– Что-то случилось?

– Нам надо поговорить, – спокойно объяснил свое появление Антон и по-хозяйски прошел в мою спальню.

– Хм, о чем? – удивленно спросив, закрыла за ним дверь.

– Об этом. – Он достал из кармана брюк сложенный лист и швырнул на мой сундук.

– Я тебя не понимаю, прости. – Мой голос не дрогнул, хотя внутри все сжалось, когда я узнала этот клочок бумаги.

– Могу напомнить, малышка, или зачитать, – усмехнулся он и, взяв послание, начал медленно разворачивать, наблюдая за моей реакцией.

– Антон, объясни, что ты хочешь?  – устало произнесла я, развязав халат и бросив его на спинку стула около зеркального столика. Он приподнял брови, рассматривая мои струящиеся спальные брюки и топик, подчеркивающий грудь. Его губы медленно изогнулись в сексуальной ухмылке, проявляющей эти невозможно соблазнительные ямочки.

– Так ты помнишь, что это? – Он взмахнул листом бумаги и сделал шаг ко мне.

– Помню, – скрестив руки на груди, ответила я. Взгляд Антона вновь опустился к вырезу топика. Я своим движением приподняла грудь, позволяя увидеть больше, чем он ожидал. – И что дальше?

– Пять лет, верно, малышка. – Это был не вопрос, а констатация факта. Он отбросил бумагу и начал делать ко мне шаги, медленные, грозящие окончиться катастрофой, если бы я не знала его. – Я бы хотел извиниться за тот вечер. Его голос был так нежен, ласков, что на долю секунды я оторопела, но воспоминания больно кольнули, я отвела взгляд от его лица и отошла.

– Антон, ты прав, прошло уже довольно много времени, чтобы забыть эту историю. – Я обошла его и, взяв лист, разорвала на четыре части. – Мне было шестнадцать, а ты был другом моего брата. Таких историй полно, практически на каждом углу, всегда сестренка влюбляется в того, кто ей не пара. Я произнесла свою речь с безразличием. Выражение лица Антона, ожидавшего от меня иного, вызвало улыбку.

– Ты писала про любовь, – напомнил он.

– Я не знала, что такое любовь, и решила, что влюбленность в придуманный образ – это и есть то самое чувство. – Пожав плечами, я бросила обрывки письма на сундук. – А теперь если это все, то я хочу спать. Ты не представляешь, как утомителен был перелет.

– А сейчас? – Антон проигнорировал мои слова об усталости и нахмурился, рассматривая что-то на стене.

– Не поняла.

– Сейчас ты знаешь, что такое любовь? – Он повернул голову в мою сторону и гипнотизировал меня своими колдовскими глазами.

– К чему такие вопросы? – рассмеялась я, не выдав своего напряжения.

– Решил поближе узнать свою сводную сестричку, – усмехнулся он.

– Все, Антон, спокойной ночи. – Я закатила глаза и быстро прошла мимо него к двери, чтобы выпроводить незваного гостя. Распахнув дверь, я указала ему рукой на выход. Но он продолжал стоять и смотреть на меня. Мне показалось, что прошли часы, лоб покрылся испариной, меня уже начало трясти от раздражения, и захотелось крикнуть на него.

– Приятных снов, малышка,   – наконец произнес Антон и вышел из моей спальни, оставив после себя аромат, наполнивший пространство. Я закрыла дверь и сползла по стене на пол. Это будет сложнее, чем я представляла. Только в фильмах бывшие девушки запросто мстят своим обидчикам. В жизни оказалось иначе. С другими ребятами играть и добиваться своего было намного проще, чем с Антоном. Он заставлял меня возвращаться в прошлое, в те переживания, а они губительны. Когда последний раз мое сердце стучало так громко и быстро? Когда мое тело пребывало в таком стрессе, как сегодня? Только пять лет назад. И то я забыла те ощущения, сейчас же они казались намного ярче. Во мне ожило столько чувств, что организм давал сбой, не успевая перестраиваться, но по выработанной привычке выдавал эмоции, как робот. Все это время мне придется жить с этим накалом внутри и, возможно, он мне поможет. Антон остался падким на женские прелести, как и раньше. Только и я не могла не реагировать на его внешность. Он продолжал привлекать меня, как бы я ни пыталась это отрицать. Значит, придется поменять тактику игры, чтобы добиться своего. Я уверенно встала и подошла к сундуку, на котором лежало разорванное письмо. Рука потянулась к нему, разложив клочки на белой поверхности. Когда я узнала свой почерк, меня охватила печаль. Я должна сделать себе еще больней, чем есть, чтобы придать сил.

