– Не исключено, – согласился Эдра. – Но суть задания состояла в том, чтобы проверить, как каждый из них справится в одиночку.

– Что ж, вы проверили, – сказала Кьяра. – Результат: плохо. Пусть ваши аватары и смогли одержать победу друг над другом, но превзойти моих учениц никому из них не удалось. – Она перевела взгляд на Аннева. – Кроме этого мальчика – он умудрился одолеть сразу двух из них, а ведь он даже не аватар.

На этом сероглазая госпожа знающих жен умолкла и застыла в прежней позе – с сомкнутыми у груди ладонями.

К Дювареку и Эдре приблизился мастер Нарах, держа в морщинистых, покрытых старческими пятнышками руках черный сундук с жезлами.

– Я не досчитался двух жезлов. – Он опустил сундук на пол и вытер бесцветные слезящиеся глаза. – Никто не уйдет отсюда, пока я не получу их обратно. Если вдруг кто-то из учеников…

– Да найдем мы их, Нарах, – отмахнулся от престарелого мастера тайн Дюварек. – Скоро снова сможешь упрятать свои драгоценные артефакты под замок, не волнуйся.

Нарах смерил Дюварека уничтожающим взглядом:

– Не испытывайте мое терпение, мастер Дюварек. Иначе в следующий раз вам придется долго ждать, прежде чем я удовлетворю вашу просьбу выдать вам артефакты для занятия.

– Я и в этот раз еле дождался, – парировал Дюварек. – Но мы все равно поищем твои бесценные жезлы.

Нарах в негодовании заковылял прочь, брызжа слюной и бормоча, что лучше он попросит Маркоя – от него больше толку.

В присутствии Нараха Аннев всегда нервничал. Ему было жаль этого ворчливого старика, которого никто не любил, но у Нараха, как и у древнего Тосана, была вредная привычка: чуть что – обыскивать всех подряд, включая мастеров и древних, чтобы выяснить, не пользуются ли они запрещенными артефактами. Поэтому каждый раз, находясь в одной комнате с мастером Нарахом, Аннев чудом сдерживался, чтобы не натянуть повыше свою перчатку.

– Служитель Айнневог, почему вы до сих пор не стали аватаром? – спросила у него Кьяра, поджав губы.

Аннев замялся:

– Потому что… я еще не прошел Испытание суда.

– Совершенно очевидно, что вы обладаете для этого всеми навыками. – Кьяра взглянула на Эдру и Дюварека и замолчала, давая всем троим время осознать смысл ее слов. – Какой бы стратегии вы ни придерживались раньше, она неэффективна. Я настоятельно вам рекомендую ее пересмотреть. – Она кивнула мужчинам. – Мастера.

И направилась к двери. За ней последовали Нейша и Тонья в сопровождении восьми учениц, которые уже успели надеть свою будничную одежду и вообще выглядели так, как будто только что вернулись с прогулки, а не со сложнейшего испытания. Девушки покидали зал лишь после того, как мастер Нарах осматривал каждую сквозь волшебный кристалл.

Аннев непроизвольно подтянул свою перчатку иллюзии, изготовленную для него священником. Он уже и не помнил, какая эта по счету. Увы, ткань, которую Содар выкрал из Хранилища, почти закончилась, и новую перчатку сшить было не из чего. Но нынешняя, хоть и успела порядком истончиться, всегда спасала его от проверок Нараха и Тосана. Аннев оставил перчатку в покое и сделал глубокий вдох.

«Бояться нечего. Он не сможет рассмотреть руку через перчатку. А перчатку меня никогда снимать не просят. Все обойдется».

– Думаю, достаточно, Аннев, – холодно произнес Эдра.

Дюварека рядом не было – он вместе с несколькими учениками понес рулоны черной ткани и доски на склад.

– Раз ты помогал Дювареку все здесь построить, можешь идти в свою часовню. Готовьтесь с Содаром к вечерней службе. Свободен.

От его тона Аннева покоробило. «Так говорит, будто я провинился, а не выиграл!» – подумал он и тут кое о чем вспомнил.

– Как скажете, мастер Эдра. А когда я получу ключ, который вы обещали победителю?

Но мысли Эдры были уже заняты другим.

– Завтра. Все завтра.

Аннев кивнул, но на душе было по-прежнему гадко. За что Эдра на него злится? Может, он считает, что действовать сообща с Титусом и Терином было жульничеством? Но спрашивать сейчас об этом точно не стоит. Аннев развернулся и пошел к выходу.

