– Где ваш помощник? – глаза носферату сузились, голос отдавал металлом.

– Должен быть внутри. В это время он обычно уже вовсю трудится у горна, – сосредоточенно ответил гном. – Дверь заперта?

– Да, – прошипел граф.

– Сейчас открою, – кузнец пожал плечами, нисколечко не придав значения злости вампира.

Открыв дверь, гном посторонился, пропуская внутрь графа и стражников, рассыпавшихся по комнатам с маленькими арбалетами в руках. Несмотря на размеры, оружие против бездоспешных воинов было более чем серьезным. За пару минут обыскав дом, стража собралась в столовой, и застыла перед вампиром.

– Никого, – Людовик повернулся к гному.

Тиль молчал, ожидая продолжения допроса.

– Где вы были ночью, уважаемый герр Шмидт? – вампир говорил с плохо скрываемой угрозой. – Перед вашим домом убито пятеро служащих жандармерии. Они разрублены на части гномьим оружием. Хорошо подумайте, прежде чем дать ответ.

– Я был в гостях у герра Клауса Штайна, моего старого друга. К нему приехал племянник с замечательной новостью о скорой женитьбе. Собрались только свои, – Брандт Хоффигер, Ланс Эстман, Мидтран Локст, Зорг Майнер… – гном загибал пальцы. Он тихо издевался над вампиром, строя из себя святую простоту. Тиль был уверен: ему ничего не будет. Весомый среди гномов, уважаемый мастер; при необходимости такого поддержат все соседи и напрямую посольство Цвергланда. Шмидты на родине считались довольно крупным кланом, с которым спорить себе дороже.

– Достаточно подробностей, герр. Я вам верю, – недовольно прервал граф. – Ведь все эти достопочтимые гномы смогут подтвердить ваши слова? – он дождался кивка, и выцепил взглядом Эла. – Иди сюда!

– Ваше сиятельство! – Эл с поклоном подскочил к носферату.

– Где ты был ночью? – рука вампира дернулась, чтобы схватить парня за горло, но он вовремя остановился. Слишком много свидетелей, да и заступник в лице хозяина кузни. Возникнут ненужные склоки.

– Эл был со мной. Спал на кухне, – спокойно изрек гном, набивая табаком трубку.

– Это так, ваше сиятельство! – неожиданно твердо сказал работник, сопровождая слова поклоном. И откуда только силы взялись? При виде графа подмастерье била крупная дрожь.

– Ваше сиятельство, – подошел капитан стражи, и тихо добавил на ухо: – этот огрызок даже секиру не поднимет, которой зарубили Вольфмара. Не он тут поработал.

Граф повернул голову и внимательно, точно в первый раз, рассмотрел оборотня.

– Думаешь, я не понимаю это? – прошипел он. – Опросите соседей, кто что знает. Конфискуйте все личные вещи преступника. Составьте словесный портрет, а лучше позовите художника и нарисуйте. Пустите кого-нибудь по следу. Изучите кровь, нет ли там человеческой. Перекройте все дороги и порты, отсеивайте толпу. Обыщите все кабаки и бордели, каждую щель, где можно спрятаться. Не дайте ему улизнуть из города. Идите и работайте. Мне вас учить что ли?

Оборотень кивнул и смешался с толпой гномов, видимо, начав расспросы о происшествии.

– Я очень надеялся, что хотя бы ваш подмастерье приоткроет завесу тайны над событиями ночи, – холодно сказал вампир, обращаясь к гному, но внимательно смотря в глаза Эла.

Парень выдержал взгляд, хотя и покрылся испариной.

– Чего ты боишься, человек? – спросил носферату у подростка.

– Вас, ваше сиятельство, – ответил подмастерье, бледнея.

– Ты совершил что-то плохое? – с предвкушением поинтересовался вампир.

– Нет, ваше сиятельство, – довольно ровно выдавил Эл, а потом потупил глаза и добавил с дрожью в голосе: – вас боится весь Гент.

– Ахах! – самодовольно осклабился граф, теряя интерес к человеку. Сам того не подозревая, подмастерье задобрил тщеславие вампира. Он обернулся к гному. – У вас хранились секиры из шварцмундской стали?

– Никак нет, ваше сиятельство! – по-военному ответил Тиль.

– Жандармов убили именно такой секирой. Я не сомневаюсь в причастности вашего помощника. Как у него в руках оказалось запрещенное оружие? – Людовик хищно скалился.

