Саллис молчал, но я чувствовала, что он не сдвинулся с места. Собравшись с духом, я открыла глаза и сосредоточилась на воображаемой точке над его ухом.

— Если ты продолжишь делать это, — задыхаясь, выдавила я, — то она узнает, что у нас все еще есть чувства к друг другу, и это ее уничтожит. И меня тоже. Но не так, как ты хочешь сломить меня.

Это все, что я раскрыла ему. А что делать с этим, решать ему самому. Я больше не собиралась сражаться. Не могла. Это были последние крохи моей выдержки, но решимость понемногу улетучивалась.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем Рив убрал руку от стены, а затем отчаянно ударил в нее кулаком.

— Черт возьми, Эмили, — прохрипел он. — Я не хочу тебя терять.

— Знаю. Ты никогда меня не потеряешь. — Как и Эмбер никогда меня не потеряет. — Вот почему я прошу тебя отпустить меня.

Рив выпрямился, и по его глазам я увидела, что он борется с собой. Он устало провел рукой по подбородку.

— Нет, — через несколько долгих секунд произнес Саллис. — Я не могу этого сделать. Прости. Но я не могу отпустить тебя.

— Рив... — Я больше не умоляла. Я принадлежала ему, и только Риву было решать, оставить меня или прогнать. И он решил оставить меня.

Вот только он продолжил:

— Я не могу отпустить тебя, но могу и дальше давать тебе пространство. Если это именно то, что тебе нужно.

— И ты больше не будешь этого делать? Не будешь наседать на меня? — Я не знала, радоваться мне или плакать.

— Не буду наседать на тебя. — Он казался таким же разбитым, как и я. — Пока не позволишь.

— Что, если я никогда не позволю?

Он встретился со мной взглядом и со всей торжественностью поклялся:

— Позволишь.

Потом еще ненадолго задержал на мне взгляд, а затем повернулся спиной и направился в ванную, по дороге подобрав брошенное полотенце.

Не медля ни секунды, я подхватила баночки с пола и стремглав вылетела из комнаты.

Всю дорогу до спальни мои ноги дрожали. Я бросила баночки на дно сумки, выключила свет и в одежде забралась в кровать. Через секунду вскочила и закрыла дверь на замок. Рив отпустил меня сегодня ночью, но я сомневалась, что он сможет держаться от меня подальше.

И, если уж на то пошло, себе я тоже не доверяла.

Прошло несколько дней, и мы вошли в привычный ритм жизни. Большую часть времени я проводила на веранде в крыле дома, которое делила с Эмбер, читая отвратительные сценарии, которые присылал мой агент. Если бы я смогла выбрать что-то хотя бы наполовину приличное, прежде чем вернусь в августе на съемки «Следующего поколения», то, возможно, получила бы хороший шанс по продвижению в карьере актрисы. Чтобы использовать не только свой голос. Это было хорошее начало планирования того, что будет дальше. Когда вернусь в Лос-Анджелес. После Рива.

На данный момент я избегала его, как и перед отъездом с ранчо. Очевидно, он тоже избегал меня. А вот Эмбер, в свою очередь, старалась проводить с ним как можно больше времени. И, к счастью, не хотела, чтобы в этот момент я находилась поблизости. Обычно они завтракали вместе, я с Эм обедала. А в те редкие случаи, когда Рив присоединялся к нам за ужином, я старалась побыстрее убежать, оставляя их наслаждаться всем, что бы они не собирались делать после. Потом плавала в теплом бассейне. В том, который находился во дворике недалеко от спальни Рива. И всегда исчезала в своей комнате до того, как они закончат ужинать. Не хотелось знать, во сколько Эмбер вернется к себе. Если вообще вернется.

Мы пробыли на острове уже почти неделю, когда Эмбер, наконец, упомянула те баночки. Просмотрев последний присланный агентом сценарий, я выключила компьютер. Настроение было отвратительное. Отчасти из-за того, что сценарий оказался ужасным. Отчасти поскольку Эмбер задерживалась на завтраке с Ривом. И отчасти потому, что я устала пытаться не думать о нем. В дневное время суток я прекрасно справлялась с этой задачей, а вот вечером, когда оказывалась в своей комнате, не могла не думать о нем. Мне его не хватало. Я притворялась, что не слышала его шагов по плитке, тихого стука в дверь и дерганья дверной ручки.