               " Антон!

Сегодня я бы хотела рассказать о своих истинных чувствах к тебе, единственному и желанному. В реальной жизни я бы ни за что не осмелилась рассказать о любви, открыть свое сердце и, заглядывая в твои удивительные глаза, ожидать ответа. Письмо о любви – мой вариант поделиться с тобой самым сокровенным, что таит мое сердце, об искренних чувствах, вспыхнувших так давно. Только в этих строчках мои руки будут уверенно выводить каждое слово, каждую букву. Мои глаза не наполнятся слезами и не опустятся стыдливо, а голос не начнет дрожать и пропадать с каждым словом о моей безграничной и сильной любви. В строках я та, кем являюсь на самом деле, – женственная, искренняя и умеющая любить так, как любят только раз в жизни. Моя любовь к тебе – это та жизнен энергия, которой не хватало мне до встречи с тобой. Возможно, это прозвучит слишком наивно, но мне казалось, что любовь должна быть иной. Я готовилась ощутить какой-то «щелчок», почувствовать озарение, которое полностью изменит меня и мою жизнь. Я смотрела фильмы, читала книги и полагала, что моя любовь будет такой же – внезапной, яркой, сметающей на своем пути все. Мне казалось, что познать любовь могут только те, кто выстрадал ее, прошел через обиды, унижение и разочарование. Но когда я впервые встретилась с тобой глазами, услышала твой голос, мое сердце, словно плененное, стало биться быстрее. Вмиг все вокруг изменилось, и я поняла – любовь не может быть страданием. Она как глоток свежего воздуха, как окрыляющая волна, несущая тебя в мир твоих грез. Я не знаю, какие эмоции охватят тебя, когда ты прочитаешь это письмо! Но я буду надеяться всем сердцем и хранить свою любовь, чтобы однажды подарить тебе себя. Всегда твоя, малышка.

                             Милана."

– Глупышка, так было бы точнее, – покачала я головой, скомкала обрывки и запрятала в тумбочку рядом с кроватью.

5.

Проснувшись утром, я была полна сил, вдохновения и желания начать свои пакости. Но теперь больше не будет ни опущенной головы, ни предательского румянца, ни тайного наблюдения за предметом своих мечтаний. Начну открытое сражение. Приняв душ и одевшись в джинсы и футболку, я быстро спустилась на первый этаж. В доме стояла тишина. Я отправилась на поиски кухни. Долго блуждать не пришлось. Кухня располагалась рядом со столовой. Вдоль одной из стен находились последние модели техники, блестевшие темным отполированным серебром. В тон им были оформлены напольные и навесные шкафы. Неподалеку стоял обычный на вид стол из черного дерева, на котором, как я догадалась, готовили. Окруженный тумбочками, он представлял кухонный остров, как в программе «Готовим дома». Я остановилась у небольшого круглого стола, на котором стояла ваза с ромашками, и огляделась. На кухне мне нравилось намного больше, чем в столовой. Я открыла холодильник в поисках молока. В этой позе меня и застала Дороти, громко кашлянув, отчего я ударилась макушкой о полочку, пока пыталась дотянуться до пакета, стоявшего, как всегда некстати, у стенки.

– Мамочки, – простонав, я приложила руку к ушибленному месту и выпрямилась.

– Мисс Орлова, доброе утро, простите, я не хотела вас напугать, – быстро произнесла Дороти.

– Да ничего, все хорошо. Пыталась достать молоко, – улыбнулась я.

– Что вы хотите на завтрак? – поинтересовалась Дороти.