Настроившаяся было на сложный замок рука тренера сорвалась, он шумно выдохнул.
— Нужно было просто мне все рассказать, — спокойно произнес он, но от его взгляда всё равно стало не по себе — я малодушно опустила глаза. Тыльной стороной ладони он коснулся моей щеки и ласково произнес: — Я же большой, Shanie, а ты маленькая, я бы справился за нас двоих. Я всегда смогу защитить тебя.
— Я испугалась, — призналась я, — тем более, когда имела место быть наглядная демонстрация силы.
— А залезть в самое пекло, погонять меня по чужой стране, связаться со всеми преступными элементами и едва не попасть в самое страшное место в мире для женщины — этого ты не боялась? — я тяжело вздохнула. Глаза Агеллара налились мглой.
— Я не думала, что так выйдет. Меня поставили в такие условия.
— Все, кто это сделал, еще за это ответят.
Некоторое время он молча ковырял замок. Вскоре я почувствовала уже забытую легкость свободы. Но руки мои он не отпустил.
— Я надеюсь, что в будущем ты будешь ставить меня в известность раньше, чем мне придется узнавать самому и исправлять, — я быстро заморгала, чувствуя подступающие слезы, но Алестер прижался губами к виску. Вздох, вырвавшийся из его груди, можно было назвать вздохом облегчения. — Прости, что мы так долго.
Он потянулся с явным намерением поцеловать, осторожно касаясь губами разбитой губы. Я подалась навстречу, меньше всего желая, чтобы он останавливался. Но в процесс вмешался жизнерадостный голос:
— Вы знаете, я нашел небольшую пещеру, мы можем заночевать там и… Ой, простите!
Алестер использовал тот же самый речевой оборот, что чуть ранее произнес и сам Гай.
Машина наотрез отказалась заводиться, чем ввела в глубокое уныние всех, включая Агеллара, но тот здраво рассудил, что ее все равно пришлось бы бросить. Выбрав пару тюков поприличнее (машину грузили некондиционным хламом с одной из валандийских ткацких фабрик) Алестер вручил их Лотри, сам подхватил еще один и взял сумку с провизией и некоторыми личными вещами. Ранхил доверили самое дорогое — воду.
Пещера действительно была, небольшая, но для трех человек ее хватило с головой. В ней уже имелась подстилка в виде сухих веток, а чуть левее от входа темнело кострище. Наверняка здесь в непогоду укрываются пастухи — ниже по склону начинались сельские угодья и аулы.
— Давненько я не спал на голых камнях, — преувеличенно бодро сказал Гаярд. — Прямо-таки соскучился.
— У тебя еще будет возможность устать от этого, похоже, мы в Хенане задержимся, — ответил Агеллар.
— Кто бы сомневался. Какие у нас есть варианты? Ты же знаешь, я полный ноль в хенанской географии.
— Позже, Гай, — уклонился от ответа Алестер. — Займись костром, я пока соображу нам ужин.
Котелка или любой другой металлической посуды никто взять не догадался, следовательно, даже если ему бы удалось добыть в горах дичь, сварить ее все равно не в чем. Да и воды маловато. В единственной прихваченной алюминиевой кружке Агеллар единогласно (то есть, не спрашивая ничьего мнения) решил нагреть воды для Лианетты. Ночи в горах холодные, несмотря на теплый и сухой южный климат.
Лотри разложил костер по армейской привычке — высоко обложил со всех сторон найденными камнями и соорудил маленькую печурку. Кружку поставили в центр, на небольшой относительно плоский камешек и сложили сухой хворост так, чтобы вода быстрее нагрелась.
Алестер тоже времени даром не терял, достал жестяные банки с кашей, слегка приоткрыл крышки старым ножом и выстроил их вокруг костра, периодически поворачивая их другим боком, чтобы содержимое прогревалось равномерно. Ранхил резала хлеб и овощи.
— Расскажите мне, где вы взяли столько денег? — неожиданно спросила она хриплым голосом. — Я даже не представляю, сколько лет я буду расплачиваться, чтобы вернуть всю сумму.
— Поверь мне, — хохотнул Гаярд, — даже если бы они были настоящие, Алес не взял бы с тебя ни копейки. Ради тебя он даже пожертвовал своим "Хайремом", на который копил всю жизнь, но в итоге продал квартиру матери, чтобы выкупить его.
