Янтариат был попроще, так что он игриво заметил, наклонившись к Экстеру:

— Не хотел бы я встретиться с вашими ученицами, когда вас нет поблизости! Хо-хо, и что же это за новый прием артефакторов?

— Насколько я знаю, это было сеншидо, — ответил Мечтатель рассеянно. — Э-э, в ходу во внешнем мире.

Пока Мечтатель читал гостям лекцию по внешнемирью, Бестия была в гуще событий, у выхода с арены. Она взглядом осадила Кристо и Мелиту, которые уже бросились к вышедшей Даре, и подошла к ней сама.

— Может быть, ты объяснишь, что это было? — Дара попыталась пройти мимо нее, но Бестия преградила ей путь. — Годы обучения на тебя были потрачены, чтобы ты дралась кулаками, как деревенская баба?

Дара сделала еще одну попытку. Губы у нее были плотно сомкнуты, лицо серое. Кристо торопливо отошел еще на пару шагов и оттащил Мелиту — он-то знал, сколько у напарницы в омутах чертей…

— Каким образом ты проспала «вышибалу» за спиной? Возомнила, что невидимый хранитель закроет тебя крыльями? Любой практер почувствовал бы артефакт на таком расстоянии! Позор, а не бой. Если у меня спросят о твоей квалификации — я, пожалуй, назову уровень практиканта.

— Дайте пройти, — сквозь зубы предупредила Дара. Именно предупредила, а не попросила и даже не приказала. Девушка часто дышала, щеки начали пылать нездоровым румянцем, но Бестию не так-то просто было остановить, если она давала кому-нибудь выволочку.

— Артемаг твоего уровня не имеет права на подобные ошибки. Бой проигран, чем бы он ни закончился. Авторитет Одонара…

Дара не дослушала про авторитет. Последний оставшийся у нее шарик оникса выскользнул из кармана — и Бестию отодвинуло с дорожки на зеленую травку лужайки. От неожиданности она выставила блок, только когда её снесло в сторону шагов на пять. Артемагиня продолжила свой путь быстрым, ровным, тяжелым шагом, не оглядываясь, а Фелла поднялась с примятой травы, щелчком пальцев стерла в пыль оникс и посмотрела Даре вслед. Нехорошим взглядом.

Еще более нехорошим взглядом были окинуты все, кто стал свидетелем атаки Дары на Бестию. В смысле, кто мог бы быть свидетелями, потому что таковых не оказалось. Все, кто обретался поблизости: артемаги, маги, люди и нежить, — были заняты разговорами, или едой, или рассматриванием своей обуви, а кто просто вглядывался в небо на манер Мечтателя. Вид у народа был невинным до тошноты.

Фелла свирепо фыркнула носом и зашагала на трибуну, к Магистрам и директору.

— Ну, вот, — весело заметила Мелита. — Самое интересное позади.

На арену теперь вышла Тилайда, но противников ей не находилось (просто боялись убить из-за недокормленного вида оперативницы). Девяностолетняя артемагиня с надеждой сжимала-разжимала полупрозрачные пальцы. Кристо поерошил волосы.

— Наверное. Эх, возвращаться пора, народ растаскивать…

— Кого растаскивать? Большинство уже лежат. А раз так, то я предлагаю, — она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха, — сбежать.

— С дежурства? Бестия из нас ириски сделает.

— А как она узнает, что нас нет? — озорная улыбка

Тьфу, и правда, в такой неразберихе еще попробуй за всеми уследи. И вообще, раньше его такие мелочи не останавливали.

С востока раздалась пальба: там контрабандисты демонстрировали желающим внешнемирское оружие. Кристо посмотрел туда задумчиво и понадеялся, что гранат Нольдиус не допустил. Мелита взяла его за руку и потянула.

— Ты собрался корни пустить? За нерешительность у нас наказания суровые!

— Так готов понести, — изобразил покаяние Кристо.

— Ах, вот как? Ну, тогда пошли, увидишь, какие муки я тебе приготовила…

Взгляд у Мелиты был многообещающим, как и улыбка. Кристо растянул губы в ответ, но остановился и только переминался с ноги на ногу.

— Я… это… — ему до боли хотелось пойти, и он прямо приплясывал на месте, но все-таки выдавил: — Я тебя догоню, хорошо? Через пять минут, честно!

