В ловушку для мантикоры.

Мерзкое чудовище провалилось в щель обеими передними лапами, по инерции врезавшись мордой в землю и явно получив приличный урон. Я вынес кое-какой урок из нашего предыдущего столкновения, а вот мантикора – нет. Надежда на то, что она переломает ноги, была бы слишком смелой, так что я не стал медлить и с размаху пырнул копьём в левое плечо врага, с удовлетворением отметив вылетевшее число «10». Мантикора продолжала визжать, но всё ещё не могла освободиться, и я нанёс второй удар по правому плечу, оставив глубокую рану. Ещё одна десятка! «Уязвимость – колющий урон, слабые места – лапы». А вот регенерации тебе разработчики не подарили, сволочь, так что и не думай просто так отделаться.

Какая-то, самая воинственная и безбашенная часть меня орала, чтобы я продолжал атаковать – в глаза, шею, пасть, но я вовремя подавил её, отскочив назад. Жало пронеслось настолько близко от моего лица, что я ощутил ветерок. Дежавю.

Будь это обычная игра, можно было бы придумать хитрую схему для прокачки – допустим, обездвижить мантикору целиком, кроме хвоста, и набирать очки удачи и интуиции, вовремя уклоняясь. Благополучно задавив и эту идею, я припустил в восточном направлении, стараясь игнорировать постепенно утихающие крики чудовища за спиной. Выносливости пока хватало, но сейчас я не мог позволить себе отдых. Если план провалится и мантикора сможет набрать прежнюю скорость или же просто решит, что добыча того не стоит, всё пропало.

– Она идёт за нами, – шепнула Эми на ухо, избавив меня от нужды оглядываться, рискуя споткнуться. Прекрасно. Настало время кросса через пески.

Подъём на барханы всё так же сжирал и без того просевшую выносливость, но на этот раз я не торопился. Мантикора оказалась идеальным преследователем – абсолютно не понимающим, когда нужно сдаться. В стандартных играх мобы, как правило, не уходили за границы своей территории, даже если их продолжать агрить, а эта тварь продолжала погоню несмотря на кровоточащие раны на передних лапах. И даже хромая на две ноги всё ещё выдавала приличную скорость, хоть и не сравнимую с бегом. Вопить перестала – видимо, берегла силы. Но если бы могла убивать взглядом, от меня не осталось бы и мокрого места.

Подъём, спуск, десять секунд отдыха. Подъём, спуск… Мантикора следовала на расстоянии не больше пятидесяти метров. Постепенно её раны покрылись коркой запёкшейся крови, а шаг стал твёрже. Я ускорился, стараясь быстрее добраться до дюн, где расход выносливости был не так важен. Прошло уже два часа этого безумного похода, когда наконец впереди показалась равнина, усеянная воронками. Я сделал очередной микроперерыв на её границе, позволяя преследователю сократить расстояние. Всё правильно, ещё чуть-чуть – и ты меня схватишь. Ни на секунду ни забывай об этом.

Когда мантикора подобралась на двадцать метров, я возобновил движение – так же, как и в прошлый раз, напрямую между ямами. К моему неудовольствию, тварь также застыла на границе, не торопясь делать шаг на подозрительную территорию. Я заорал, призывно размахивая копьём, но и это не помогло. Если она сейчас развернётся и пойдёт назад, всё пропало. Оставалось последнее средство…

Шаг, два, три. Застыв на краю самой глубокой, теперь уже хорошо знакомой воронки, я снова выкрикнул какие-то нелепые оскорбления. Мантикора ответила воплем, не торопясь сходить с места. Я топнул ногой, заставляя край воронки осыпаться, слегка покачнулся, словно теряю равновесие…

ВСССТХВУХ.

Песчаный «подарок» от владельца ямы не заставил себя долго ждать, и теперь уже я покачнулся на самом деле. Раскалённый песок моментально заставил частично ослепнуть, обжёг кожу груди, на которой больше не было рубашки. Я отчаянно взмахнул руками, словно подавая сигнал преследователю – ещё пара секунд, и его обед достанется кому-то ещё! Сработало.

