— Дом состоит из трех частей, которые связаны между собой внутренними двориками. Вот первый.

Здесь внутренняя стена перехода была ниже, а дальше располагались дополнительная столовая и развлекательная зона.

Следующая часть дома, мимо которой мы проходили, была не так открыта, поэтому я не могла увидеть, какие комнаты находились внутри.

— Здесь расположены кабинет и главная спальня. На противоположной стороне также имеется своя мини-кухня. Это, в общем-то, личная территория Рива.

Я постаралась не обращать внимания на то, что он находился так близко, за этой стеной.

— Но здесь нет окон. Мне кажется, что из спальни Рива должен открываться самый лучший вид.

— Да? Но это самая защищенная зона в особняке. Полагаю, она окружена самыми толстыми, непробиваемыми стенами. Это фактически бункер. Но внешнюю стену кабинета можно поднимать, как гаражную дверь. Хотя Рив почти всегда держит ее закрытой. Ты же его знаешь — вся это фигня с секретностью.

Да, я знала его. И ненавидела тот факт, что и она тоже.

Снова открытый коридор, и на этот раз мы свернули во внутренней дворик.

— Это бассейн с подогревом, также тут есть джакузи. — Она указала мне на последнюю часть здания. — А там комнаты для гостей.

В ту часть дома вели две двери. Между ними находились душевые, а за ними, как я догадалась, были раздевалки. Она провела меня к ближайшей двери, и мы прошли мимо раздевалки. Дальше находилось огромное пространство.

— Это все спальни, — сообщила Эмбер, указывая на многочисленные двери. — Кроме той двери, за ней, как видишь, спортзал. Наши комнаты на противоположной стороне. Лучшие в доме.

Она открыла дверь в одну из них, и я не сдержала восторженного возгласа. Одна из стен была сделана из стеклянных раздвижных панелей, открывая потрясающий вид на океан. За спальней был внутренний дворик. Второй бассейн тянулся по всей длине здания и выдавался над скалой за ним.

Я прошла в комнату и осмотрелась.

— Это... потрясающе, — выдохнула я, не в силах подобрать подходящих слов, чтобы описать пейзаж.

Я вышла на крытую веранду и Эмбер присоединилась ко мне.

— Здесь такие же стены, как в кабинете. Их можно закрыть, если хочется уединения на ночь. Та комната, на другом конце — моя. Мы практически соседи.

Мне пришлось проглотить появившийся в горле ком, прежде чем я смогла заговорить.

— Как в старые добрые времена.

Когда-то я мечтала, чтобы мы с ней вот так жили всегда. Вместе, в подобном элитном месте. Чтобы о нас заботились, и мы ни в чем не нуждались.

— Ты права. — Легкий порыв ветра откинул волосы с щеки Эмбер, открыв взору улыбку, которая озарила ее лицо. Она повернулась ко мне. — Ну, не совсем как в старые добрые времена.

Потому что на этот раз останется только одна из нас. На мгновение я и забыла об этом.

— Да, ты права, — согласилась я, все еще улыбаясь, несмотря на боль в груди. Это было похоже на медленное падение, словно бумажный самолетик был привязан к моему сердцу, моей надежде и воздушному шарику оптимизма, который я продолжала наполнять и поддерживать, и теперь он был выброшен на ветер. И понемногу отдалялся, унося с собой все то чудесное, что было между нами с Эмбер.

Позади нас послышались шаги по каменной плитке холла.

— Это Филипп, — сказала Эмбер. — Пойду, скажу ему, где чьи вещи. — Она повернулась, чтобы уйти.

— И все же, — крикнула ей вдогонку я, — то, что похоже на старые добрые времена, мне нравится.

— Мне тоже. — Эмбер исчезла в холле, и я напомнила себе, что, хотя в падении есть своя красота, бумажные самолетики никогда долго не летают. Рано или поздно, я должна была упасть.

Целый день мы провели, устраиваясь и распаковывая вещи. Рив отсутствовал и на обеде, и на ужине, но благодаря четырем охранникам, Филиппу, Алексу и двум служанкам в доме было не так уж и одиноко. Пока все остальные ужинали внутри, мы с Эмбер взяли еду с собой на веранду рядом с кухней. И когда милая полинезийская девушка налила мне бокал мерло и поставила бутылку на стол, я протянула ее Эмбер.

