– Девушка. Молодая девушка. Я чувствую, – раздался неприятный сиплый голос. – Она кричала где-то здесь.
– Куда она делась? – сказал второй предвкушающим тоном. – Где же наша мышка спряталась?
– Может ее кто-то из волков утащил? Сегодня полная луна.
– Нет запаха псины и следов крови на земле.
– А нам ничего не будет за человека? – осторожно поинтересовался первый.
– Нет. Сегодня полнолуние, она забралась слишком далеко от дома. Наверняка приговоренная к казни. Да и кто узнает? Возле нашего района ночью гуляет человек. Это немыслимо.
Во время этого диалога я не расслаблялся ни на секунду, стараясь даже не дышать. Я не знал чего ожидать от вампиров, но догадывался, что стригои способны на очень и очень многое. Не зря в империи именно их, а не оборотней называли ночными охотниками. В итоге нас спасли и моя настороженность, и то, что держал под прицелом вход в замок-склеп.
Стригои появились почти одновременно, но с разных сторон. Один решил зайти через вход, а другой попросту перепрыгнул стену. «Пар», – подумал я, нажимая на спусковую скобу цагры, целясь в размытую тень. Мы с Элли не учли, что во влажном морозном воздухе дыхание двух человек не может остаться незамеченным, и даже если кто-то спрячется за стеной, пар все равно поднимется кверху.
Я попал, отчего тень замедлилась и приобрела очертания. Стригой споткнулся, упал, и по инерции немного проехал вперед. Но насладиться триумфом я не успел, – сверху прыгнул другой вампир. Он, едва приземлившись на ноги, кинулся в атаку с намерением впиться в горло. Несомненно, кровосос мгновенно оценил, кто из двоих беглецов опаснее, и отложил девушку напоследок, собираясь насладиться трапезой уже не спеша. Студент видимо, имел уже дело с людьми, привыкнув к тому, какие мы слабые и медленные, и потому не ожидал от меня отпора. Я успел развернуться, отчего разряженный арбалет оказался между мной и вампиром, и жестко встретил противника плоскостью ложа31. Удар был силен, кровососа откинуло как пушинку, но и меня впечатало спиной в кладку стены, да так, что сбилось дыхание. Стригой мгновенно стал на ноги, и кинулся снова, но на этот раз решил не переть, как бык на красную тряпку, а схитрил, и в последний момент остановился, вцепившись мертвой хваткой в арбалет, желая вырвать его из рук. Годы бродяжничества развили во мне способность мгновенно принимать решения. Потому я не стал удерживать цагру, а поддавшись на сильный рывок вампира, оттолкнул арбалет от себя и за то мгновение, что стригой потратил на удержание равновесия, выдернул из-за пояса арбалетный болт и воткнул тому прямо в сердце. Все закончилось в считанные секунды.
– Где второй? – голос Элли был взволнован.
– Исчез? Видимо, я не убил его, а только сильно ранил. Чтобы прикончить вампира нужно попасть ему прямо в сердце или снести голову. Бежим, если он приведет подмогу, нас растерзают в мгновение ока.
Мы выскочили со двора. В стороне, на фоне ярко освещенной луной и фонарями улицы, четко просматривался силуэт раненого вампира. Стрела не давала ему быстро двигаться, но, тем не менее, до ограды кладбища оставалось совсем чуть-чуть. Стоило стригою ступить на мостовую и крикнуть, нас не спало бы даже чудо. Я никогда в жизни так быстро не заряжал арбалет. Вообще, не раз замечал: когда жизнь висела на волоске, время словно замедляло свое течение. Так случилось и в этот раз. Расстояние в три десятка ярдов стрела преодолела прежде, чем Элли успела моргнуть. Я бил навскидку, но уверенность в своей меткости не подвела, не зря столько часов проводил с цагрой, тренируясь после закрытия кузницы. Болт пробил сердце, вампира качнуло вперед, и он завалился на невысокую ограду, повиснув на ней руками.
– Бежим, как можно быстрее. Если его заметят раньше, чем мы доберемся до пристани… – я не стал продолжать, девушка и так поняла дальнейшую участь.