Я всё ещё пытался удержать равновесие на краю песчаной ловушки, а мантикора уже неслась ко мне почти с прежней прытью, не обращая внимания на едва затянувшиеся раны. Если бы она провернула такой трюк минут десять назад, я скорее всего оказался бы у неё в желудке. Всё решает время, расчёт… и капля удачи.

Новая песчаная струя из воронки должна была окончательно сбить меня с ног. Сейчас или никогда! Зажмурившись, чтобы не отвлекаться на резь в глазах, я с размаху вонзил копьё в песок, сделав то, чего не удалось в прошлый раз с посохом. Ноги соскользнули за край ямы, но на этот раз оружие засело глубоко, и я вцепился в него мёртвой хваткой. В ту же секунду мантикора оказалась на противоположном краю воронки, попытавшись преодолеть её одним прыжком. Возможно, с кратером на каменистой почве это бы и сработало. Только песок на краю ловушки муравьиного льва – не самая надёжная опора. Беспомощно взмахнув лапами и хвостом, монстр рухнул на дно воронки, вызвав за собой целый песочный обвал.

– Сошлись два льва, – пробормотал я, выбравшись на край воронки и протерев глаза, но всё ещё не решаясь отпустить копьё. – Муравьиный и человеческий.

В яме разворачивалась настоящая бойня очень голодных и злых чудовищ. Мантикора была выше по уровню, но ранена и устала, а муравьиный лев находился в своей стихии. Он едва не перекусил ей лапу жвалами, а затем вцепился в шею, но тут мантикора пустила в дело смертоносный скорпионий хвост. Хитиновая броня насекомого выдержала три удара, на четвёртый жало глубоко засело в его плоти. Ещё несколько секунд – и хозяин воронки забился в агонии, умудрившись напоследок рассечь противнику морду. У мантикоры, впрочем, не оставалось сил праздновать победу. Парализующий яд начал действовать, сковав её движения, из многочисленных ран текла кровь, смешиваясь с зелёной жидкостью из тела муравьиного льва. Растянувшись на дне ловушки рядом с убитым врагом, она открыла пасть для вопля, выдав лишь сиплый вздох.

– Моя очередь тебя убивать, – прохрипел я, выдёргивая копьё из песка. Основная уязвимая точка – задняя часть шеи, обычно скрытая гривой. Мантикора уронила голову. При других обстоятельствах её можно было бы даже пожалеть.

Копьё пробило шею чудовища насквозь, пришпилив его к песку на дне ямы. Мой героический прыжок можно было бы назвать безрассудным, но я рассчитывал на удвоение силы атаки и не прогадал. Двадцать урона, критический удар! Мантикора дёрнулась дважды и затихла.

Нетвёрдо стоя на трупе поверженного врага, я поднял лицо к небу и издал оглушительный победный клич. Я выжил! Я одолел чудовище! Я прокачался! Я… упал лицом вниз, став третьим трупом в этой нелепой общей могиле.

Зараза. Зря я попросил Эми отключить предупреждения насчёт обезвоживания.

– Передавай от меня привет Вилли Вонке, Чарли! – Нэсс с размаху хлопнула меня по плечу и расхохоталась своей малопонятной шутке. Я неопределённо хмыкнул в ответ, потерев хлопнутое, но всё же решил уточнить:

– Кому-кому?

– Вот и выросло поколение. Ты что, классики не смотрел?

– Я вообще кино смотрю нечасто…

Нэсс снова захохотала, будто на этот раз пошутил я, запрокинув назад голову с коротко стриженными волосами, окрашенными в чёрно-белый. Она всегда была такой – словно откусывающей больший кусок мира, чем ей предназначалось. Высокая и крепкая, шумная и грубоватая, родом из Техаса, но зовущая себя в честь Лох-Нэсского чудовища. Лучший друг, который у меня когда-либо был.

– Чарли и шоколадная фабрика, брат. Книжка середины прошлого века, по ней аж три экранизации сняли. Первая с Уайлдером, вторая от Бёртона, а третья совсем недавняя, тридцать второго года, кажется…

– Позапрошлогодняя?