– Я не хотел, Милана. Я… Прошу, дай все объяснить. Я хочу быть с тобой! Да я ехал… меня… да похрен. Тебе на всех похрен, кроме себя! Да я… я… не могу без тебя, мать твою! Малышка, поехали со мной, я все объясню! Думал, что ты прилетела, чтобы расстроить свадьбу, и решил, что мне это ничего не будет стоить! Но уже на следующий день понял, что сглупил! Я отказался от этого пари, Милана! Хочу, чтобы ты была со мной, я же вчера говорил тебе… в клубе… сказал… все. Душа возвращается в тело, и вся палитра боли становится осязаемой. Слова могут убивать? Конечно, если это ложь.

– Постоянные отношения с той, кем ты играл? Смешно. – Комок в груди разрастается с каждой минутой все сильнее, и сделала глубокий вдох. – Ничего не изменилось. Снова ты и я. Снова письма, правда, Антон? Снова игры, и снова твой выигрыш. Только есть маленькая неточность. Все лавры принадлежат мне, потому что любить такого, как ты, это сказочно, и я тебе помогла не выставить себя мудаком. Хотя… Посмотри на себя, кто ты? Никто. Да, трахаешься ничего, но не идеально. Но и тебя используют по назначению, чтобы удовлетворить свои потребности. А любят других. Тех, кто сможет стать всем, стать защитником и нежным любовником, рыцарем и бойцом на ринге. Тебе этого не понять, ты не создан для любви. Только для секса, и не более того. К сожалению, судьба хреновая штука, и однажды ты полюбишь, а тебе плюнут в душу. Я куплю на этот спектакль билеты в первый ряд и огромный букет роз с шоколадными конфетами для тебя. Ведь тебя назовут игрушкой, расходным материалом. Но всегда приходит время, когда игрушка может наскучить. Ты это должен знать по собственному огромному опыту. Так вот… надоел, наигралась, хочу свою часть от твоего первенства. Надеюсь, ты не жадина, медвежонок Антон? – Подарила ему холодную улыбку. А он стоял и смотрел на меня глазами полными печали, лживой печали. Последний взгляд на того, кого не вырвать из сердца, но возможно заставить страдать так же, как и он тебя. Больше не веришь, не ждешь радуги, только лед заставляет тебя улыбнуться Алеесандру и разрешить ему увести тебя в свой автомобиль.

 – Куда дальше, красавица моя? – Голос, полный победных нот, прозвучал рядом, а ты смотришь в окно, где видишь его фигуру, смотрящую на белую салфетку, а затем поднимающую голову на машину, в которой сидишь ты. Что это блестит на его лице? Всего лишь блики… неудавшейся игры. Я же говорила, что любовь никуда не уходит. Она продолжает жить, заставляя другие чувства болезненней реагировать на происходящее. Ты продолжаешь страдать из-за ублюдка, разрушившего твою жизнь. Ведь будь это впервые, ты бы наплевала на всю гордость и подошла к нему, обняла и сказала очередную глупость. Но ты знаешь его всю жизнь и наступаешь на те же грабли. Поэтому продолжаешь сидеть с другим мужчиной и смотреть на свою единственную любовь, невозможную, слепую и безответную.

 – Все будет, как ты скажешь, – ответила, продолжая стонать внутри, изводить себя и резать вены.

– Тогда прошу милости в мой дом, – улыбнулся Александр, – дает указания шоферу, и машина плавно отъезжает от ресторана. Теплая рука нашла твою, ставшую куском мрамора, и подняла к губам, оставляя поцелуй. И опять ничего. Химии не возникло, и это для тебя самое страшное. Все процессы ты подарила Антону, не оценившего ни один. Но роль требует продолжения, и ты, тепло улыбнувшись своему спутнику, позволила ему обнять тебя. И опять боль затухает, пустота в сердце и неизбежное унижение стали твоими верными друзьями. Но игра не сыграна, есть возможность отплатить той же монетой… Но нужно ли тебе это?

39.