— Какая ты непослушная, — сказала она, подмигнув мне. Эмбер вылила воду из своего бокала на землю и налила вино. — Рив бы этого не одобрил.

— Конечно нет.

Я знала, что Эм предположила: раз уж я пренебрегла запретом Рива, это дает ей больше власти надо мной, чем Саллису. И я позволила ей в это верить.

По правде говоря, я и сама не понимала мотива своего поступка. Он, скорее, касался Рива, нежели Эмбер. Я испытывала некое моральное удовлетворение при мысли, что утру ему нос, пусть даже он об этом не узнает.

После ужина мы тусовались в комнате Эмбер, как давние подружки на ночевке. Я добыла на кухне вторую бутылку вина и, к тому времени, как мы ее прикончили, чувствовала себя больше уставшей, чем навеселе.

Будто почувствовав, что я засыпаю на ходу, Эм встала с кровати, на которой мы лежали, и потянулась.

— Пожалуй, приму ванну.

— Хорошо.

— Или можем полежать в джакузи, если ты присоединишься ко мне.

Я подавила зевок.

— Как-нибудь в другой раз, ладно? Я не спала в самолете, как некоторые. И теперь разница во времени меня просто убивает.

— Тогда спокойной ночи?

— Только сначала мне нужно набраться сил, чтобы встать с этой кровати.

Эмбер вытащила из одного ящика комода трусики, а из другого — облегающую ночнушку. И я постаралась не думать о том, зачем она заказала через интернет что-то настолько сексуальное.

«Не думай», — повторяла я себе. Видимо, она планировала соблазнить Рива. Рано или поздно мне придется привыкнуть к тому, что она спит в его постели.

— Не спеши, — сказала она. — Можешь оставаться в моей постели сколько захочешь. Чувствуй себя, как дома.

Ага, потому что она, вероятно, не планировала спать здесь.

У двери Эмбер остановилась.

— Но если к тому времени, как я вернусь, ты уже уйдешь, то я люблю тебя и желаю сладких снов.

Ее признание одновременно ласкало и царапало, как любимый шерстяной плед, потерявший мягкость из-за многочисленных стирок. Я знала, что она меня любила, и эти слова согревали мою душу, но в то же время мне было не по себе, и я не знала, как реагировать и что ответить.

Она задержалась в дверях, видимо, ожидая, что я верну ей признание.

— Взаимно, — единственное, что я смогла из себя выдавить.

К счастью, этого хватило. Она ухмыльнулась и закрылась в ванной, а минутой позже послышался шум воды.

С усталым стоном я приняла сидячее положение и замерла, заметив торчащий из расстегнутой сумки предмет.

Я всегда уважала личное пространство Эмбер, хотя она не всегда отвечала мне тем же. Но любопытство и беспокойство взяли верх, и, прежде чем хорошенько все обдумать, я потянулась к сумке и вытащила предмет, который привлек мое внимание, — полную упаковку таблеток. Две упаковки, вообще-то. Под первой лежала и вторая. Даже не открывая, я уже знала, что это за таблетки — оксикодон.

— Вот черт, — тихо выругалась я.

И сразу было понятно, откуда она их взяла. Обе баночки были выписаны на имя Бад Гринвуд. Бадди. Он не просто передал ей сигареты. Он передал ей наркотики.

Я отсчитала секунды, которые отбивали часы на стене, пока решала, что же делать с этим открытием. Прошло уже сто двадцать, прежде чем я решила, что две минуты — это слишком долго для размышлений. Две упаковки оксикодона — это серьезно. Это было не то же самое, что втайне выпить две бутылки вина.

Со своей находкой в руках я отправилась на поиски Рива.

Я пересекла дворик между восточным крылом и центральным зданием. Увидев, что свет в кабинете выключен, я прошла через открытую дверь в спальню, сообщая на ходу:

— Не поверишь, что я только что нашла у Эмбер в комнате.

И только потом поняла, что в комнате пусто.

А затем появился Саллис. Вышел из ванной с влажными волосами и в одном лишь полотенце, обернутом вокруг бедер.