— Я не справляюсь, — говорила она пустоте. К горлу подступал ком, а перед глазами всё плыло от слёз. — Я не смогу победить Хранителей в одиночку. Они слишком сильны.

Плечи её поникли. Голова опустилась ещё ниже. Долор утёрла скатившуюся по щеке слезу, размазав по лицу грязь. Её это мало волновало.

— Две тысячи лет в полном одиночестве, — сквозь зубы выдавила она. — Кому, как не тебе, понимать это.

Ветер унёс её слова к холму. Едва распустившиеся листья затрепетали в безмолвной поддержке. Долор хмыкнула.

— Я наступила на твои же грабли. Посчитала себя чересчур самоуверенной и проиграла битву. Позорно сбежала. Опять. — Долор сжала руку в кулак. — Знал бы ты, как мне жаль.

В паре метров от неё опустился на землю чёрный ворон, оглушительно гаркнул и принялся клевать землю в поисках пищи. Долор печально посмотрела на него.

— Я не знаю, что мне делать, — шмыгнула носом она. Закрыла глаза в попытках успокоиться.

Повеяло холодом.

— Мне страшно, — прошептала Долор.

В тот же миг рядом с Долор разверзлась глубокая тёмная яма. Королева Боли отшатнулась и закрыла лицо рукой в защитном жесте. Ветер шумел, с силой трепал подол платья и выбивал пряди из причёски. Долор часто задышала, не смея моргать. Боялась, что всё это ей просто чудится.

Когда из ямы плавно вылетел Кромешник и бесшумно опустился на землю, когда ветер стих, а ворон трусливо бросился как можно дальше от злополучного озера, Долор медленно поднялась на ноги. Её руки и лицо были перепачканы в земле, а Кромешник жёстко смотрел ей прямо в глаза. И только Долор видела, как в его взгляде проскальзывают отголоски благодарности.

Долор кинулась ему на шею и зарылась лицом во всё так же пахнущую холодным страхом мантию. Кромешник не шелохнулся. Он не двинулся даже тогда, когда его мантия стала влажной.

— Прости меня, — глухо раздалось от Долор. Кромешник легонько приобнял её за плечи. Словно из вежливости.

— Из-за твоего предательства я сто лет был заточён в подземельях, — тихо проговорил Кромешник. — Сто лет меня терзали демоны. Из-за тебя исчезла Дикая Охота, Долор.

Долор сжалась, не смея поднимать взгляд.

— И теперь ты просишь прощения? Спустя две тысячи лет?

— Я скучала, — прошептала Долор. Кромешник задохнулся от её слов. Только затем она решила немного отстраниться от Короля Кошмаров. — Я слишком долго признавала свою ошибку. Знаю, я не должна была убегать. Я просто… испугалась.

Кромешник шумно выдохнул и взглянул на бывшую соратницу.

— И что же тебе нужно? — спросил он.

— Я хочу вернуть всё, как было, — слабо улыбнулась Долор. — Мы вдвоём правим болью и страхом, держим в руках весь этот мир. Я хочу, чтобы мы снова стали теми, кого боятся и от кого прячутся в домах, надеясь на дешёвые амулеты. Я хочу, чтобы люди со страхом вспоминали моих гончих или твоих демонов. Я хочу, чтобы всё было, как прежде…

Долор, сама того не осознавая, вцепилась в плечи Кромешника. Тот стоически терпел её всплеск эмоций.

— Ты думаешь, я этого не хочу? — спросил Кромешник, отодвинув от себя Долор. Та нервно потёрла ладонями. — Ты думаешь, я не хочу снова воззвать Дикую Охоту? Почему только мы с тобой понимаем, что учит только страх и боль? Это они останавливают детей от смертельных ошибок, а не всякие чудеса и подарки. Так почему, Долор?

— Я не знаю, — поникла Долор. — И я хочу дать всем это понять. Но без тебя мне не справиться. Мы должны иметь хоть какое-то влияние на мир.

— Путём убийством детей? — насмешливо спросил Кромешник. — Я в свободное от пыток время следил за чёртовым глобусом. Ты ведь понимаешь, что, убив всех детей, нам будет просто не над кем править?

— Это часть плана, — пояснила ему Долор. — Хранители ослабнут, я избавлюсь от них и верну всё на свои места.

Кромешник покачал головой.

— План отвратительный. Хранителей так не погубить. Тактика запугивания куда более подходящая.

— Давай тогда разделим обязанности, — взмахнула руками Долор. — Разработаем новый план.

