— Жена?! Ты еще не получил согласие дяди на ее брак с тобой! — выкрикнул в ответ Фили и зажмурился, готовясь к тому, что не успеет отразить бритвенно-острые мечи величайшего из эльфов, и сейчас его голова покатится по теплому деревянному полу детской.

— Остановитесь немедленно! — взвизгнула Синувирстивиэль. — Глорфиндейл, заканчивай! Го! Во! Ри!

— Свет фэа Трандуила, его песни и его любовь, свет моей фэа оберегли и Ольву и ее плод, и несмотря на все, что пришлось перенести этой великой женщине, она чиста и светла, как и эльфинит, — прошептал во внезапно наставшей тишине златоволосый витязь. — Она убила дракона, последнего дракона, тело которого являлось пристанищем Гортхаура… она, не я. И она обрела многолетие, невероятное для человека… я…

Радагаст не удержал падающего витязя — и тот рухнул длинной изломанной фигурой и замер на полу.

— Ольва? — выкрикнул Трандуил, ногой отпихнув Лантира. — Ольва!

Но угол, так надежно защищенный звеном гномов, был пуст. Владыка лишь заметил, как вон из комнаты, в коридор метнулся Мэглин, и за ним — Эйтар.

***

Меньше трех или четырех биений сердца потребовалось Трандуилу, чтобы оказаться во дворе. Люди, гномы, Бард, Гэндальф — все бросились следом, и даже Виэль, которая, усмотрев в коридоре двух девушек-учениц, коротким приказом отправила их к Глорфиндейлу. Тихе и Рашель пытались привести витязя в чувство, поднять его, начали разматывать наскоро сделанные, пропитавшиеся кровью и гноем повязки…

А во дворе Трандуил подбежал к Мэглину, неподвижно стоящему…

… перед стойлом, в котором заперли варга.

Створки были распахнуты, и там, за серо-седым матерым варгом, в дальнем углу, скорчившись и закрыв руками свою голову и прижав к себе ребенка, сидела Ольва.

Варг же не торопился выбегать.

За время своего заточения он не раз и не два прогрызал створки стойла, нападал на людей, которые кидали ему пищу и пытались дать воды. И вот теперь лютейший из лютых зверь стоял неподвижно, вкопавшись всеми четырьмя лапами в грязную подстилку, защищая маленькую женщину и ребенка. Зубы его были оскалены, с клыков капала слюна, а глаза горели.

На миг зависло молчание.

— Владыка, — горько сказал Лантир, — Владыка… посмотри. Просто посмотри.

========== Глава 30. Итог ==========

В единый миг на широком дворе разом сцепились все.

Гномы набросились на эльфов; эльфы, возмущенные происходящим, полукольцом обступили своего короля и обнажили оружие… люди во главе с Бардом пытались остановить стычку.

Даэмар и еще несколько лучников из числа эльфов, забравшись повыше, целились в глаза варгу. Миг, неосторожное движение — и огромная башка будет прошита насквозь. Но пока варг лишь грозил, рычал, защищая Ольву — и лучники не стреляли.

Мэглин рвался к стойлу — его схватили за плечи и оттащили, а Трандуил неподвижно стоял напротив варга и смотрел…

Смотрел туда, где к стене грязного помещения жалась Ольва с его сыном на руках. С их сыном.

Оборванная, босая, в огрызках ночной сорочки, в загаженном зверем стойле, засыпанная русыми с проседью волосами, сбегающими на спину богатой волной, с ребенком на руках, сжавшаяся в комок…

Лантир, которого, наконец, ухватили как следует Иргиль и Эйтар, смотрел на Владыку не отрываясь — с надеждой, что вот-вот Владыка прозреет…

Прозреет.

Выражение лица Трандуила было совершенно непроницаемым. Он стоял расслабленно, глядел внимательно, разве что руки за спину не заложил.

— А ну тихо! — выкрикнула Синувирстивиэль, и Гендальф, стоящий возле нее, ударил в плиты двора посохом…

Молчание воцарилось — все замерли, кто как был. Поединщики, успевшие начать драться, теперь устыдились и старались беззвучно расплести руки и ноги.

— Даже теперь, — горько выговорил Лантир, — даже теперь одно только ее присутствие сеет вражду и рознь между народами Севера. Даже теперь, Владыка.

Но Трандуил не повернул головы.