– Он кузнец, причем отличный, – пожал плечами гном с искренним недоумением, мол, откуда еще у мастера-оружейника неожиданно может появиться секира. – Часто я приходил в кузню всего раз в день, на пару минут. В мое отсутствие Виг мог отковать хоть крепостной стреломет или дубинку сказочного Арта-великана.

Граф опять повернулся к мальчишке, но гном спас положение, сказав за подмастерье:

– Эл не всегда работает в кузне, если нет срочных заказов, то всего пару раз в неделю. Его задача принеси-унеси и уборка. Он в оружии понимает не больше торговок на Рыбном рынке, – голос отдавал язвительностью.

Людовик окинул взглядом подростка, на лице которого застыла придурковатая простота, и сказал Тилю:

– Куда мог сбежать ваш помощник? У него есть близкие?

– Он сирота, – искренне ответил гном. – Если с кем и знаком, то лишь в Генте. Так что не знаю, куда его упыри потащили.

– Вы можете понадобиться позднее. Не уезжайте из города, – граф кивком отпустил гнома.

Тиль вместе с капитаном стражи и Элом вошел в дом. Пришлось показать комнату Вига, отдать все хранящиеся там вещи и ответить на несколько вопросов о жизни и привязанностях кузнеца. Стража искала любые зацепки. Оборотень спрашивал четко, коротко, правильно. Угадывался немалый опыт.

К полудню перед домом все убрали, трупы увезли, толпа разошлась. Гном встал к окну и уткнулся лбом в холодное стекло.

Виг пришел в кузницу десять лет назад оборванным и худосочным мальчишкой двенадцати лет. Первый день лета выдался неимоверно жарким, и Тиль, за неимением учеников сам работавший у горна, обливался потом, проковывая офицерский палаш для лейтенанта гвардии. Гном сыпал ругательствами, последними словами поминая срочный заказ. Ему совершенно не хотелось тратить в такую жару свое время и силы, особенно когда город платил медью, а не платиной³². Оружейник хотел лишь одного – попасть в прохладу дома и залечь с кружкой холодного тминного эля, чтобы отойти от бурной ночи, проведенной в компании развязных девиц из Цветочного квартала. Поэтому, когда на пороге кузницы возникла фигура мальчика, в неподвижности наблюдавшего за манипуляциями гнома, кузнец захотел прогнать оборванца взашей. Для начала он припугнул босяка криком, но тот никак не отреагировал. Тогда гном в ярости бросил ручник на подставку и подлетел к любопытному гостю с намерением отвесить хорошего пинка, но остановился в последний момент, поняв, что мальчишка стоит как изваяние, даже не пытаясь отшатнуться.

– Чего тебе? Иди отсюда. Ну же, – гном несильно пихнул Вига в плечо, но тот лишь опустил глаза на свои босые ноги, и не тронулся с места. – Иди же. Мне тебя выкинуть на улицу?

Тиль поднял за подбородок голову мальчишки и заглянул в глаза. Там застыло выражение отрешенности, неимоверной печали и какого-то застарелого страха.

– Блаженный, что ли? – примирительно произнес гном. Блаженных, или сошедших с ума, по законам всех рас не убивали, им не причиняли насилия и не отказывали в еде. Безумие считалось священным. – Как зовут тебя, дите?

– Вильгельм, – тихо произнес мальчик, и гном отступил на шаг.

– Какой дурак додумался назвать ребенка благородным именем? Ты знаешь, что для людей твое имя под запретом? Так зовут лорда-правителя нашего герцогства.

– Не знал.

– Точно блаженный. Ты с луны свалился? – гном совершенно забыл об остывающей на наковальне стали и потянулся за трубкой. Мальчишка его заинтересовал.

На вопрос гнома оборванец непонимающе хлопал глазами.

– Да. Печально все. А где твои родители?

– Их съели, – голос мальчишки отдавал страхом. Тиль понял: убийство, скорее всего, произошло на его глазах.

– Голоден? – кузнец успокоился и больше не гнал гостя.

– Да, – босяк, ожив, закивал.

– Тогда становись вон туда. Это приспособление называется меха. Оно служит для нагнетания воздуха вот сюда, в горн. Опускаешь эту ручку, и ее же поднимаешь. Все понял? Поработаем немного, и пойдем обедать. Я и сам голоден. Ясно?