– Мастер Нарах! – проорал Эдра. – У Аннева сегодня дела в церкви. Проверьте его, и пусть идет в свою часовню.

«Ну вот опять, – рассердился Аннев. – Почему не „в часовню к Содару“? Или в „деревенскую часовню“? Обязательно нужно сказать, что это „моя“ часовня?»

Навряд ли Эдра намеревался его уязвить, и все же Аннев не мог избавиться от ощущения, будто мастер нарочно ему напоминает: Академия – дом для всех остальных, но не для тебя. Аннев нахмурился, но промолчал. Он остановился недалеко от Нараха, который осматривал последних девушек, и стал ждать своей очереди.

– И ради Одара, – раздраженно фыркнул Эдра, – сними ты уже эту дурацкую перчатку.

У Аннева похолодело в животе.

– Что… – начал он, но ужас комом встал в горле, мешая говорить.

Аннев с трудом сглотнул:

– Что вы сказали, мастер Эдра?

– Сними свою перчатку, будь она неладна, – устало повторил Эдра. – Что это вообще за придурь? Уж не благодаря ли ей ты всех сегодня обошел? Снимай и не выпендривайся.

Аннев чувствовал, что сердце его вот-вот разорвется. Онемев от панического страха, он коротко кивнул и начал медленно стягивать с руки тонкую черную ткань: сначала оголил локоть, потом предплечье и, наконец, кисть. Сняв перчатку, он быстро оглянулся, пытаясь сообразить, сколько у него осталось времени, и чуть не потерял сознание, увидев, что к нему направляется Нарах со своим черным сундуком.

Поджав губы, так что рот его превратился в тонкую ниточку, мастер тайн бросил на Эдру испепеляющий взгляд, а потом посмотрел на Аннева.

– Спешишь в часовню, значит? Сейчас-сейчас. – Нарах поставил сундук и похлопал себя по карманам. – Так, куда же я его подевал?

Эдра закатил глаза:

– Ты шутишь.

Нарах гневно сплюнул на пол:

– Я предельно серьезен! Это вы любите поиграться в мастеров и аватаров, а я для этого слишком стар. Иначе стал бы древним еще лет пятьдесят назад.

Сердце у Аннева заколотилось еще сильнее, однако он умудрялся держать себя в руках: глядел то на Нараха, то на Эдру, не подавая виду, что умирает от страха.

Нарах принялся выворачивать карманы. Подошел Дюварек:

– Что он делает?

Терпение Эдры иссякало на глазах.

– Мало того что жезлы он так и не нашел – вдобавок еще и кристалл умудрился потерять!

– Но он ведь только что держал его в руке, я собственными глазами видел, как он осматривал девушек. – Дюварек повернулся к Нараху. – Может, ты его в сундук уронил?

Нарах покосился на мастера теней, открыл было рот, чтобы возразить, но тут же снова закрыл и опустил глаза на стоящий у его ног черный короб.

– Навряд ли такое возможно… – задумчиво протянул он, почесывая заросшую жесткой щетиной щеку.

Но все равно нагнулся и откинул крышку сундука.

Вооружившись жезлом восстановления, он принялся копаться в черно-золотых палочках. Вдруг на самом дне блеснула белая матовая поверхность камня.

– Надо же, – промычал Нарах, подцепил кристалл за кожаный ремешок и извлек из сундука. – Должно быть, я и правда его уронил.

Мастер поднес кристалл к правому глазу, глядя прямо в центр. Камень тут же замерцал и сделался прозрачным, как слеза.

Аннев осторожно завел левую руку за спину, стараясь не привлекать к себе внимания.

«Пожалуйста, Одар. Всеотец, умоляю Тебя. Пусть Нарах не увидит мою руку. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».

Аннев слушал бешеный стук сердца и лихорадочно соображал: нужно что-то придумать, все что угодно, лишь бы Нарах не посмотрел на него через этот свой кристалл!

– А как он работает, мастер Нарах? – выпалил он вдруг, старательно изображая неподдельный интерес. – Его любой может использовать или только тот, у кого талант к магии?

Нарах, засопев, убрал камень от глаза.

– Естественно, любой. Уж я-то точно лишен каких бы то ни было магических талантов, – заявил он таким тоном, будто Аннев только что выдал несусветную чушь.