Ничего подобного. Скорее, она выглядела…заинтригованной.

Он почувствовал пробудившееся желание.

Черт возьми, изначально Адам планировал не связываться с ней. Однако задача усложнилась, когда они оказались наедине в машине, где он мог искоса наблюдать за Либерти и чувствовать аромат ее духов.

Добравшись до своего автобуса, Адам услышал ее смех. Заинтересовавшись, он завернул за угол и увидел ее сидевшей на бампере. Вокруг нее столпились дети всех возрастов.

У него на глазах она ласково ущипнула за подбородок девочку-подростка.

— Как ты держишься, Ава? Ничего себе поездочка, да?

— Я думала, путешествие будет интересным, особенно после того, как мы месяцами торчали на базе, — скривилась девочка. — Но нет, не весело.

— Эй, — Либерти что-то ей дала. Пластинку жевательной резинки. Ава схватила ее, будто та была золотой. — Знаю, все идет кувырком, — продолжила Либерти. — Но даже посреди безумия нужно искать что-то хорошее. И радоваться мелочам.

— Например? — проворчал мальчик, не отводя взгляда от руки Либерти.

— Ну…например, вкусным булочкам на завтрак. Красивому восходу солнца. Улыбке, — ему она тоже дала пластинку, и он улыбнулся. — Чему-нибудь сладкому, — подняв глаза, Либерти поймала взгляд Адама. — Или возможности побыть с теми, с кем тебе хорошо.

— Либби, Либби, — маленькие ручки похлопали ее по карманам.

Она одарила трех рвавшихся к ней малышей лучезарной улыбкой.

— Держите, непоседы. Я о вас не забыла, — Либерти достала россыпь разноцветных желейных конфет, на которые дети набросились, словно оголодавшие тигрята.

Двое тут же засунули лакомство в рот, но маленький мальчик задумался с серьезным выражением лица.

— Либби? — поднял он на нее огромные карие глаза. — Ящеры нас поймают? — его слова ранили Адама в самое сердце. Четырехлетний ребенок боялся, что его выследят, как какое-то животное.

Адам сжал кулаки. Малыши должны беспокоиться об играх, прогулках в парке и о первом дне в школе. Не о смерти.

Либерти присела, чтобы их с мальчиком лица оказались друг напротив друга.

— Йен, милый, о нас заботятся особенные люди, — она снова посмотрела на Адама. — Генерал работает день и ночь, чтобы хищники к нам не подобрались. И у нас есть отряды.

Маленькая девочка забралась к Либерти на колени, и подростки встали кучнее, словно стремились оказаться ближе к ней, впитать ее легкость и спокойствие.

— Пускай с пришельцами разбирается генерал и его солдаты, — она поправила воротник рубашки маленького мальчика, — но у меня есть для вас одно важное задание. Вам всем тоже придется потрудиться.

— Какое?

— Задание?

Услышав хор детских голосов, Адам немного расслабился. Он не мог отвести взгляда от Либерти. Она излучала очарование, благодаря которому дети тянулись к ней, а мужчины не могли выбросить ее из головы.

— Улыбайтесь, — сказала Либерти. — Мне нужно, чтобы вы играли, улыбались и смеялись. Несмотря ни на что.

— Мне нравится футбол, — мальчик, ранее спрашивавший о ящерах, теперь звучно чавкал своим леденцом.

— А мне нравятся приключения, — сказала девочка-подросток. — Я хочу найти сокровище.

Остальные тоже рассказали о своих любимых играх.

— Превосходно, — поставив малышку на ноги, Либерти встала. — Похоже, вы действительно сможете мне помочь. Теперь бегите. Нам скоро нужно уезжать.

Когда она повернулась, Адам не смог найти слов. Он лишь смотрел на нее, пытаясь разгадать. Все видели красавицу и обаятельную женщину, наслаждавшуюся прелестями жизни.

И в этом не было ничего плохого. Но если приглядеться внимательнее, становилось видно скрытое от посторонних глаз.

То, от чего захватывало дух.

— Мы скоро уезжаем, — Адам прочистил горло.

— Я готова, — кивнула Либерти, положив в рот пластинку жевательной резинки. Не отводя взгляда, она достала из кармана что-то еще и протянула Адаму.

— Как ты узнала, что я люблю лакрицу? — уставился он на черную конфету.