Антон

 – Тебе билеты достались бесплатно, – прошептал я, смотря на клочок бумаги в моих руках. Поднял лицо к небу, безмолвно моля о прощении кого-то наверху, о благословении и помощи. Из закрытых глаз что-то потекло, и я удивленно открыл их, дотронувшись до щеки. Что за фигня? Слезы. Я стоял посреди улицы, у входа в один из самых элитных ресторанов и ревел. Действительно ревел, потому что боль, которая была внутри, вышла за пределы сосуда, именуемого моим телом. Каждое слово ловко и точно хлестало меня, но даже не это заставило промолчать, не дать себе упасть еще ниже, не умолять ее быть со мной. Голос и выражение лица, вот что стало главным. Я вглядывался и желал найти хоть одну черту утренней Миланы но ее не было. Передо мной стояла надменная и холодная принцесса, явно продемонстрировавшая мне, что я моральный урод и никогда не стану достоин такой, как она. И целовала… целовала Александра у меня на глазах, после всего что между нами было. Гадко, действительно ощущение, что меня использовали, мной играли, а я, как рыбка, попал на крючок. Помимо боли, в теле поднималась ревность, одновременно любовь, и последнее, и немаловажное, – злость. Откуда она узнала? Какой мудак ей рассказал? Это было не по правилам… Хотя кто их когда-то соблюдал?! Нет, так просто не отпущу, пока не выясню все! Дал слабину, но хватит! Моя! На ней моя печать, и никого иного. И пусть недостоин, но стану таким. Похрен на боль, которая штормит внутри. Широким шагом прошел до такси и сел в него, назвав адрес клуба. Неужели, это конец? Неужели больше никогда не смогу дышать полной грудью, улыбаться и просто жить? Как раньше… до ее приезда. Нет. Не смогу. Поэтому должен, должен вернуть. «Тебе этого не понять, ты не создан для любви. Только для секса, и не более того». Почему такая сильная боль внутри именно от этих слов? Я схватился за голову и начал дышать, жмурясь, чтобы не дать этим дебильным слезам выкатиться снова. Это неконтролируемый процесс. Нежность, которую ощущал утром, сейчас казалась глупостью. Ведь чувствовал, что изменилось что-то в ней. Сожалела обо всем. Но не дал ей уйти, потащил за собой. Не должен был уезжать, если бы не расставался с ней… Нет, хорошо, что расстался, иначе просто поседел бы этим вечером. «Но, сука, как болит внутри», – услышал свой стон. Мужик не должен реветь, не должен любить… Должен. Все он должен. Это убивает и дает силы. И ведь сам все испортил, надо было сказать. А теперь… опять один. Без надежды, без нее. Теперь ярость и злость вступили в игру, и я поднял голову, как только машина остановилась. Убить, уничтожить. Халк, блин! Вылетев из такси, я прошел мимо уже заметившего меня охранника и просто разбрасывал людей, ища глазами нужный столик. Без слов сжал кулак и, подойдя к улыбающемуся Максу, со всего своего идиотизма врезал, затем еще раз. Перекинул через стол, вокруг люди завизжали, начался переполох. Но не видел ничего. Он был виноват в этом. Глаза залило от несправедливости, от предательства друга.

 – Какого черта ты ей сказал? – заорал я, пытаясь накинуться на него, но меня уже за руки держала охрана.

– Охренел совсем? Никому ничего я не говорил, – сплюнул кровь Макс и поднялся.

– Она мне звонила, Антон. Я сказала, но Милана уже все знала, – подбежала к своему парню Диана и начала обтирать его мокрым полотенцем.

 – Да отпусти меня, – вырвался я из рук. – Все хорошо, – пообещал я и  подошел к столику. – Откуда она узнала? В курсе были только ты, я, Рома и твоя шлюшка. – Я получил пощечину, но она не принесла боли, только скривился.

– Мудак, и хорошо, что Милана все узнала. Она клевая, а ты придурок конченый! – ругалась Диана. Черт. – Снова эта чертова боль в области груди. Она заставила сесть на пол. – Антон ты чего? – тихо спросила Диана.

– Ничего, – фыркнул я и достал телефон из кармана брюк, набрав номер Ромы. Не отвечал. Получается, что остается только он. Больше некому.

– Я ничего не говорил, Антон, – прохрипел Макс. – Мне позвонил парень, у него голос был очень похожий на твой, и сказал, что у тебя есть письмо, просил дать согласие на встречу тут. Я оставил сообщение для тебя Дороти… Без слов встал и вылетел из клуба, садясь в новое такси, теперь до квартиры.

– Рома! – заорал я, войдя в апартаменты.

 – Антон, что орешь, как бешеный?  – сонно подал голос парень из гостиной.

– Ты, урод, ей сказал про спор? Ты позвонил Максиму? – продолжал я орать, пока друг приходил в себя.