Мелита недоуменно улыбалась, не понимая, какие еще могут быть минуты, но Кристо уже изобразил на лице хитрое выражение, которое обозначало: «Сюрприз! Кой-какая мелочь, но довольно важная, скажу потом!» Тогда Мелита подмигнула ему и зашагала по направлению к Одонару.

— Ну и смуррило я, — пробормотал Кристо, который только что умудрился соврать лицом.

И как оправдываться? И до чего ж хочется прямо сейчас все бросить и побежать следом, но другому человеку, девушке, сейчас очень плохо, и хотя Кристо не мечтает на ней жениться или там детей завести…

Дару оказалось найти легче, чем он думал: Кристо собирался направляться в Хламовище или в ее комнату, но Хет (клонировали его, что ли?) высмотрел артемагиню возле озера, под серебристой ивой. Это значило одно: Дара не хотела общаться даже с предметами.

Она сидела на берегу, обхватив колени и глядя в землю, и с виду была прежней Дарой, которая помешана на артефактах и на своей ненависти к Бестии и которая не знает, как разговаривать с людьми.

Вот только прежняя Дара никогда бы не оставила неприкрытой спину в бою.

— Ты ожидала, что тебя прикроют, — просто сказал он, садясь рядом с ней и вытягивая ноги. — Только не я: я-то был далеко, ты это знала. Ты ожидала, что тебя прикроет он.

Дара не ответила, только бросила быстрый взгляд сквозь полуопущенные ресницы. Упрямый подбородок выдвинулся вперед еще больше, как всегда бывало, когда она принимала решение или командовала.

Или пыталась сдержать слова.

— Если бы он был тут — он прикрыл бы, — сказал Кристо. — Он, когда уходил… знаешь, что сказал на прощание? «Если с девочкой что-нибудь случится — я вернусь, чтобы свернуть тебе шею». В его стиле, да?

— Он не вернется, — совсем тихо ответила Дара. Не была она такой, как всегда, Кристо с самого начала был прав. Она как будто не знала, куда деться от самой себя или своих мыслей.

— Так ведь иначе его убили бы, а Лори навсегда осталась бы богиней…

— Не вернется и даже помнить ни о чем не будет, — перебила его Дара. Она говорила с откуда-то взявшейся, прорвавшейся горечью. — Вернее, будет… но… как будто всё было сном. Просто неважными происшествиями, каждый день, все мы…

— Да ведь если бы не эта «холодная память», он бы просто не ушел, понимаешь? — Кристо сердито повысил голос. — Не смог бы уйти, а если б смог — то дня бы не прожил в своем мире, потому что на самом деле он был бы тут, ясно тебе? Каждую секунду думал бы только о Целестии, о Лори и о тебе, да он бы там с ума сошел через месяц!

— Какие чары наложить на меня? — крикнула вдруг Дара, с недевичьей силой сгребая напарника за грудки и встряхивая. — Как забыть мне? Как мне не чувствовать? Я же… я же не должна?

Подбородок, выставленный вперед, задрожал, и Дара сердито дернула челюстью — только попробуй, мол, пойти на большее

— Мне ведь уже восемнадцать, — прошептала она так, будто сообщала, что ей сто восемьдесят. — Я оперативник. Я же не должна… Так почему я тогда…

Кристо подозревал, что Экстер Мечтатель ответил бы на это лучше. Наверное, сказал бы, что возраст — это не главное, и в восемь лет, восемнадцать или в восемь тысяч — нам отчаянно хочется опереться на кого-то, кто старше, кто прикроет и кто может позаботиться о тебе, когда ты наделаешь глупостей. Что, может быть, в Целестии оттого никак не наладится жизнь, что в ней слишком много сирот или тех, кто уже в тринадцать лет забыл, как выглядят лица родителей. А может, он сказал бы, что Макс и Дара просто не могли не понять друг друга, потому что и он, и она долгое время отвергали общение с людьми, она — из-за мира предметов, он — из-за того, что хотел пробиться. И что теперь, когда единственный человек, который понял ее и попытался облегчить ей жизнь хоть чем-то, ушел — не больно быть не может, и не стоит этому удивляться…

Так сказал бы Мечтатель, но Кристо не обладал его опытом, характером и хотя бы словесным запасом. Он просто немного помычал, подпустив в этот звук неопределенного сочувствия, потом поднялся, отряхнул брюки и сказал:

— Пошли.