— Накиньте что-нибудь и открывайте дверь, — шепнул он девушке.

Снаружи их встретил сильный ветер. Капли дождя, мелкие, но холодные, летели во всех направлениях, игнорируя законы гравитации.

Оскальзываясь на мокром булыжнике, Карэле и Нина потащили кресло к часовне. Призраки летели впереди. Лампа почти сразу же погасла, так что ориентироваться приходилось только на их мерцающие силуэты.

Путь через двор показался Карэле слишком долгим для такой погоды, но наконец на фоне тёмного неба возник еще более тёмный силуэт здания. Бросив кресло у порога, кондитер взбежал по ступенькам и дёрнул ручки двустворчатых дверей.

— Заперто!

— Не может быть, — покачал головой Ланс, незаметно прищёлкивая пальцами. Ветер и дождь за его спиной отплясывали буйный танец, празднуя Самайн, но не могли дотянуться до призраков. — Попробуй ещё раз.

Новый рывок — и створки отворились. Карэле проворно сбежал по ступенькам.

— Нина, заносим!

Ланс удостоился весьма подозрительного взгляда, который он предпочёл проигнорировать.

Внутри было ещё темнее. Опустив кресло на пол возле входа, Карэле попытался зажечь лампу, но спички безнадёжно отсырели, как и всё прочее.

— Тише! — вдруг прошептал Ланс. — Кто-то идёт!

Призраки поспешно отступили в тень, а Нина спряталась за креслом Мосса — Карэле почувствовал, как мокрые волосы задели его щёку.

В проёме возникли два силуэта.

— Часовня открыта! Видимо, рабочие не заперли дверь, а ветер её распахнул. Пока нам с вами везёт!

— Не сглазьте, сударь, — произнёс второй из незваных гостей.

— Что-то не похоже на воров, — шепнул Карэле своей соседке, но тут вспыхнул резкий яркий свет. Оба поспешно спрятали головы в тени кресла, ослеплённые вспышкой. Оно дернулось — похоже, фонарь ночных посетителей потревожил Дорика Мосса, и тот спросонья принял видимую и осязаемую форму. Раздался двойной вопль ужаса и грохот — Ланс догадался закрыть створки дверей.

— Мы в ловушке! Маллер, вставайте! Маллер!

Карэле наконец обрёл способность видеть что-либо, кроме цветных колец перед глазами, и немедленно ею воспользовался. Один из незнакомцев склонился над другим, немилосердно его тормоша — насколько можно было разглядеть в прыгающем луче фонаря, Маллер был в обмороке.

— Могу я поинтересоваться, что это за душераздирающая сцена? — недовольно спросил Карэле. — И ради всего святого, прекратите размахивать фонарём!

Последний немедленно упал на пол — от неожиданности незваный гость выронил его из рук. Впрочем, кондитера подобный вариант вполне устраивал — он ловко подхватил фонарь и направил его свет на замершего незнакомца.

— Надеюсь, вы не собираетесь стрелять?

Тот отчаянно замотал головой.

— Мы не грабители, отпустите нас!

— А кто тогда? — полюбопытствовал Карэле, с интересом разглядывая странную пару. Впрочем, разглядывать оказалось почти нечего — и стоящий, и лежащий субъекты были одеты в тёмные брюки и тёмные плащи, скрывавшие всё остальное. На голове у первого красовалась насквозь мокрая шляпа. Второй, похоже, потерял свою при падении.

— Мы историки, — признался гость.

— Погодите-ка… — Карэле пригляделся. — Не вы ли днём рассказывали о кирпичной кладке?

— Да-да, именно! Вы запомнили? Я предлагал основываться на этой особенности при определении даты постройки часовни, но некоторые ретрограды, — он покосился на лежащего, — настаивали на своем. Но я рано или поздно доказал бы истинность своей точки зрения, если бы не Людус! Вы знаете, что он назначил снос часовни на завтра?

— И вы решили проникнуть сюда и найти доказательства? — воскликнула Нина, появляясь из-за кресла. — А если бы вас схватили?

Платье Нины вымокло выше колен, ленту она где-то потеряла, и волосы были в полном беспорядке, однако девушка выглядела прелестно. Сбитый с толку её появлением историк смог только кивнуть.

