- Я посмотрю, - предупредила Намджил.
Она присела рядом с отцом и внимательно ощупала его лоб. От пальцев ее валил жар, щеки побелели. На мгновенье лицо ее исказилось, и по юрте прошла горячая волна. Я вздрогнул. Отец всхрапнул, а затем задышал ровнее, и от щек отхлынула пурпурная кровь - часть болезни. Намджил торжествующе встряхнула руками.
- Ты спасла его?! - не веря, произнес я
- А? - она обернулась. - Н-нет... Но жар вытянула.
Забыв обо всем, я схватил ее за плечи.
- А он вылечится? Он переживет зиму?
- Конечно! - сказала Намджил.
- Это ты будущее увидела?
- Да.
- Фух! - я выдохнул.
Намджил негромко рассмеялась, глядя на мое глупое лицо.
- Я маме скажу, - засобирался я.
- Потом скажешь!
Мы снова сели играть, хотя я поминутно порывался вскочить и убежать. Намджил легко обыграла меня пару раз. Наконец я кинул костяшки на пол и сказал:
- Сдаюсь!
- Ты поддавался, - упрекнула она меня.
- Нет! Что ты! - я невольно улыбнулся. - Слушай! Расскажи мне про Халху! Там хотя бы красиво?
- Там всегда сухо, и ничего не растет, - сказала Намджил.
- Мать так про Меркит Ховдэ говорит, - сказал я. - Она тофаларка, из костяного народца. Отец когда-то поймал ее, когда она купалась в реке, крепко избил и привез сюда на лодке. Так она стала ему женой.
К моему удивлению, Намджил не понравилась эта история.
- Это плохо! - серьезно сказала она.
- Почему?
- У меня все будет не так.
- А как? - напряженно спросил я.
Почему-то этот вопрос сильно меня взволновал. Я даже и не думал раньше, что Намджил может выйти замуж. Не приходила мне такая мысль в голову.
- У меня будет возлюбленный, - значительно произнесла Намджил.
- А это еще кто?
Она подалась вперед. В ее глазах плясало темное пламя:
- Ты.
- Я? - спросил я, как громом пораженный.
- Да. Мы будем целоваться на снежном поле, среди ледяных цветов, и я отдадусь тебе на медвежьей шкуре. Но это будет еще очень нескоро, - сказала Намджил.
- А что такое "отдадусь"?
- Не знаю, - пожала она плечами.
Разговор стал неудобным.
- Давай поцелуемся, - предложил я.
- Давай.
Мы потянулись друг к другу, и тут в юрту вошла Харлан. Под мышкой она несла корзину с коровьими кишками. Завидев нас с Намджил, сестра почему-то взвизгнула и выскочила из юрты, ужасно покраснев. Корзину она обронила на пол.
Испуганные, мы отпрянули друг от друга, и Намджил быстро сказала:
- Завтра увидимся.
Я проводил ее до юрты нойона.
Утром отец проснулся. Он был очень слаб после долгого забытья, но пурпурная кровь ушла, а дыхание было ровное, хорошее. Сразу размякшая мать поила отца из большого бурдюка. Она улыбалась, а отец только хрипел, мотал головой да оттирал лекарства со своих усов. Харлан настороженно следила за мной из своего закутка. Я видел - сестре до ужаса хочется меня расспросить о Намджил; но она не решалась.
Чуть позже возле нашей юрты раздался стук копыт.
"Намджил", - радостно подумал я и вскочил, чтобы встретить ее.
Но это была не она.
Откинув полог, в нашу юрту вошел тяжелый, пахнувший потом и железом Данзан. Мое сердце сразу упало.
- Эй, ара-ойхон, - лысый Данзан поманил меня к себе. - Иди сюда.
Мать, наконец-то вспомнившая обо мне, насторожилась.
- Кто это? - спросила она.
- Это... - я замялся. - Это за мной. Я скоро вернусь, мама.
- Только не задерживайся, - сказала она. - Нужно еще искупать отца, ты мне нужен.
- Хорошо, - напряженно ответил я, не сводя глаз с Данзана.
Халхинец гнусно ухмылялся.
Мы вышли из юрты. Возле стоял огромный каурый жеребец Данзана. Он бил копытом и зло косился на меня. Я взглянул на лошадиные зубы и подумал, что одним укусом эта тварь может отхватить мне голову.
- Садись, - сказал Данзан. - На охоту поедем. Хочешь на Олгой-Хорхоя посмотреть?
- С тобой - нет, - угрюмо ответил я.
Видимо, Данзану еще ни разу не отказывали. Он сразу рассвирепел. На его левом виске вздулись жилы, руки легли на рукояти мечей.
