Гномьи принцы, не сговариваясь, вцепились в эльфов — остальная гномья стража, люди Барда повисли на поединщиках, которые рычали друг на друга на благозвучнейшем из языков, но с такими интонациями, что даже орки позавидовали бы им.

Виэль, проводившая лесного короля и его человеческую избранницу, уже резво неслась сюда.

— Прекратите!

Лантир и Иргиль замерли, не столько послушавшись голоса королевы Дейла, сколько обвешанные закованными в металл гномами.

— Не смейте окрашивать этот день кровью, — выговорила Синувирстивиэль. — В наказание за то, что вы сделали, садитесь на коней, оба. Один в Ривенделл, другой в Лориен. Доставьте весть. Ольва Льюэнь нашлась, и сын Трандуила воссоединился со своим отцом. С ответом от владык ожидаю вас так скоро, как позволят лошадиные ноги.

Иргиль недоброжелательно скосился; Лантир, который, судя по его виду, был в полном отчаянии, мотнул головой… и также склонился, признавая правоту Виэли.

Бард посмотрел на гномов, медленно отцеплявшихся от эльфов. На прочую пеструю компанию во дворе; взгляд его остановился на крупном кролике, который, выбившись из цуга, стоял на задних лапках и заглядывал через щелочку в стойло с варгом. Матерый зверь рычал и грыз дерево, летели щепки; росгобельский уроженец поводил пышными усиками и ушками, и, усевшись, принялся умываться.

— Стражники, по местам, — вполголоса сказал король, и треть двора очистилась. — Гэндальф, Радагаст… вас ждут трубочки и добрый обед в каминном зале. Витязю оказывается вся возможная помощь. Лантир, Иргиль… вы можете взять ваших лошадей, а можете выбрать любых на моих конюшнях. Я снаряжу гонца к Тенгелю. Гномы… Эребор оповещен?

Фили кивнул.

— На заднем дворе вам выставят пиво в бочках и добрую снедь. На этом все. Пусть тишина временно воцарится в моем дворце и его окрестностях… кроме заднего двора, но тут уж ничего не поделаешь. Эльфы… Даэмар, свита Владыки Трандуила не нуждается в моих указаниях?

— Нет, король Бард, — синда поклонился.

***

Трандуил посадил Ветку на ложе.

В комнате, где она так долго спала, сейчас сияли свечи и пылал ярко разожженный камин. Тут было тепло, даже жарко. По стенам метались оранжевые отблески и тени.

Разбуженный всевозможными происшествиями, захныкал мальчик на руках Ветки.

Ветка автоматически начала его встряхивать, не слишком умело — зорко следя за каждым движением Трандуила.

— Чего ты так боишься? — мягко спросил Владыка, опускаясь на пол, чтобы ничуть не возвышаться над женщиной.

— Ну-у, — уклончиво ответила та, и коротко глянула на сына, — ну-у…

— Ты боишься за ребенка? Это и мой сын тоже.

— Ну-у, видишь ли, Глорфиндейл был не так уж и неправ… его… я не его… его не я. — Ветка замолчала так, словно вдруг онемела. Подумала. Трандуил ждал. — Я думала, это может быть поводом… эээ… его…

— Ты довольно долго бродила в своих запредельных краях, — чуть грустно сказал король эльфов. — Ты спала, твоя фэа была далеко отсюда. А я каждый день баюкал Анари на руках и пел ему. Если бы я хоть на миг допустил, что он… или ты… осквернены Темнейшим, у меня была сотня возможностей прервать его жизнь.

— Ну-у, — Ветка засопела. — Кто знает… я не… уверена, в общем. Ладно. Про сына — уговорил. Но есть еще я. А я… эээ… осквернена. Все, что случилось — категорически против ваших правил, правил эльфов… законов и обычаев эльдар. Я… хочу забрать ребенка, и мы уедем. Мы просто исчезнем в Средиземье и никогда не побеспокоим тебя. Правда.

— Отчего ты так мало доверяешь мне, Ольва Льюэнь? — грустно спросил Трандуил. — Отчего ты, выйдя ко мне королевой там, в Дол Гулдуре, теперь так боишься, и так мало доверяешь мне?

Ветка подумала. Она невольно сопела — сопела громко, так как изо всех сил удерживала слезы, и пауза была ей просто необходима.

— Я не слишком хорошо помню, что было в Дол Гулдуре, — призналась наконец. — Если мое поведение там — это образец, тебе придется все мне рассказать. Я помню, что там… пала Нюкта.