Кромешник зловеще ухмыльнулся.

***

— И затем я будто в темноту провалился.

Джек уселся на ограждении всё в том же зале с глобусом, Хранители дугой окружили его и внимательно выслушивали его историю. Нога слегка саднила, но сейчас не время было лечиться. Лёд потихоньку таял, благо, у Северянина в доме всегда было почти что жарко. Джек засунул руки в карман толстовки, держа посох подмышкой. Он с толикой боязни поднял взгляд на Хранителей. Те задумчиво переглянулись.

— Грязная работа, значит, — почти прошептал Северянин, потирая подбородок. — Ручки замарать побоялась, бедненькая.

— План хорош, исполнение подкачало, — почесал голову Кролик. — Такой себе из тебя убийца, Джек. Без обид.

Джек фыркнул.

— Я оскорблён, — хохотнул он, а затем сразу посерьёзнел. — Не знаю, я словно понимал, что моё тело что-то делает без моего ведома, и я пытался остановиться. Хоть как-нибудь.

— Наверное, из-за этого ты просто нас замораживал, а не разбивал на льдинки, как ту гончую, — предположила Фея.

— Тогда я запаниковал, — покачнулся Джек. — Я никогда никого не убивал и до сих пор не хочу. А гончая набросилась первой, я защищался.

— Да никто и не спорит, — прервал его Кролик. Песочник сбоку согласно закивал. — Просто странно, что у неё есть на тебя какой-то пунктик.

Джек кивнул.

— Я — неучтённый фактор.

— Что случилось с твоим льдом? — задала волнующий её вопрос Фея, неосознанно сменив тему. Джек пожал плечами.

— Он становится таким от влияния Долор, — ответил он. — Я не знаю, почему.

— Много ужасных вещей сочетаются с холодом, — глубокомысленно произнёс Северянин, потыкав носком тающий лёд.

— Хочешь сказать, что я должен был перейти на сторону зла?

— Нет. Ты Хранитель Веселья, и этим всё сказано. Просто Кромешник и Долор не желают принять это.

По залу метались испуганные йети в попытках избавиться ото льда. Под ногами мешались эльфы, оглушительно звеня бубенчиками в попытке помочь мохнатым друзьям, но те всё время отмахивались от них. У Джека на ладони появился небольшой морозный шарик, и Хранитель перекидывал его по костяшкам, словно монетку.

— Думаю, нам всем стоит отдохнуть, — решил Северянин. — Можете поспать у меня в гостевых комнатах, потом примемся за работу.

Хранители согласно кивнули и принялись расходиться.

— Давай я перевяжу тебе ногу, — предложила Фея и осторожно подхватила Джека под локоть. Хранитель Веселья не стал возражать.

Уже в спальне Джека Фея аккуратно стирала мокрой тряпкой засохшую кровь, останавливаясь, когда Джек дёргался и шипел от боли.

— Я не считаю тебя глупой, — разрезал тишину Джек, когда Фея перевязала порез. Та подняла на него полный непонимания взгляд. — Ты сказала, «зачем слушать глупого духа». Я так не думаю.

Фея вздохнула и опустилась на краешек кровати.

— Я сказала это на эмоциях, — пригладила перья Зубная Фея. — Я просто сильно разозлилась, что ты всё же полетел, не послушав меня.

— Мне жаль. — Джек осторожно взял Фею за руку. Та опустила голову. — Правда, такого больше не повторится, клянусь.

Фея невесело хихикнула.

— Хорошо.

Над ними повисло неловкое молчание. Джек не знал, что ещё сказать, а Фея просто не была слишком расположена к разговору. Хотелось поспать.

— Я пойду, — наконец, сказала Фея. Она медленно подлетела к двери и дёрнула за ручку.

— Да… — выдохнул Джек, когда Хранитель Воспоминаний скрылась. Он откинулся на подушки и шумно выдохнул, глядя на покрытый льдом потолок. Сейчас ему хотелось, чтобы ему на голову упала сосулька.

В свои триста восемнадцать лет Джек совершенно не умел общаться с девушками. Возможно, он и был той ещё душой компании в прошлой жизни, но сейчас три столетия одиночества как нельзя сильно давали о себе знать. Поиграть в снежки с кучей детей и всеми Хранителями? Да пожалуйста! Повеселиться на общем празднике? Джек первый в очереди. Поговорить по душам с девушкой, которая тебе явно небезразлична? Нет, вот это уже слишком.