— Что за ерунда?
— Доктор, оставайтесь на месте, — велел охранник. В темноте послышалось его сдавленная ругань и щелчки кнопок. — Чертовы фонари тоже не работают…
Натан Семенович занервничал. Конечно, не из-за суеверного страха перед темнотой и монстрами из унитаза, а вполне обоснованным страхом перед темнотой и нарушенной работой аппаратов жизнеобеспечения подключенных, техники и работой всего проекта. Где-то вдалеке послышался треск, и лампы, мигнув, снова включились. Доктор зажмурился от рези в глазах из-за яркого света.
— Святые нейроны, бардак какой-то… Порой я начинаю жалеть, что Кречета нет с нами — он бы навел порядок.
Натан Семенович проморгался, поправил очки и, пройдя ставшую привычной процедуру допуска на КПП, направился в зал эксперимента. Толстые бронированные двери разъехались перед ним с ласкающим слух шорохом — как приятно, когда все работает как надо. Доктор едва подавил в себе недостойное ученого желание поплевать через левое плечо и постучать по дереву. В зале скачка напряжения не заметили — сработали предохранители и внутренние генераторы, и лаборанты продолжали работать в штатном режиме. Натан Семенович бросил короткий взгляд на подключенных через смотровое окно и направился к Николаю в рубку. В последнее время парень с маниакальной одержимостью копался в коде и истории игрового демона, пытаясь расшифровать, как тот проникает в Скайрим и при этом обходится без смерти, но даэдра оказался не так прост даже для пытливого ума программиста.
Доктор Склифосовский устроился на диване рядом с Колиным столом и невольно поднял взгляд к потолку — на сером металле, из которого был выстроен весь отсек, оказалась трещина, словно в кабинете доктора.
— Да что за чертовщина происходит? — Натан Семенович снял очки, посмотрел на линзы — нет ли царапин, а когда надел обратно, трещины на месте уже не было. — Померещится же… Надо очки менять — в этих уже плохо вижу.
Коля не ответил на реплику, а продолжил черкать на листе бумаги и сверять данные со справочником, висевшем на одном из экранов.
— Я думал, ты ярый приверженец всеобщей компьютеризации, а оказывается тебя можно застать с листком и ручкой. По старинке… — Натан Семенович по-отечески улыбнулся, глядя на подопечного.
— Так лучше думается. Мышечная работа задействует… — Коля отвлекся на письмо, но через минуту выругался, — черт бы побрал этот драконий! Клянусь нейронами, даже клингонский проще для изучения. Скотти, vIH chel! [1]
— Драконий, клингонский — с чем только не приходится работать… А внук говорит, что мол «ты, дед, отстал от жизни. Не сечешь в мстителях…». Как это не «секу», когда всех поименно могу перечислить: Валерка, Яшка-цыган, Данька и Ксанка, если память не подводит… — Натан Семенович загнул пальцы, пошевелил губами, повторяя про себя всех красноармейцев, и удовлетворенно кивнул. Посидев еще какое-то время и понаблюдав за работой Николая, он вздохнул: — Ну, ладно… Не буду мешать, — доктор, кряхтя, поднялся, — покажи этому даэдра, где мертвые с косами стоят.
— Не могу! — Коля вдруг швырнул ручку, скомкал листок и отправил его в корзину. — Когда этот клубок щупалец сидит в своем Апокрифе, и его код остается прежним, но я печенкой чую, что он там что-то замышляет…
— Кто замышляет? Код? Ты вообще отдыхаешь? Коля… Когда последний раз был на свежем воздухе? — обеспокоился Натан Семенович.
— Вчера десять минут у наружного кондиционера постоял, да дело не в этом.
— В чем же?
Коля снова взял ручку, придвинул чистый лист бумаги и с раздражением потер виски:
— Даэдра совершенно точно обладает независимым разумом. Он уже не непись, и я не могу контролировать его приходы и уходы из Скайрима. Чтобы как-то понять демона, я уже битый час пытаюсь врубиться, за что отвечают некоторые функции его кода, или что значат некоторые комментарии. На первый взгляд полная бессмыслица, но если сопоставить с драконьим языком из Скайрима…
— Коль, думаешь, это важно? Для нашего эксперимента?
— А то! Не каждый день, знаете ли, персонажи игры догадываются о том, что их «игра» не единственная…
— Что?!
