кобылу! – с чувством произнес гном, и залаял что-то на своем языке, видимо, не переводимое на имперский. – Заходи скорее. Сейчас я в порядок себя приведу.

К удивлению Эла, длинный коридор привел не на первый этаж, а в небольшой квадратный дворик с кустами ракиты и каменным старинным колодцем. Дом окружал дворик со всех сторон. Первые два этажа, почти лишенные окон, поднимались вверх на добрый десяток ярдов гладкой стеной тесаного бута. Весь третий этаж опоясывала каменная выступающая терраса с узкими окнами-бойницами. Невзрачная железная дверь, ведущая в здание, притаилась в углу под маленькой аркой.

– Крепкий орешек! – удивленно присвистнул парень, понимая: случись противнику попасть во двор, шансов выжить не оставалось. Мертвых зон для арбалетов попросту не существовало.

– У-а-хх! – гном опрокинул на себя ведро ледяной колодезной воды, и запрыгал на одной ноге, вытряхивая из уха остатки влаги.

Через минуту перед Элом стоял трезвый как стеклышко бородач, как обычно всем недовольный, ворчливый и язвительный.

– Бегом, задохлик! – проревел Тиль, указывая на выход, в душевном порыве едва не придав своему подмастерью ускорение ногой. Не попал.

Перед кузницей собралась толпа. Двое служащих имперской стражи внимательно осматривали трупы и заброшенный дом. Гномы стояли чуть в стороне и что-то в полголоса обсуждали. Людей не было. Все-таки не Трущобы, а ремесленный район. Или оборотни разогнали, Эл не вдавался в раздумья. Его поразило присутствие графа Людовика, известнейшего в Генте живодера, люто ненавидевшего всех, кроме себя и вышестоящего начальства. Он стоял в окружении десятка оборотней в форме имперских стражников и что-то им втолковывал. Поначалу парень не поверил своим глазам: вампир на солнечном свете! Но потом вспомнились слухи, будто эльфы привозили какие-то амулеты, позволяющие мертвой расе выходить на улицу и днем, ничуть притом не страдая, и удивление сошло на нет. Графа окутывал прозрачный мглистый туман, словно он находился посреди серой тучи, скрадывающей яркость цветов одежды. Видимо, так работало эльфийское колдовство.

– Ваше сиятельство, могу спросить, что здесь произошло? – с места в карьер начал гном, быстрым шагом приближаясь к группе стражников.

– Спросить-то можете, а с ответом, надеюсь, поможете нам вы! – Людовик хмуро посмотрел на Тиля и обнажил клыки в улыбке-оскале.

Эл замер в нескольких ярдах позади гнома, боясь даже дышать. От многообещающего взгляда вампира пробирал мороз. Но только не хозяина кузни. Тиль был храбр, как и почти все гномы. Иногда парню думалось: тот, кто создал эту расу, попросту забыл вложить в них инстинкт самосохранения.

– Чем я могу вам помочь? – оружейник был собран и спокоен, словно и не заметив скрытой угрозы.