Он смотрел, как Ольва медленно отнимает от лица руку.

Встает, опираясь о стену.

Сжавшись, дрожа плечами, медленно переступая босыми ногами, подходит к варгу.

— Сидеть… сидеть.

Шепот был еле слышным, но его услышали все — теперь был слышен даже трепет бабочки у посоха волшебника.

Варг покосился на Ветку… убрал клыки и сел, точно был обученным придворным песиком. Сидя он возвышался над Веткой, наверное, на вытянутую руку или более — огромный, седой кобель.

— Лежать…

И варг лег.

Ветка шла, как будто каждый шаг давался ей огромным трудом.

Несколько эльфийских воинов беззвучно метнулись вперед — и как только женщина оказалась вне стойла, створки захлопнули и заложили толстыми брусьями.

Ветка осталась одна напротив Трандуила.

Но король не двигался ей навстречу. Он стоял недвижно и смотрел. Сверху вниз, подняв подбородок и надменно сжав губы.

Шажок, еще шажок. Те, кто стояли рядом, видели, как трясутся плечи Ольвы, а по щекам ее текут слезы. Сама Ветка, много раз стоявшая на грани помутнения рассудка от страха, думала, что так она еще никогда не боялась — не только и не столько за себя… сколько за крошечную жизнь, лежащую на руках.

Последний суд. Последний рубеж ее скитаний, последний.

И ничего тут не сделать. Вот она. Ей не убежать, хотя мысль запрыгнуть на варга и попробовать проскакать через Дейл и посетила ее.

И еще один шаг.

И еще пятьсот ударов сердца, рвущегося перепуганной птичкой.

И еще.

Ветка дошла до Трандуила и смотрела на костяшки его руки, сжимающей рукоять меча. Она уже видела витязя, который вот так сжимал меч. И вот так смотрел на нее.

Надо было решиться на самое последнее.

Когда-то, вот так же вплотную подойдя к Трандуилу, почти упершись в него носом, Ветка встала на одно колено.

Сейчас ей было холодно и люто страшно.

Но надо было…

Надо было поднять взгляд. И Ветка медленно задрала подбородок и посмотрела в голубые глаза Владыки Сумеречья.

Вот так.

— Я вижу, — спокойно сказал Трандуил, — что даже теперь у тебя проблемы с одеждой, Ольва Льюэнь. Даже теперь.

Ветка прислушалась к звукам его голоса… всмотрелась в опаловые, сияющие глаза. И неуверенно, робко заулыбалась — самыми уголками губ.

Трандуил не мог сдерживаться дольше — он распахнул крылья мантии и разом обнял женщину и ребенка, не просто обнял, вздернул на руки, так, чтобы босые грязные ножки оторвались от холодного камня двора, обнял и склонил голову, прижавшись ко лбу Ольвы поцелуем…

Когда он повернулся, чтобы отнести Ветку во дворец — двор был пуст. Волшебная… а может, и не совсем волшебная сила раскидала всех, кто присутствовал тут до этого, по углам, дворовым пристройкам; и только Бард, Виэль и Мэглин стояли на ступенях. И они проследовали за королем до самой двери спальни Ольвы.

— Вы позволите забрать принца? — прошептала Синувирстивиэль, и отступила, когда Ветка упрямо замотала головой, боднув Владыку в плечо.

— Я… хочу на него… посмотреть. Просто посмотреть, — хрипло выдавила она. — Я… отдам. Да. Потом. Когда-нибудь. Я же его толком… не видела.

Мэглин распахнул дверь…

И тихо закрыл ее за своим королем. Встал на стражу.

Бард и Виэль, переглянувшись, почти бегом бросились к собственной дочери, а по другую сторону входа в покои Ольвы Льюэнь неслышно встал нарисовавшийся в коридоре Эйтар.

Эльфы синхронно обнажили мечи и скрестили их. И замерли статуями.

***

Как только Владыка и Ольва покинули двор, все, кто словно бы исчез, заново возникли из углов и подсобок.

Не прошло и секунды, как возле стойла со злобно рычащим, начавшим снова бросаться на закрытые ворота варгом разыгралась удивительная сцена.

Громкие крики на синдарине; блеснули два меча — Лантир сцепился с тонким, как бич, Иргилем в развевающихся черных одеждах. Речь их мало кто понимал, но искры сыпались веерами, гневный, почти отчаявшийся Лантир проигрывал…