Монстр опустился на четвереньки и медленно, по-кошачьи, клацая по полу длинными острыми когтями, направился к девушке, не сводя с неё взгляда пяти жёлтых глаз.

Альтаир скулил и жался к её ногам, а сама она от страха не могла выдавить ни звука.

По квартире распространился отвратительный запах гниющей плоти и серы.

Тварь припала к земле, приготовившись к роковому прыжку, а Рэйчил зажмурилась, смирившись с неизбежным.

Грохнул выстрел. Рэйчил вскрикнула и недоумённо уставилась на бьющееся в предсмертных судорогах чудовище. Над ним возвышался тощий человек с огромным лазурным крылом за спиной. В его серо-голубых волосах, длинными прядями спадавших на худое, измождённое лицо, запутались истрёпанные переливчатые перья.

Он держал существо под прицелом, пока то не перестало дёргаться. А спустя ещё несколько секунд рассыпалось в пепел.

Рэйчил таращилась на то место, где совсем недавно валялась ужасная иссохшая тварь, и у неё в голове зародилось сомнение – не привиделось ли ей всё это?

Однако напротив неё всё так же стоял высокий однокрылый человек с револьвером в руке, дверь квартиры валялась на полу, Альтаир скулил у её ног, а сама Рэйчил радовалась тому, что никто из соседей не притащился посмотреть, что здесь происходит.

– Ты не ранена?

Она подняла голову и только теперь узнала его – это был тот самый псих с серебристыми глазами.

«Как я могла не заметить этого крыла?»

– Люди не очень наблюдательны, – ответил тот. – Каждый по уши погружён в свой собственный мирок.

– Кто ты такой?

– Авролионец, – невозмутимо отозвался тот, пряча револьвер за пояс. – Люди ещё называют нас ангелами. Но поболтать можно и позже, а сейчас нужно убираться отсюда. Наверняка соседи уже позвонили в полицию. Кстати, у твоего дома до сих пор стоит патрульная машина, но, когда я входил в подъезд, в ней никого не было.

– Значит нужно подождать и рассказать о случившемся, а ты забирай Клинок и уходи.

Видя перед собой это странное крылатое существо, она уже готова была поверить, что спятил не он, а она.

– Полиция тебя не спасёт. В лучшем случае они посмеются над твоим рассказом, а в худшем упрячут в сумасшедший дом. Кстати, именно этот патрульный подослал к тебе малума. Поэтому поторапливайся- чем быстрее мы покинем город, тем лучше. Если повезёт, нам ещё удастся избежать преследования.

У Рэйчил в голове вертелось миллион вопросов, а происходящее казалось страшным, бредовым сном.

«У меня ещё будет время подумать об этом», – сказала она себе и, выдвинув ящик тумбочки, отдала ангелу реликвию.

Затем прицепила Альтаира к поводку, схватила ключи от машины, закинула на плечо заранее собранную сумку и выскочила из квартиры вслед за своим спасителем.

На перилах первого этажа висело широкое тёмно-серое пальто. Ангел набросил его на плечи, примяв крыло, осторожно выглянул на улицу и сделал Рэйчил знак остановиться.

– Эти твари должны быть где-то неподалёку, – прошептал он. – Держись ближе ко мне.

– Но почему тогда в мою квартиру ворвался только один?

– Они полагали, что добыча у них в руках и не посчитали нужным подстраховываться. Самонадеянность – худший из пороков.

Ангел поманил её за собой, и оба выбрались из подъезда, направляясь к машине.

Ураганный ветер с неистовством набрасывался на дома, деревья и редких прохожих, срывал листья с протестующе шелестящих ветвей, угрожающе завывал в подворотнях. Молнии вспарывали небо ослепляющими изломами, дождь припустил вовсю.

К тому моменту, как беглецы добрались до автомобиля, они успели промокнуть насквозь.

– Я сяду за руль, – решительно сказал ангел, отбирая у Рэйчил ключи. – В твоём состоянии мы далеко не уедем.

Не говоря ни слова, насмерть перепуганная, продрогшая девушка послушно забралась на пассажирское сидение, бросив напоследок опасливый взгляд в сторону припаркованной на другой стороне дороги патрульной машины. Та до сих пор не подавала никаких признаков жизни.