— Варжиха не могла жить дальше после того, на что ее обрек Некромант, — Трандуил отвернулся. — Ее жизненная сила питала эльфинита, и животное иссякло до последней капли. Но Саурон желал…

— Он желал наследника, — невольно жестко выговорила Ветка. — Себе.

— Он желал неискаженного эльфинита, воина над воинами, сильнейшего и равного Перворожденным. И наш сын будет таким, только поведет он не орочьи полчища, а эльфийские войска, Ольва. Благодаря тебе он не достался Врагу.

Ветка снова засопела, покачивая ребенка.

— Как вариант, — вдруг сменил тон Трандуил, — ну, если ты вдруг захочешь. Может, ты оденешься?

— Я-а-а? — Ветка повертела головой — и увидела подготовленные платья, разложенные на нешироких лавках у окна, на выбор. Коричневое, желтое, алое.

Ветка посмотрела на одежду… и начала негромко смеяться.

— Что? — спросил Владыка.

— Ты бы знал, во что я одевалась этот год, — выговорила женщина, — что я ела, как я спала, и… и вообще. Я даже не всегда была уверена, что все еще умею разговаривать. Я… как ты его назвал?

— А ты? — с интересом спросил Владыка.

— Я? Данила. Даня. Даниил.

— А я Анариндил, Друг Солнца. Что означает имя Даниил?

Ветка секунду посидела в состоянии культурного ступора, потом неуверенно сказала:

— Эээ… Эру мне судья.

Трандуил улыбнулся — щеки его прорезали складки, но на лбу залегла резкая морщинка.

— Вот уж точно… и скажи, ты ведь наверняка не задумывалась о значении избранного имени — до сих пор?

— Я? Не-ет, — протянула Ветка. — Просто, эээ, мне это имя всегда нравилось. Всегда. И все.

— Прекрасно. — Трандуил встал с пола и отправился к двери. Она распахнулась, словно под порывом мощного весеннего ветра.

— Мой сын и сын повелительницы Ольвы Льюэнь наречен Даниил Анариндил. Первое имя взято от народа его матери, и означает «Эру мне судья». Да будет так, и пусть никто не возразит этому!

— Мне забрать принца, Владыка? — Мэглин стоял возле дверей. Трандуил глянул на кровать.

— Нет еще. Позже.

И дверь снова плотно затворилась.

Ветка тем временем распеленала мальчика и жадно осматривала его. Заживший пупочек, который соединял его не с ней, а с волчицей. Крошечные светлые ручки и ножки с ноготками, которые заботливо подровняла Синувирстивиэль. Беззубый ротик, светлые пряди волос, светлое, вкусно пахнущее молоком и медом тельце…

— Мне кажется, он уже умеет улыбаться, — прошептала Ветка.

— Тебе не кажется. Он умеет. Он будет расти быстро, — тихо сказал Трандуил. — Быстрее эльфов. Он эльфинит. Он — соединение тебя… и меня. Даниил. Анариндил.

Ветка посмотрела прямо в глаза Трандуилу и отчаянно покраснела.

Владыка снова улыбнулся.

— Почему ты так мало любишь меня, Ольва Льюэнь?

— Я немножко забыла, что это такое, король, — ответила Ветка. — Я немножко забыла. Мне надо было любить другого.

— Другого. — Трандуил встал. — Другого?

— Вот этого, — Ветка чуть защекотала мальчика, и тот загулил. — Вот этого. Никого и ничего для меня больше не существовало. Саурон да, велел звать его любимым. Я думаю, ты знаешь, что он делал со мной. Но важнее Дани никого и ничего не было, с того самого момента, когда я поверила, что он жив и внутри волчицы. Понимаешь?

— Я понимаю. И не буду торопить тебя. Но эльфы ждут твоего появления, — Трандуил сел назад на ложе и медленно потянулся к женщине и ребенку. — Они ждут… возможности отправиться в Эребор. Где я испрошу твоей руки у Торина.

Ветка автоматически схватилась за шею, за эреборскую бляху из черного металла… и выпучила глаза.

— Ну? — Трандуил растянулся рядом.

— Руки-и? У Торина-а?

— А ты думаешь, я постоянно буду скрываться с тобой по разным углам, как ранее? — чопорно поинтересовался Трандуил.

Ветка перебрала кое-что в памяти… потом честно сказала:

— Если это считалось скрыванием по углам, то я ничего не понимаю в углах. А Торин?

— Ты подданная Эребора, к моему величайшему прискорбию, — проворчал Трандуил. — Поэтому да, у него.