Вскоре Новое кладбище закончилось, и потянулась старая часть погоста, разительно отличающаяся от всего, что мы видели перед тем. Здесь не было ни замков, ни усадеб, ни ратуш, ни крепостей. Их заменяли искусственные пещеры, гроты, маленькие срубы, напоминающие сторожки лесничих, и огромные деревья с провалами уходящих под землю ступенек среди корней. Входы в подземные склепы были самыми разнообразными, но суть оставалась одна – они казались естественными, как будто никто не вмешивался в природный ландшафт. В одном месте пришлось поддерживать друг друга, настолько сложно было пробираться сквозь заросли орешника и раскиданные под ногами камни.
За Старым кладбищем не ухаживали. Скорее всего, большинство склепов приняли последних в роду и были заброшены. Не верилось, что за последние сто лет хоть кто-то мог посетить, например, черный колодезный сруб, ушедший от старости наполовину в землю, или перекошенную избушку с заросшими мхом стенами, и трухлявыми стволами бревен. Тропинка, выложенная когда-то каменными плитами, то появлялась, то снова исчезала в земле, ведя свою игру в прятки. Она служила наглядным пособием, насколько беспощадна природа и время. Даже базальт, из которого делалась растрескавшаяся и лопнувшая плитка тропы, спасовал перед этими силами. Иногда из дорожки росли деревья, и приходилось их обходить, скользя по первой невысокой траве, седой от инея.
– Неслабо мы с тобой наследим, – сказал я, раздвигая ветки куста. – Как два медведя-шатуна сквозь лес ломимся. Наш след очень легко найти и без чудесного обоняния.
– Что делать? – Элли выглядела уставшей, ее даже немного шатало.
– Ничего. На рассвете любой ценой уходить из города, хоть без лодки, вплавь. Смерть от переохлаждения предпочтительней смерти от зубов.
– Долго до рассвета?
– Через пару часов начнутся сумерки. Через час мы выйдем в район причалов. Так что потерпи. В лодке выспишься, если сможешь. Нам предстоит плыть очень и очень долго, чтобы не смогли догнать пешком.
– Они могут отправиться за нами вплавь.
– Могут. Но не станут. Мы с тобой не государственные преступники, чтобы ловить нас всеми силами. Разошлют с почтовыми словесное описание по ближайшим городам, и успокоятся.
– Ты уже думал, куда нам податься, если сможем выжить? – Элли сама не заметила, как сказала «нам», вместо «мне» или «тебе». Я обратил на это внимание.
– Думал, но пока только приблизительно. Давай сначала спасемся, а потом посмотрим.
Тропинка пошла более или менее ровно, и мы снова прибавили темп. Запах людей в морозном воздухе держится довольно долго, если бы вампиры заметили тело, нас бы уже нашли. Я немного успокоился, но подумал, что полное умиротворение придет только утром, когда увижу удаляющиеся форты, а солнце скроет следы, сожжет тела и растопит предательский иней.
Рядом на негнущихся ногах ковыляла Элли. Я и сам не мог похвастаться бодростью, – давали о себе знать две нервные схватки и пробежка с неудобным грузом. Вперед гнало желание выжить самому и спасти доверившуюся девушку. А еще очень хотелось побывать на месте, где стояла усадьба родителей, чтобы выяснить, кто я такой. Меня с детства мучили вопросы происхождения. Откуда у людей собственный особняк и такое богатство? Что они сделали оборотням и вампирам? Почему вервольфы ждали полнолуния, когда будут в образе, то есть безмерно сильны, а не пришли среди бела дня и не арестовали? Вопросов скопилось море. Я знал точно лишь одно – я человек, следовательно, и родители тоже были людьми.
Наконец мы добрались до окраин Старого кладбища. Впереди раскинулся погост незнатных вервольфов. Могилы рядовых оборотней и полукровок стояли частоколом простых надгробий, – камней различной формы, размером по пояс взрослому человеку. Одну сторону, словно гладко срезанную ножом, украшали надписи с именами, годами жизни и узорами, иногда складывающимися в картинки, повествующие о жизни покойника. Деревьев не было и в помине, кладбище простиралось голым ровным столом, и лишь вдалеке виднелась темнеющая полоска крепостной стены. Некоторые камни стояли друг к другу столь плотно, что казалось, между ними ну никак не разместится тело. Хаос надгробий объяснялся повторными захоронениями, не удивительными для тысячелетнего кладбища.