— Женщина никогда не раскрывает своих секретов, — на ее губах заиграла улыбка Моны Лизы. Подняв руку, Либерти положила конфету ему в рот.

Адам тут же почувствовал насыщенный вкус аниса. Недолго думая, он схватил Либерти за запястье и, удержав ее пальцы у своих губ, пососал один из них.

Она ахнула, и у нее расширились зрачки. Адам очертил языком ее тонкий палец и, еще раз пососав, отпустил.

— Сколько же всего ты скрываешь, — прошептала Либерти.

— Взаимно, мисс Лоулер.

— Адам…

— Генерал! — прервал их женский голос.

Поспешно попятившись, Адам осмотрелся.

Он обернулся и увидел, что к ним спешила Эмерсон.

— Эмерсон.

Белокурая доктор кивнула.

— У нас проблема.

Либерти видела, что Эмерсон была напряжена.

— Одна женщина отказывается садиться в машину, — вздохнула доктор.

— Она не хочет уезжать? — нахмурился Адам.

— Не хочет. Я попыталась поговорить с ней… — Эмерсон расстроено вздохнула. — Она пожилая, упрямая и, кажется, сдалась.

Либерти сглотнула. Она знала, что многие в конвое чувствовали то же самое. Зачем бежать и мучиться, если можно просто свернуться калачиком и позволить боли уйти?

Либерти понимала их. Однажды она тоже так считала, лежа на кафельном полу, кровоточа и страдая.

Но в конце каждого тоннеля мерцает свет. Нужно просто приглядеться.

— Я поговорю с ней, — решительно заявил Адам. — Идите, подготовьте больничный автобус к отъезду.

Он пошел, куда указала Эмерсон, и Либерти последовала за ним.

— Можешь подождать в машине, — сказал Адам.

— Нет. Все хорошо. Я схожу с тобой.

На секунду он будто удивился, но затем кивнул.

Неужели генерал насколько привык к одиночеству, что удивился чему-то столь простому как компания? Засунув руки в карманы, Либерти предалась размышлениям.

На траве под деревом сидела старуха. Морщинистая кожа натянулась на ее волевых чертах. Пожилая женщина напоминала неувядающий цветок. Она собрала седые волосы в шишку и носила простое черное платье, висевшее на ней.

— Здравствуйте, — Адам присел перед ней. — Я…

— Я знаю, кто ты, — сказала женщина со сталью в тихом голосе.

— Как вас зовут, мисс…?

— Миссис, — женщина подняла на него выцветшие зеленые глаза, блестевшие от слез. — Миссис Маринос, — у нее надломился голос. — В Йеррандери я потеряла мужа, с которым прожила сорок лет.

У Либерти сжалось сердце, и она заметила, как Адам вздрогнул. В последнем сражении в горах они потеряли многих людей.

— Соболезную вашей утрате.

Слова вышли холодными, но Либерти видела, что он боролся с множеством эмоций, среди которых сильнее всех была вина.

— Представить себе не могу, что вы чувствуете, — Либерти опустилась перед старушкой на колени. — Нам очень жаль.

— Виноваты инопланетяне, а не вы, — сказала миссис Маринос как ни в чем не бывало. — Я лишилась дома, детей и внуков. Теперь еще и Джорджа. Я стара. И не могу сражаться с пришельцами. Я бесполезна.

Адам шагнул вперед и нежно сжал плечо женщины, но голос его был тверд.

— Это не так…

— Не так? — лицо старухи залило румянцем. — Молодой человек, я не слепая. Этот новый мир для молодых, сильных и гибких. Я устала бегать.

— Нет, — покачал головой Адам. Он говорил так горячо, что Либерти посмотрела на него. — Я почти все свое внимание уделял отрядам и солдатам, каждый день помогающим нам бороться и защищаться, — в его голубых глазах блеснула свирепость. — Но сейчас начинаю понимать, что нам не справиться без мягких людей. Солдаты сражаются, генералы… — печально улыбнулся Адам, — …отдают приказы, но детям нужны объятия. Мы не можем без теплоты и нежности. Поэтому люди, которые угостят ребенка конфетой, важны не меньше тех, кто держит винтовки.

Либерти почувствовала тепло. Адам похвалил ее. Пускай она давным-давно поклялась не ждать от мужчин одобрения, сейчас ей было приятно. Очень приятно. Либерти захотела Адама Холмса даже сильнее, чем минуту назад.