— Это только предположение, — поспешил успокоить коллегу Николай, — из последнего комментария в коде даэдра я смог разобрать «переход» или «путь». Пришельцы, дыра… Точно не уверен над фразой «…только у темноты — или пустоты? — есть силы разорвать ткань…». Еще что-то про пищу, души и знания. Эти комментарии похожи на мысли даэдра, но понять их оч-чень трудно… Ах, да! Хермеус Мора несколько раз думает про Ключ в женском роде. Похоже, он имел в виду доктора Витальеву. И имя Бишопа там тоже встречается, точнее «предатель, неверящий никому»…
Договорить Коля не успел: лампа над его головой хлопнула, и на пол брызнули осколки стекла. Свет в рубке погас. Тут же истошными воплями запищали бесперебойники — экраны компьютеров потускнели, пожирая редкие остатки электричества.
— Святые нейроны! — подскочил Натан Семенович и бросился к окну, ведущему в зал с подключенными. Приборы жизнеобеспечения и виртуализаторы уже перешли на питание от батарей и генераторов, а вот обычные лампы, не выдержав скачка напряжения, окончательно сдохли.
— Я этих электриков под суд отдам! Да нам темнота смерти подобна! — возопил доктор Склифосовский, собираясь бежать и чинить расправу. Коля застыл будто громом пораженный и нервно сглотнул — Натан Семенович отметил, как в скупом свете мониторов дернулся его кадык.
— Коль?
— Темнота и смерть… Ну, конечно! Я неверно понял перевод: «только у Пустоты есть силы разорвать Материю»… Не тряпка имелась ввиду, а преграда. Завеса. А пустота и темнота здесь одно и тоже — отсутствие жизни. Мы погрузили подключенных в абсолютную темноту, инсценировали смерть и перекинули их в вир… О, святые нейроны! Кажется, я понял, о чем речь… Хермеус Мора не только знает о нашем мире, он ищет способ прорваться сюда!
— Но это невозможно. Даэдра — это всего лишь строчки кода в игре!..
— А мы?! Что если мы и вся наша вселенная — это тоже только строчки кода?! Теоретически всё вокруг — предметы, явления можно упростить до примитивных элементов и перевести в двоичный код, который я использую в программе. — Коля нервно заходил по отсеку, запнулся за ножки стула, но даже не обратил на это внимания. — Вопрос только в том, как демон знаний планирует интегрировать свой код в наш мир?
— Только если он не планирует сдохнуть, или накачать себя транквилизаторами, чтобы отключить все органы чувств — ему это не под силу. Святые нейроны, о чем вообще мы толкуем? О том, что демон из игры рвется в наш мир? Нелепица!
Продолжая нервно мерить свой отсек шагами, Николай схватил кружку с кофе и попытался сделать глоток, даже не осознавая, что та была пуста:
— Не знаю, Натан Семенович, не знаю… Пока все выглядит жутковато. Еще и эти скачки напряжения… Вам не кажется это совпадением?
— Так! Это уже выходит за всякие рамки! — Натан Семенович выхватил из кармана коммуникатор и начал быстро стучать по клавишам.
— Что вы собираетесь делать? — Коля наконец заметил пустую кружку, отставил ее в сторону и снова повернулся к доктору Склифосовскому.
— То, что следовало сделать давным-давно: связаться с нашим военным руководством. Во-первых, пусть разбираются с оснащением и электрикой: демоны демонами, а нам работать надо. А во-вторых… Если ты прав, Коля, я не могу игнорировать угрозу вторжения. В этом деле лучше перебдеть, чем недобдеть, к тому же на такие случаи существует определенный протокол…
— Погодите, что значит «на такие случаи»? Военные предусмотрели, что мы откроем параллельные миры?!
— Они многое должны учитывать, — тихо заключил Натан Семенович, — в конце концов «Мглу» по Кингу [2] они тоже смотрели…
***
Мёд в таверне отдавал кислым, постоянная вьюга отрезала от всякой охоты, а пригожих девиц среди местных пьяниц не было. Бишоп скучал. Дова уже два дня подряд пропадала в библиотеке коллегии, выискивая одной ей известные книги, и даже Карнвир добавлял уныния, тяжко вздыхая у очага и каждый раз пугая проходящую мимо служанку. Нигде не было рейнджеру покоя… Одним глотком он допил остатки пойла и, закрепив медвежью шкуру на плечах, вышел вслед за довой в ночной холод. Солнце еще не показалось над горизонтом, и темное небо играло зелеными и желтыми переливами — Пит сказала, что у них это называется «северное сияние». Бишоп удивился сам себе, что запомнил такую ерунду.