Глухо хлопнули двери, тихо заработал мотор. Не включая фар, ангел медленно, словно крадучись, тронул автомобиль с места.

***

Первое, что сделала Рэйчил, как только они выехали за город и убедились, что преследования нет, это перебралась на заднее сидение и, забравшись под старый, провонявший машиной плед, переоделась в сухую одежду.

Потревоженный Альтаир сонно заворчал, зевнул, потоптался на одном месте, тщетно пытаясь принять более удобное положение, и бухнулся обратно.

Когда она немного согрелась и отошла от первого шока, на неё снова со всех сторон набросились тревожные, запутанные и невероятно назойливые мысли. Они жужжали у неё в голове, как осы в растревоженном улье.

– Я, кажется, намекнул на то, что тебе нужно успокоиться, – напомнил ангел. – Весь этот гул у тебя в голове мешает мне сосредоточиться.

– Так ты и вправду умеешь читать мои мысли?

– А ты догадливая.

– Как такое возможно?

– У вас это называется телепатией. Забавно, правда? Люди ей не владеют, но название придумали.

– Пока существование её научно не доказано, она остаётся для нас чем-то из разряда колдовства.

– Стандартное обозначение всего, чего вы не можете понять или объяснить. Магия, колдовство, ворожба. Знаешь, во времена инквизиции…

Он неожиданно запнулся и замолчал.

– Что случилось?

– Ничего. Просто показалось, что на дорогу выскочил какой-то зверь. А ещё я вспомнил, что так и не представился. Меня зовут Тенебриэль.

– А где твоё второе крыло?

– Отсекли. Иначе на Земную Твердь никак не попасть.

– А зачем оставили второе?

– Чтобы я мог вернуться.

– Вернуться куда?

– Домой. Таких, как я, называют Сверженными, – пояснил ангел. Он знал, что нет необходимости рассказывать ей всё это, но беседа отвлекала девушку, и она потихоньку успокаивалась. – Помимо того, что это крыло – связь с Авролионом, это ещё и залог моего бессмертия. Разумеется, если меня не убьют. Авролионцы ведь тоже уязвимы, как и любое другое существо.

– Значит, если ангелу отрезать оба крыла, он рано или поздно состарится и умрёт?

Тенебриэль кивнул.

– Таких ангелов называют Приговорёнными – они обречены бродить по Земной Тверди до самой смерти. И хоть на земле они могут жить веками, всё же рано или поздно они непременно умирают. Но я уверен, что для них страшен не сам конец, а постоянно довлеющее над ними осознание бренности их бытия. Ведь ангелы рождены жить вечно, и что может быть хуже для них, чем предчувствие собственного конца и отсутствие надежды на спасение – ведь в Авролион им больше нет дороги.

– А что такое Авролион?

– Это место, откуда я прибыл, – коротко ответил тот и уставился на дорогу.

Молчание затянулось надолго.

«Что же такого надо сделать, чтобы ангела приговорили к вечному изгнанию и медленной смерти в чужом для него мире?»– Подумала Рэйчил.

– Это наказание редко применяется, – заверил её Тенебриэль. – И можешь мне поверить, за мелкие проделки к такому не приговорят.

– А ты давно здесь?

– Несколько веков, точнее не скажу.

– И в чём же провинился ты?

– Провинился? Нет, я здесь по своей воле, как и сотни моих сородичей. Мы искали Клинок. А поскольку он найден, то я рассчитываю на скорое возвращение домой – признаться тебе, я очень устал.

– А сколько тебе лет?

– Ну и вопросы, – засмеялся тот. – Я не знаю. Мы не ведём счёт времени. К тому же там, в Авролионе, оно течёт несколько иначе, чем на Земной Тверди.

– Я думала, что чудовища и ангелы – это выдумка, – задумчиво прошептала Рэйчил, наблюдая за тем, как дворники работают изо всех сил, счищая воду с лобового стекла. Дорога, освещённая ярким светом фар, показывалась всего на пару секунд и снова расплывалась в потоках крупных дождевых капель.

– Зависит от того, кого именно ты называешь чудовищами.

– Например, то существо в моей квартире.

– Малум? – Удивился ангел. – Малумы не чудовища. Это всего лишь прислужники, следопыты, адские охотники.