Утомительно. Все это. И излишне говорить, что я также плохо спала.

Поэтому, когда Эмбер подошла к моему шезлонгу на час позже того времени, когда обычно заканчивала завтрак, я уже находилась на грани нервного срыва.

Не здороваясь, она сообщила:

— Ты нашла мои таблетки. — Это было обвинение, и, судя по голосу, она готова была со мной поругаться.

Я взглянула на нее из-под очков.

— Твои таблетки? На этикетке было не твое имя.

Ее вздох напомнил мне сопливого подростка, уставшего от гиперопеки своих властных родителей. Или наркомана, у которого закончились правдоподобные оправдания.

— Мне их дал Бадди.

Я сняла очки и бросила на нее такой взгляд, который ясно говорил: «Скажи мне что-то, чего я еще не знаю». Когда она промолчала, я спросила:

— В обмен на что?

Она еще раз вздохнула. Более раздраженно.

— А это важно?

— Важно. Он может работать на Виланакиса. Он мог убить ту собаку. И эти таблетки могут нести опасность. — Не то чтобы они были бы безопаснее для здоровья, вручи их ей кто-то другой.

Эмбер закатила глаза — очередной жест подростка, который желает казаться взрослым.

— Бадди не работает на Виланакиса.

— Откуда ты знаешь?

— Поверь мне. Знаю. — Судя по тому, насколько она была в этом уверена, полагаю, Эм куда ближе была знакома с Бадди, чем я сперва думала. Готова поспорить на деньги, что в обмен на его болеутоляющие, она пообещала встать на колени.

Что еще больше ухудшило мое и без того поганое настроение. Если она искренне хотела наладить отношения с Ривом, то ей не стоило творить дела у него за спиной. Тем более с наркотиками, особенно учитывая, что Саллис хотел помочь ей избавиться от зависимости.

Мне хотелось надеть очки обратно, чтобы больше ее не видеть.

Но она плюхнулась на соседний шезлонг, а ноги поставила на землю так, чтобы сесть лицом ко мне.

— В любом случае, — уже миролюбивее произнесла она, — я подняла эту тему по другой причине.

Я приподняла голову и внимательно посмотрела на нее.

— Тогда зачем? — Была только одна причина, по которой она могла поднять эту тему. И она дурочка, если думала, что я не понимаю, к чему все это шло.

Эмбер смущенно пожала плечами.

— Только хотела сказать, что не принимаю их. И не планировала.

Она была серьезна, раскаивалась, и я от души сочувствовала ей, несмотря на огромную трещину, пролегшую между нами. Перебросив ноги через бортик шезлонга, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, я спросила:

— Тогда зачем они тебе?

Эмбер глубоко вдохнула и выдохнула. И это был совсем иной вздох, чем минуту назад. Искренний. Словно это была девушка с тяжелым грузом, которая впервые за десятилетие присела отдохнуть.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы поднять на меня взгляд, и еще несколько, чтобы ответить.

— Просто на всякий случай. Понимаешь? Если будет совсем тяжело.

— Совсем тяжело что? — Я старалась проявить сострадание, но все, о чем могла думать, это о ее словах тогда на крыше в Джексоне. Мол она позвонила мне, потому что хотела свести счеты с жизнью. И если именно по этой причине Эмбер держала у себя эти таблетки, то я буду к ней и добра, и зла одновременно.

— Слишком сложно избавиться от зависимости? Или жить?

Она вздрогнула, будто я ударила ее. А потом тут же начала обороняться.

— Не будь ко мне так жестока. Я пытаюсь быть честной.

Я заставила себя сделать глубокий вдох.

— Извини. Я... — Все еще злюсь, и не могу ничего с собой поделать.

Но злость не поможет решить проблему.

— Я беспокоюсь о тебе. Вот и все.

— Знаю. — Она потянулась, чтобы взять меня за руку. — Мне жаль. Правда. Как я и сказала, они были у меня лишь на всякий случай. Не более. С ними я чувствовала себя в безопасности. Но я не собиралась использовать их.