Ночами приходилось еще хуже. Я перестала запирать дверь, надеясь, что Рив дернет за ручку и увидит, что та открыта. Надеясь, что он зайдет и возьмет меня так, как пожелает. Надеясь, что Саллис лукавил, когда сказал, что больше не притронется ко мне, пока я сама не попрошу об этом.

Но никто не приходил. И теперь Эмбер стала еще большим барьером между нами.

Я не могла перестать думать о них в его в постели.

Конечно, я понимала, почему он переселил Эмбер к себе в комнату, — это же самое безопасное место в особняке. Стены толще. Вокруг еще здания. Злоумышленник не смог бы попасть туда, не пройдя через остальные части дома, а это подняло бы тревогу еще задолго до того, как он добрался бы до спальни. И конечно, если кто-то все же добрался бы до нее там, то Эмбер будет не одна, а с Саллисом.

Это была мера предосторожности. Может, не более того. Возможно, ночи они проводили самым что ни на есть невинным образом. Постель была огромная. Они могли спать на ней даже не прикасаясь к друг другу.

Но я знала Эмбер. И знала Рива. Они были влюблены когда-то. Могли ли они делить постель и не прикасаться при этом к друг другу?

Нет. Очень сомневаюсь.

Мне удавалось не думать об этом при свете дня, но как только солнце садилось — мои мысли были заполнены лишь этим. Он и она. Как Рив прикасается к ней. Как целует ее. Как трахает.

Эти мысли вызывали дрожь в теле и мурашки по коже. Так прошло три дня, и я заставила себя смириться с двумя вещами: во-первых, с тем, что это я побуждала Рива и Эмбер быть вместе, а во-вторых, с тем, что настало время покинуть остров.

Я размышляла, стоило ли присоединиться к ним за завтраком. Там с ними можно было бы обсудить свой отъезд с острова и покончить со всем этим, но так трудно было сейчас находиться рядом. Будучи с ними вместе, я бы отвлекалась на их поведение, искала бы намеки и притворялась, что не замечаю, когда находила. Вместо этого я дождалась, пока Эмбер уснет во внутреннем дворике, и проскользнула мимо нее в кабинет Саллиса.

Дверь оказалась открытой, Рив сидел за Г-образным столом спиной ко мне. Мысль о том, чтобы понаблюдать за ним минутку, а потом уже дать о себе знать, соблазняла. Мышцы на его шее были напряжены, а плечи опущены, но он все равно выглядел таким притягательным.

Однако Рив всегда странным образом ощущал мое присутствие, поэтому у меня было всего лишь несколько секунд рассмотреть его, а потом пришлось взять себя в руки.

— Когда я могу вернуться домой? — сходу спросила я.

Он резко поднял голову. Либо Рива удивил мой вопрос, либо сам факт моего присутствия в его кабинете. Оба варианта были возможны.

Я запретила себе искать в его глазах разочарование, когда наши взгляды встретились.

— Это решать тебе. — Рив откинулся на спинку кресла. — Я организую тебе транспорт, как только попросишь. Я не удерживаю тебя здесь.

Он был очень серьезен и сообщил об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. Так безэмоционально. Не было и следа горечи, когда Рив произнес слово «удерживаю». И он не спорил, что было весьма неожиданно. И печально.

— Мне безопасно уехать сейчас?

— Тебе стоит связаться с Джо и убедиться в этом самой. Мы с ним немного общались по почте. Он сообщил, что на прошлой неделе нашел для тебя подходящее место, и ты можешь переехать. Коттеджный поселок. Добавил, что постарается подобрать время и съездить туда, проверить систему охраны.

— И, полагаю, я не имею права голоса?

Мне хотелось быть такой же невозмутимой, как и Рив, но я не смогла. Слишком уж была раздражена. Даже не знаю, что меня больше беспокоило: то, что он разговаривал с Джо, или то, что Джо разговаривал с Ривом. Я предполагала, что не смогу больше планировать собственную жизнь, но от Джо такого не ожидала. Однако подобные указания от Саллиса причиняли еще большую боль.

— Конечно же у тебя есть право голоса. Я думал, что вы с ним контактировали. Извини, если это не так.

