Необходимость бояться всех и вся изнурила Ветку до последней степени. Не считая дней, она просто отсыпалась под громадным нависающим погибшим стволом, выеденным временем. Она набрала веток и насыпала ложе из упругих белых лишайников и мхов, высушенных солнцем – спать на Нюкте было слишком жарко. Но девушка радовалась, когда волчица оставалась рядом, прихватывала ее оставшееся ухо рукой и поглаживала упругий, более нежный, чем на туше, мех.

Пищи было достаточно, чтобы желудок не бурчал бесконечно; Ветка приводила в порядок, как могла, отстирывала тряпки, решала свои небольшие женские проблемы, попробовала промыть с золой волосы и даже добилась частичного успеха в деле их расчесывания. Нюкта в какой-то день явилась измазанная соком едких трав – и через некоторое время Ветка убедилась, что блохи покинули животное.

Лето казалось безграничным, а необходимость куда-либо двигаться, дальше рискуя шкурами – сомнительной.

Так продолжалось довольно долго – Ветка, если бы она умела наблюдать солнце так, как эльфы, отметила бы, что близится летнее солнцестояние. Итилиенское, ошибочно принимаемое за Мертвое, болото дарило покой, тепло и пищу.

Ветка потянулась и благостно вздохнула.

В кустах, с одной стороны окружавших Веткин островок (с другой стороны были бочаг и трясина), раздался треск – и Нюкта задом, задорно рыча, вытянула на полянку добычу и принялась жрать, полной пастью вырвав брюхо лошади и заглатывая кишки.

Лошади.

Ветка подпрыгнула и замерла в сторожкой позе; молнией метнулась к стволу и вмиг вооружилась черным ятаганом. Она была боса, только в застиранной, порванной и прожжженой рубашке Глорфиндейла, с обкромсанными рукавами; глаза ее дико горели желтым огнем, волосы тут же встопорщились агрессивным африканским манером, хотя волна, благоприобретенная Дисовым мылом, и не была столь крутой; но за лошадью, поседланной лошадью в добротной сбруе никто не последовал.

Ветка пять минут успокаивала сердцебиение, и затем, переступая босыми ногами по мхам, проваливаясь по щиколотку до самой сырости, пошла вперед – легко, как тень.

Следы, откуда Нюкта тащила лошадь, были видны – поломанные кусты, борозды на мхах; но тянуть добычу долго варжиха не смогла бы, и не сочла нужным закидывать ее на спину, как она делала с оленями и болотными кабанами.

Шагов через пятьсот местность стала выше и суше – в эту сторону Ветка еще не ходила; большой валун скрывал чуть наезженную тропу, едва заметную, похожую на кабанью, которую ранее не заметили. На тропе лежал неброско, но весьма хорошо одетый молодой мужчина в темном плаще, с черным болтом в плече, вогнанным до самого оперения.

Ветка замерла как вкопанная.

С одной стороны, лошадью этого человека пообедала Нюкта… заодно проложив прямую и достаточно заметную дорогу до самого их убежища.

С другой – других людей не видно, а если они появятся, начнется охота.

Ветку жестко рвануло в две стороны. Мчаться одеваться, вспрыгивать на поевшую Нюкту, и нестись прочь отсюда, прочь, на север.

Другая сторона – исполненная веры в людей и добро, воспрявшая от регулярной пищи, чистого тела, продолжительного безопасного сна – вынуждала оказать помощь. Вдруг он тут один и никто не появится? А такие болты, с еле заметной продольной нарезкой, орки, как правило смазывали ядом.

Орки.

Далеко ли мужчина получил стрелу?.. Судя по следам, лошадь скакала во весь опор – куда? Всадник сверзился, когда случилось – что? Нюкта вцепилась в лошадь или он потерял сознание сам, и животное остановилось, чтобы стать обильным обедом варга?

Ветка чуть свистнула – Нюкта, слизывая с морды кровь и ошметки мяса, появилась спустя минуту. Девушка больше не сомневалась – рывком затащила мужчину на спину варжихи, и та, как призрак, заскользила по мхам.

- Натоптали, - прошептала Ветка. – Натоптали-и-и!

Меньше трех минут ей потребовалось, чтобы одеться, зашнуровать снаряжение и собрать все пожитки. Еще спустя две минуты Нюкта неслась по болотам, осторожно ступая широкими лапами, почти не оставляя следов, стараясь не уронить двойной груз. Ветка знала, что позже варжиха вернется и съест лошадь целиком, но сейчас надо было убраться в безопасное место.