— Часовню построил отец моего дедушки, — подал голос из кресла Дорик Мосс. — Мой, стало быть, прадедушка. В честь женитьбы на моей прабабушке.

Гость вжался в дверь, однако страсть к науке победила страх.

— А как, простите, звали вашего прадедушку? — робко поинтересовался он, выуживая из кармана мокрый блокнот и карандаш.

— Сейд Мосс его звали, генерал Сейд Мосс. А прабабку — Линналена, — словоохотливо ответил призрак. — Дед говорил, что его папаша любил подшучивать: дескать, матушка вышла за него только ради этой часовни. Очень уж набожная была…

— Я же говорил, старик любит поболтать, — шепнул Ланс, возникая за спиной Карэле. Историк не обратил внимания на его появление, поспешно строча в блокноте.

— А витражи, сударь? Кто установил витражи?

— Это уже мой папаша, — расплылся в довольной улыбке Мосс. — Увидел такие в столице и успокоиться не мог, пока не завёл их у себя. Как он ими гордился!..

— Я говорил! — вскричал историк, роняя блокнот и встряхивая бесчувственное тело коллеги за ворот. — Я говорил! Значит, дата постройки…

— Никак не могу её запомнить, — пожаловался призрак. — Так и вылетает из головы. Да вы посмотрите вон там, над дверью. Видите, на щитке между голубками?

Луч фонаря выхватил из тьмы барельеф: склонённые друг к другу птичьи головки, а между ними — овальный выступ с надписью «823». Под тёмными сводами разнёсся ликующий вопль.

— Именно! Именно! Четыреста лет! — историк торжествующе вскинул руки, но вдруг горестно застонал и схватился за голову. — И всё это завтра погибнет!

— Ни в коем случае! — твёрдо произнёс Карэле. — Вперёд, сударь.

Он указал на дверь, которая услужливо распахнулась в кромешную непогоду.

— Туда, к кошатне, — крикнул Карэле сквозь шум грозы, таща историка за рукав. — Я видел там банки с краской.

Луч фонаря, перебрав несколько мокрых стен, выхватил из темноты низкий навес. Под ним были сложены доски и инструменты. Кондитер вручил своему спутнику тяжёлую железную банку.

— Держите… О, а вот и кисти. Чудесно. Теперь назад!

Они пронеслись через двор и остановились у стены часовни. Карэле открыл банку, которую ничего не понимающий историк прижимал к животу, и отбросил крышку во тьму. Окунув кисть в краску, он провёл по стене толстую горизонтальную черту на уровне глаз и на секунду отступил, оценивая результат при свете фонаря, который держал в левой руке.

— Но это вандализм! — воскликнул его спутник.

— Отнюдь, — безмятежно произнёс Карэле, удлиняя черту. — Как ваше имя, сударь?

— Номли Тинтарен, — ответил тот, недовольно косясь на капли краски, запачкавшие его плащ.

— Так вот, господин Тинтарен, вандализм — это построить на месте архитектурного памятника мелочную лавку. А сохранить его, слегка запачкав краской — вполне благое дело.

Они свернули за угол.

— Но как это поможет спасти часовню?

— О, краска, разумеется, нужна только для эффекта. Дело не в ней. К счастью, у нас есть ещё и призраки.

Ветер ударил в лицо, и Карэле выплюнул изо рта мокрую прядку волос.

— Если бы у меня было время опубликовать свое исследование! — воскликнул Тинтарен с досадой. — Часовню немедленно внесли бы в список исторического достояния. С теми-то подробностями, что я сегодня узнал, это вообще бы не обсуждалось! Будь у меня хоть месяц…

— Неужели вы сошлётесь на рассказы призрака? — поразился Карэле, споро продвигаясь вдоль стены. Историк снисходительно рассмеялся, следуя за ним по пятам.

— Ну что вы! Главное — знать, что искать, а подтвердить это будет нетрудно. Как я понял, это кто-то из Моссов?

Карэле мазнул по двери, доведя черту до того места, откуда она началась, и кивнул.

— Именно. Дорик Мосс.

— Помню, помню, — пробормотал Тинтарен. — Это тот, что убил свою двоюродную сестру фарфоровой супницей.

— Неужели?! — поразился кондитер.