Глаза девчонки расширились. Алестер сжал челюсти, негодуя на друга за его болтливость.
— Гай, тебе не кажется, что ты хочешь есть? — процедил он, подталкивая к Лотри горячую банку. Брошенная следом вилка должна была как минимум три раза воткнуться в его длинный язык.
На Гаярда это не произвело никакого впечатления, он стянул с головы куфью и, обмотав ею руку, поднес банку ближе ко рту. В другой руке он уже держал надкусанный хлеб, но затыкаться, похоже, не собирался.
— Жаль, все-таки хорошие подделки были, качественные. Забрать бы.
— Для чего? Через час они стали самой обыкновенной бумагой, хоть и специальной, для денег.
— Да ну?! — Лотри так резко наклонился, что горячая каша чуть не оказалась на коленях Агеллара. Под острым взглядом он вернулся в прежнее положение, но расспросы не оставил: — Я что-то слышал про такой состав, но думал, что он еще в разработке.
— Это у кого-то он в разработке, а народные умельцы его уже придумали, — едко заметил тренер. Он также замотал банку в куфью и подал Ранхил. Свою банку он подвинул ближе и стал есть так, подставляя под вилку сложенную ладонь.
— Здорово, да? — не обращаясь ни к кому конкретно, восхитился Лотри. — С таким составом можно устраивать любые облавы, не страшно, если "липа" уйдет налево. Задаешь составу определенное время, кто-то денежки захочет сбыть — а у него в чемодане уже белые бумажки. Алес, ты должен обязательно свести свояка с нужными людьми.
— Если ты сейчас не замолчишь…
— Подожди, а если…
— Гай, я предупреждаю тебя последний раз! — Алестеру пришлось повысить голос, чтобы Лотри замолчал. — Ешь молча!
Все трое сосредоточенно заскрипели вилками по банкам. Гаярд бросал взгляды исподлобья, но молчал. Ранхил без аппетита ковырялась в своей банке, периодически зевая.
Стемнело. Рулоны с тканью раскатали, для девчонки — у дальней стены, для мужчин — по бокам. Лианетта сразу же отставила свой ужин, уселась на воображаемую подстилку и укрыла краем ноги. Алестер снял с углей кружку, высыпал в нее чайный сбор, кстати всученный Шандирой, помешал, попробовал и подал Ранхил. Она обхватила кружку двумя руками да так и застыла, согревая ладони. Поймав напряженный взгляд Агеллара, сделала глоток и зажмурилась.
— Пей сразу и все, пока не остыло.
Дважды повторять не пришлось. После возвращения пустой посуды, она легла и устроилась поудобнее. Через пару минут ее глаза закрылись и дыхание выровнялось.
— Что это ты такое ей дал? — удивился Лотри, помахав перед лицом девчонки ладонью.
Агеллар отодвинул его, накрывая девчонку сложенным в несколько слоев одеялом, сделанным из его неудавшейся постели, и подсел к костру.
— Успокаивающий сбор. Шанди решила, что ей понадобится, как видишь — угадала.
— Так что там по поводу валить отсюда? — Гай откинулся на стену. — Ты уже придумал план?
Алестер помешал угли в костре, сгребая их в середину.
— Завтра пойдем в деревню. Оценим обстановку, разживемся нужными вещами. Лианетте нужно переодеться.
Лотри задумчиво посмотрел на девчонку.
— А я гляжу — ты хорошо так встрял, — протянул он. — Думаешь, любовь?
Агеллар перевел взгляд на Ранхил и ненадолго завис. Она спала, поджав колени и подложив ладони под щеку, словно беззащитный эмбрион в утробе матери. Алестер видел и царапины на ее лице, и синяки на запястьях, и разбитую губу — и в нем просыпалось желание убивать, только чтобы больше никогда не видеть на ней ничего подобного. Была ли это любовь, о которой спросил его друг? Он не знал. Но ничего похожего он раньше не испытывал. Он любил мать, любил Шандиру, но это другая любовь, ее не могло не быть. Любил ли он других женщин? Его жизнь была сплошной войной, а на войне нет места чувствам.
Агеллар не ответил, но Гаярд понял все без слов, когда тот, обжигаясь, собрал горячие камни из костра и аккуратно, стараясь не разбудить, подсунул каждый под ткань по периметру лежака девчонки. Она завозилась во сне, инстинктивно потянулась к теплу.