========== Глава 18. Болото (вторая часть) ==========

Мужчина все еще лежал на песчаном полу небольшого грота, образовавшегося под вывороченными корнями гигантского дерева. Ветка выдернула из плеча раненого болт, выдавила всю кровь из раны, какую смогла, долго промывала ледяной водой, потом прижгла раскаленным клинком и натерла разжеванным подорожником – дальше ее умения травницы не распространялись.

Плечо теперь было туго перебинтовано располосованной сорочкой, найденной Веткой в его суме. Сама девушка изучала разложенные документы и карты, которые были там же – и ничегошеньки не могла прочесть. Вроде руны и похожи, но картинки не складывались воедино, а карта, хоть и была относительно понятной, не давала никакого представления о том, где они находились прямо сейчас.

Сутки уже прошли – мужчина мирно почивал, горячий, в забытьи, но не впадающий в бред. Ветку это устраивало.

Она тщательно обыскала его вещи, совершенно не стесняясь своих действий. У нее была теперь расческа, и эта находка стоила дорогого; также удалось отыскать моток ниток и иголку, завалившиеся в самый угол сумы – видно было, что этот обзавод путник возит с собой давно, но пользуется им редко.

А маленькие ножнички? Ветка уверенно обкусывала все свои ногти, иронично вспоминая иногда, как старый и глупый сон, рекламу из другого мира - про «труднодоступные места» человеческого тела. Но теперь воспользоваться ножничками – это оказалось счастьем. Самые простые вещи могут его доставлять, если давать себе труд замечать подобные вещи.

Отсиживаться на одном месте не пришлось – Ветка постоянно меняла местоположение. Нюкта закидывала раненого на спину и покорно перетаскивала в новое убежище, не пытаясь загрызть и съесть.

В лесу что-то изменилось – то тревожно взлетали птицы, то наступала какая-то особенная тишина. Ветка удесятерила осторожность, и Нюкта слушалась ее, залегая и даже не отправляясь на охоту. Впрочем, молодая варжиха вправду убежала ненадолго и доела лошадь, а покушав так плотно, она затем могла голодать целую декаду, только щедро напиваясь водой, которой тут было много.

Ветка пощупала лоб мужчины. Жар спадал, и девушка начала думать, что путника попросту надо оставить тут – сложить костер, оставить воды в чем-нибудь, так как его собственную флягу и кожаное ведро она собиралась присвоить, и неслышно исчезнуть. План был хорош. Но Ветка никак не могла решиться его осуществить – и только теперь поняла, как истосковалась по обществу людей, по возможности поговорить.

Да и карты… карты.

- Кто ты такая?

Подпрыгнув, молодая женщина обернулась.

Поднявшись на локте, раненый путник, скиталец по болотам, смотрел на нее прямо.

- Кгхм!

- Ты умеешь говорить?

- Кхе, кхе… да… я – да, - Ветка попятилась и положила руку на свой ятаган.

- Ты орк? Ты – орк, - утвердительно сказал мужчина, садясь. – Я в плену? Я не связан…

Нюкта заворчала.

- Мои карты! Бумаги…

- Я не орк! – обиделась, наконец, Ветка вслух, вспомнив подходящие слова.

- Да? Так кто же ты, назови себя!

«Он шишка, - смекнула вдруг Ветка. – Он умеет управлять людьми. Привык, что его приказы исполняют. НЛП, программирование, голосовые установки…»

- Я тебя забинтовала, - сказала Ветка и указала пальцем на плечо. – Убрала стрелу. Промыла рану и забинтовала плечо.

- У тебя варг, - темноглазый, длинноволосый мужчина в ответ указал на Нюкту, которая развалилась неподалеку от входа в грот. – У тебя орочья кольчуга и оружие. Это хитрость. Ты изучала мои бумаги. Но тебе недолго осталось жить, орк.

- Не тебе решать, - тут же ощетинилась Ветка.

- Чего ты хотела? Ты хотела, чтобы я был обязан тебе? Заплатил чем-либо? – допытывался оживший. – Ты странно говоришь на вестроне. Откуда ты такая, орк? Мой кинжал… мой кинжал у тебя на поясе. И моя фляга…