Рив нажал пару клавиш на клавиатуре, а я попыталась вспомнить, когда он последний раз извинялся. Он, конечно, тем или иным образом выражал сожаление о своих поступках, но никогда по-настоящему не извинялся. Теперь почему-то мы еще сильнее отдалились друг от друга, хотя Саллис повернул ко мне ноутбук и поманил пальцем, чтобы я подошла взглянуть на экран.

— Вот.

Я потянулась, чтобы пролистать фотографии. Семь разных снимков дома с одной спальней. Весьма симпатичного, в общем-то. И местоположение, и стиль — все было похоже на место, где я жила сейчас. Я нажала «закрыть» и перед глазами оказалось письмо от Джо. Краткое и емкое. Почти то же самое, что мне рассказал только что Рив. В письме также была указана цена аренды — вполне адекватная.

Я взглянула на строчку с адресом.

— Он поставил в копию вторую мою почту. — Джо отправил письмо на аккаунт, который я создала специально для общения с ним. — Ее я не проверяла.

Я прокашлялась и выпрямилась.

— Извини, что так бурно отреагировала.

— Мне совсем не показалось, что ты слишком бурно отреагировала, — искренне произнес Рив.

После того как я провела с ним время, и Саллис ушел, оставив меня и в прямом, и в переносном смысле на краю пропасти, он почти не смотрел на меня. Сейчас же при любой возможности Рив пытался поймать мой взгляд. Хотелось верить, что подобные перемены с его стороны означали тоску по мне. Что он не мог удержаться, не мог не смотреть на меня. Так же, как не могла отвернуться от него я.

Это вызвало желание сказать о многом. Вызвало желание извиниться не только за чрезмерно бурную реакцию. Вызвало желание молить сделать со мной то, что Рив пообещал не делать, пока я не попрошу.

Все это было нецелесообразно.

Я опустила взгляд.

— Что насчет Микелиса? Как обстоят дела с ним?

— Вообще-то, этим утром он кое-что прислал.

Рив закрыл письмо от Джо и кликнул на самое верхнее в списке входящих. Оно открылось, и Рив пальцем указал мне на экран, чтобы я прочитала.

Я взглянула на него, будучи несколько взволнованной тем фактом, что Рив решил поделиться со мной. Пока не поняла, что письмо написано на греческом языке.

— Я не могу его прочитать. Что здесь написано?

— Ой. Точно. — Рив усмехнулся сам себе и повернул экран, чтобы мы оба видели письмо. — Он пишет: Я не совершал того, в чем ты меня обвиняешь. На все происшествия у меня есть алиби. Одно из них — твоя прекрасная Эмили.

Твоя прекрасная Эмили.

Я взглянула на Рива, когда он произнес мое имя. Стало интересно, что он чувствовал, называя меня своей. Я определенно что-то почувствовала, когда Саллис прочитал это вслух.

Он с трудом сглотнул, видимо, почувствовал хоть что-то. Однако этим чем-то могло быть лишь раздражение, потому что дальше Рив начал комментировать только что прочитанное.

— Это нелепо. Алиби — ничто, и он это понимает. Ведь никогда не делает грязную работу сам. В отчете о вскрытии Блейкли говорится о передозировке, это мы знаем, но Джо провел расследование и обнаружил на камере видеонаблюдения одного из людей Микелиса. Это не может быть совпадением.

— Тогда они могут выдвинуть обвинение?

— Сомневаюсь. Нет никаких доказательств, указывающих на такую нечестную игру. Даже если бы мы смогли доказать, что это было убийство, кто-то другой возьмет вину Микелиса на себя. Есть люди, которые будут безмерно вознаграждены за подобную жертву.

— В сериалах и фильмах про мафию, которые я смотрела, происходило то же самое.

Улыбка далась мне очень тяжело, потому что губы, видимо, уже забыли, что это такое.

Ответная ухмылка Рива казалась такой же. Мы действительно уже так давно не подшучивали друг над другом? Так легко смогли бы вернуться к этому. И пора напомнить себе, почему это было бы плохой идеей.

Очнувшись, я спросила:

— Кто нашел Криса? Не знаешь?

— Помощница режиссера с шоу. Не знаю ее имени.

— А время не знаешь? Не тогда, когда я была с Микелисом? Я слышала звонок. Петрос ответил и сказал — «сделано». Это могло означать что угодно, но точно тебе говорю, речь шла о Крисе. Он хотел, чтобы я это услышала. А сразу после выгнал.